насыщенную жизнь, полную забав и развлечений. У него был прекрасный дворец в восстановленной столице, как раз напротив королевской резиденции. Люди любили его и почитали, называя не иначе как «Победителем дракона». Наверстывая упущенную молодость, проведенную за пыльными свитками и старинными фолиантами, он развлекался, живя полной жизнью. Окруженный всеобщей любовью, он и в своем сердце нашел место для этого чувства. Лейяна… девушка – дар духа хаоса. Он полюбил ее безмерно, без оглядки, привязался к ней всем сердцем. Она отвечала ему взаимностью и, казалось, не было человека счастливей, чем герцог Климент. Она не помнила ничего из своей прошлой жизни, как будто родилась в том миг, когда Климент увидел ее. Нежно прижимаясь к его плечу, она отвечала на его настойчивые расспросы:
– Мое прошлое не имеет для меня никакого значения. Мне не важно случившееся в моем прошлом, его все равно, что не было, ведь в нем не было тебя!
И Климент забывал о своих расспросах, утонув в ее фиалковых глазах.
Так продолжалось и дальше, бежали года, но человеческое счастье никогда не длится долго. Он берег Лейяну как самый драгоценный бриллиант своей коллекции, не замечая, что становится старше, а она по- прежнему блистает красотой и молодостью. И наступил миг, когда его избранницу полюбил другой, а она ответила взаимностью.
Климент проснулся утром от яркого солнца, бьющего прямо в глаза. Последнее время он вставал поздно и сразу же отправлялся вместе с Лейяной ко двору, где обедал вместе с королем. Это было его привилегией, как ближайшего советника государя.
Одевшись, он спустился вниз из спальни и подошел к мажордому, ожидающему распоряжений в гостиной:
– А где Лейяна? – не ответив на приветствие слуги, первым делом спросил Климент.
– Госпожа уже ушла. За ней заехал принц и отвез во дворец на завтрак. Вас решили не будить, господин. Прошу прощения.
– Да ладно… – рассеянно отмахнулся Климент.
Принц, будущий наследник престола, подозрительно часто стал навещать дом герцога. И все больше в то время, когда сам Климент был в отлучке. Сначала Климент не придавал значения частым встречам принца и своей жены. Только злые языки существуют независимо от времени и места. Шепот непрошенных доброжелателей отравил ему существование, навел на первые мысли об измене. Этого оказалось достаточно, чтобы он терял сон и покой, когда рядом не было Лейяны. Климент был сильной натурой и сопротивлялся червячку ревности, точившему его изнутри. Но, казалось, его сомнения имели под собой основания: жена все чаще отсутствовала, все чаще ее замечали в обществе принца и его друзей, все чаще она уклонялась от расспросов. Климент несколько раз пытался откровенно поговорить с Лейяной. Но она уходила от разговоров, не отвечала. Несколько раз он ловил ее на обмане и безумно страдал от этого. Он настойчиво предлагал переехать в их загородный особняк, подальше от королевского дворца. Тогда они поссорились в первый раз. Со слезами на глазах Лейяна говорила о том, что он не любит ее, хочет запереть в золоченой клетке, превратить в затворницу. Климент, обычно непреклонный как скала, в конце концов, уступил. И все продолжилось, словно не было никакого разговора.
Раздраженно запахнув плащ, Климент приказал подать карету. Вот ведь глупость: его дом в пяти минутах ходьбы от королевского дворца, но этикет обязывает явиться в экипаже, запряженным шестеркой лошадей, не меньше. С недавних пор, Климента изрядно раздражало тупое следование этикету.
«Надо будет предложить королю отменить этот церемониал», – думал герцог, устраиваясь поудобнее на мягком сиденье кареты. – «Какая разница, на чем я явлюсь ко двору?».
Королевский двор встретил его приветливо. Но, небольшое отличие все-таки было. Придворные, разбившись по кучкам, о чем-то ожесточенно спорили вполголоса. Однако, стоило Клименту подойти ближе, мгновенно замолкали, и, фальшиво улыбаясь, переводили разговор на нейтральные темы. Это настораживало герцога, который сразу понял, что они обсуждают что-то, связанное с ним.
Климент нигде не мог найти жену. Рассеянно отвечая на приветствия придворных, он прошествовал к королевскому покою. В числе его привилегий была возможность входить к королю в любое время, без предварительного доклада. Разряженные в пух и прах гвардейцы предупредительно распахнули перед ним двери в королевский кабинет.
Король сидел за столом, и что-то писал, скрипя пером по бумаге. Климент остановился перед ним и поклонился. Обычно король сразу же отвечал на поклон герцога, но сейчас, будто не замечал его, продолжая свое занятие. Климент продолжал стоять, согнувшись в глубоком поклоне. Начала ныть поясница.
Наконец, спустя несколько томительных минут, король оторвался от бумаг и взглянул на герцога. Против обыкновения, он даже не приподнялся, только сухим кивком поприветствовал Климента.
Климент, растерянный неприветливым обращением короля, остался стоять, как вкопанный.
– Это хорошо, что Вы зашли.– Король подчеркнуто называл его на «вы», что служило еще одним признаком немилости.
Он порывисто поднялся, схватив со стола бумагу.
– Вот, ознакомьтесь. – Он протянул ее Клименту.
Тот наскоро пробежал ее глазами. Это был донос. Донос на него. Буквы прыгали по бумаге, никак не желая складываться в слова. «Обманом втерся в доверие…», «Использовал свое высокое положение…», «Продавал за границу секретные планы…», «Виновен в государственной измене…». Измена! Климент похолодел. Его обвиняют в измене?
– А я-то думал, откуда Лиасс в курсе всех передвижений нашей армии. – Зло бросил король. – Вы, герцог, оказывается, предатель!
– Нет, нет… – забормотал потрясенно Климент. – Я никогда… Это все наговоры, ваше величество…
Король прервал его.
– Я верил вам, а вы предали мое доверие. Вы не оправдали высокий титул, возложенный на вас! Я полностью доверяю сведениям, полученным мной. Мой сын лично получил их от лица, близкого вам. – Он жестом заставил Климента замолчать. – Я поступлю милостиво, учитывая ваши прошлые заслуги. Титул у вас отнят, а все ваше имущество будет конфисковано в пользу казны. Однако на этом все. Судить вас не будут, но вы должны будете покинуть столицу немедленно. Иначе ваша голова будет украшать ворота замка, как и следует голове предателя. Мне плевать, куда вы отправитесь. Можете убираться в Лиасс, думаю, там вы – желанный гость.
Климент сделал шаг вперед.
– А моя жена? Что будет с ней?
– Вы должны молиться за вашу бывшую жену. Это она умолила меня не предавать вас суду. Если бы не ее заступничество, вы бы сейчас разговаривали с палачом, милый герцог.
Климент больше ничего не мог сказать. В его мозгу отчетливо отпечаталось слово «бывшая».
Король позвонил в колокольчик, стоявший на его письменном столе. В ту же секунду в кабинет ворвались гвардейцы.
– Вон! – коротко бросил король. Климент упал на колени, простирая к королю руки, но стражники бесцеремонно вытащили его из кабинета короля. Гвардейцы проволокли бывшего герцога по всему дворцу. За спиной Климент чувствовал злые, насмешливые и, что хуже всего – сочувственные взгляды.
Наконец, его бросили на холодную мостовую, ту самую, где когда-то дух Хаоса, призванный им, победил дракона. Он встал и взглянул на дворец. На балконе он увидел принца. Он стоял, обнимая Лейяну за талию, самодовольный и гордый своей победой. Лейяна улыбалась принцу и даже не глядела на бывшего мужа, который беспомощно стоял под балконом, словно нищий, ожидающий подаяния.
Мир Климента, некогда устойчивый и счастливый, сорвался с места и с грохотом катился под гору, в пропасть. Мысль о том, что его любимая сейчас с другим, разрушала сознание Климента. Он не покинул столицу. На деньги, вырученные от продажи драгоценностей, он купил маленький домик на окраине столицы, и, скрываясь от стражи, тайком приходил к королевскому дворцу, чтобы только одним глазком взглянуть на свою любимую.
Он начал пить. Осознание собственного бессилия и мысль о том, что, может быть, Лейяна сейчас в объятиях другого, приводили его в бешенство. На него находили припадки безумия, во время которых он
