— Жандармы?
— Исправникъ вчера вечеромъ изъ Всесвятскаго привезъ.
— Въ острогъ?
— Изв?стно.
— Съ чего это?
— Не знаю. Фактъ только тотъ: привезъ и посадилъ… А ты надуть меня вздумалъ намедни: 'въ Воронежскую, молъ, губернію, на родину свою отправился'. А онъ во куда затесался: въ самому магнату на заводъ!
— Такъ я почемъ же зналъ! Какъ сказывалъ онъ мн?, такъ и я теб?…
— Ври больше!..
— Да ты говори настоящее, заметался Степанъ Акимовичъ:- вид?лъ ты его самъ что-ли?
— Гд?-жь самъ! Говорю, вчера привезли, а я только сейчасъ ?здилъ туда… Сторожъ управскій, Ефимъ, передавалъ…
— А съ чего-жь Ефимъ этотъ его знаетъ, того?
— И не знаетъ онъ его совс?мъ, а только вид?лъ, какъ прі?халъ съ 'какимъ-то' исправникъ, а отъ кучера исправникова узналъ, что 'съ завода съ генеральскаго'. 'Повезъ, говоритъ, его сначала на квартиру жандармскаго подполковника, да того дома не было:' у?халъ въ кому-то въ гости въ деревню. Сл?дователя тоже въ город? н?тъ. Такъ онъ его въ острогъ и сдалъ отъ себя'… И какъ описывалъ его съ лица Ефимъ, никто это другой, какъ онъ.
Троженковъ слушалъ, видимо смущенный и растерянный, устремивъ на говорившаго какъ бы вдругъ совершенно потухшіе глаза.
— Что, братъ, штука скверная, проговорилъ его пріятель съ какою-то см?сью ироніи и сожал?нія, косясь на него въ свою очередь:- говорилъ я теб?, не сдобровать… А я, посп?шилъ онъ вдругъ прибавить, — такъ это напередъ и знай, коли потянутъ меня въ допросу, все покажу, какъ было, что онъ у тебя съ нами ужиналъ и собиралъ пожертвованія на 'пресл?дуемую правительствомъ учащуюся молодежь', и что я одинъ на это денегъ не хот?лъ дать, потому я приверженецъ порядка, законности и прочаго…
— Ну, это брешешь, отв?тилъ нежданно Троженковъ, подымая голову и какъ бы совершенно уже совладавъ со своимъ первымъ впечатл?ніемъ, — не покажешь, потому что деньги давалъ и твой графъ петербургскій, а онъ у тебя теперь первый козырь въ игр?.
Московскій 'браво' расхохотался теперь уже во весь ротъ.
— Не напугаешь в?дь тебя, старую лису, всякую штуку знаешь… А все же д?ло скверное и для тебя, какъ я понимаю, заговорилъ онъ опять серьознымъ тономъ: — если станутъ высл?живать и доберутся, что онъ у тебя тутъ былъ… Самъ онъ конечно не покажетъ, люди эти не выдаютъ своихъ.
— Да ты съ чего-жь взялъ, что я ему 'свой'? воскликнулъ съ какимъ-то даже не совс?мъ лицем?рнымъ негодованіемъ Степанъ Акимовичъ:- вид?лъ я его тутъ, какъ и ты, въ первый разъ отъ роду; отъявился онъ во мн? съ карточкой одного знакомаго…
Онъ опять задумался:
— Треба д?ло сіе справить, пробормоталъ онъ и, поднявъ глаза на Свищова:- въ Москву треба сейчасъ ?хать, пояснилъ онъ.
— Эй, ?едька!
Выб?жавшему на этотъ зовъ малому онъ приказалъ уложить ему въ сакъ перем?ну б?лья, гребешокъ и щетку и ждать его домой въ завтраму вечеромъ.
— Ну, заявилъ ему московскій 'браво', когда они остались опять на крыльц?,- а я, такъ и знай, раньше въ теб? не буду, какъ когда все это ты 'справишь', не то, пожалуй, еще попадешься съ тобою, а у меня, братъ, кожа одна, не купленая, такъ я ее беречь долженъ.
— И береги, и береги себ? ее, и ничего отъ тебя я и не прошу; тилипайся [86] соби, якъ знаешь, язвительно засм?ялся на это Хохолъ, — ловкій ты, ловкій самъ какъ лисъ и шельма прожженая.
— Не даромъ я, братъ, хохоталъ на это въ свою очередь тотъ, — вс? части св?та произошелъ, людей насквозь вид?ть научился.
Пріятели зат?мъ, покивавъ другъ другу самымъ дружелюбнымъ образомъ, с?ли каждый въ свой экипажъ и покатили одинъ всл?дъ за другимъ въ ворота, за которыми разъ?хались одинъ вправо, другой вл?во.
---
Дорога была гладкая, лошади добрыя, и Степанъ Акимовичъ усп?лъ прибыть въ городъ за ц?лый часъ до отхода по?зда въ Москву. Онъ за это время повидался со сторожемъ Ефремомъ, шустрымъ и пронырливымъ малымъ, знавшимъ всегда и все, что происходило въ маленькомъ городк?, и отъ котораго за 'ц?лковый рупь' можно было все пров?дать, и съ секретаремъ мироваго съ?зда, желчнымъ господиномъ изъ бывшихъ учителей у?зднаго училища, ненавид?вшимъ 'по принципу', какъ выражался онъ, администрацію, — и уб?дился изъ ихъ сообщеній (секретарь жилъ прямо насупротивъ квартиры исправника и вид?лъ привезеннаго имъ вчера арестанта), что 'забранный' во Всесвятскомъ былъ д?йствительно, какъ говорилъ Свищовъ, не кто иной, какъ явившееся въ нему съ карточкой Мурзина лицо, назвавшееся ему технологомъ Бобруйскимъ.
Въ одиннадцатомъ часу вечера по?здъ привезъ его въ Москву. Онъ взялъ извощика и вел?лъ везти себя въ Старую Конюшенную.
Не до?зжая шаговъ на двадцать до дома, гд? жилъ-тотъ, въ кому онъ ?халъ, Троженковъ отпустилъ извощика, далъ ему про?хать дал?е и исчезнуть въ ночной тм?, а самъ несп?шнымъ и осторожнымъ шагомъ дошелъ до этого дома и дернулъ такимъ же неторопливымъ движеніемъ за пуговку звонка, блест?вшаго м?днымъ ободкомъ при св?т? уличнаго фонаря.
Дверь полуотворилась и въ ней показалась рослая фигура парня въ сибирк?, служившаго въ дом? привратникомъ.
— Къ кому вамъ-съ? какъ бы недов?рчиво оглянувъ быстрымъ взглядомъ прибывшаго, спросилъ онъ.
— Желалъ бы вид?ть Степана Михайловича Мурзина, отв?тилъ тотъ скороговоркой:- дома онъ?
Парень отв?тилъ не сейчасъ:
— Дома-съ… Только они въ этотъ часъ не принимаютъ, потому заняты…
— Меня онъ приметъ, я знаю, живо возразилъ Троженковъ.
— А какъ о васъ сказать? спросилъ, подумавъ, тотъ.
Степанъ Акимовичъ подумалъ въ свою очередь. Онъ почиталъ 'излишнимъ' называть себя этому 'подозрительному' привратнику…
— Погоди, вотъ сейчасъ.
Блестящая мысль ос?нила его. Онъ вытащилъ изъ кармана бумажникъ, а изъ бумажника сохранявшуюся тамъ карточку самого Мурзина, съ которою явился къ нему арестованный во Всесвятскомъ, быстро надписалъ на ней карандашемъ 'отъ Бобруйскаго' и передалъ ее парню.
— Снесите ему сейчасъ.
Тотъ молча пропустилъ его въ с?ни, заперъ за собою и за нимъ входную дверь и, указавъ ему рукой на ясеневый плетеный диванъ, приставленный къ одному изъ боковъ подымавшейся вверхъ широкой л?стницы, — посидите, молъ, дома, — несп?шно поднялся самъ во второй этажъ.
'Какъ до министра какого, сразу не допустятъ', язвительно говорилъ себ? Степанъ Акимовичъ въ ожиданіи его возвращенія.
Д?йствительно, прошло минутъ десять, пока послышались ему опять шаги на л?стниц? и голосъ привратника, звавшаго его сверху:
— Пожалуйте, просятъ.
Невзрачнаго вида пожилая женщина, съ недобрымъ взглядомъ и подтянутыми къ низу углами рта, приняла отъ него пальто въ передней и молча кивнула подбородкомъ на дверь первой комнаты, служившей гостиною, неосв?щенной, или, в?рн?е, осв?щенной только св?томъ, исходившимъ изъ сос?дняго съ нею кабинета хозяина. Троженковъ вошелъ, направляясь на этотъ св?тъ.
