мысленно… Н?тъ, она для него 'ничто', ничто теперь, онъ глядитъ на нее теперь спокойно, 'невозмутимо спокойно, сердце не колыхнется', и какая-то поб?дная улыбка заиграла у него на губахъ. Онъ былъ уже доволенъ собою…
— Вы изъ Угловъ, Гриша? спрашивала его между т?мъ Александра Павловна, съ тайною тревогой сл?дя за нимъ взглядомъ.
— Да, отв?тилъ онъ, взирая на нее въ свою очередь какими-то счастливыми глазами, — возился тамъ три дня съ наймомъ рабочихъ на косовицу, насилу вырвался… А гд? же Марья Борисовна? спросилъ онъ, оглядываясь и какъ-бы подчеркивая имя д?вушки съ особою старательностью.
— Не знаю, говорятъ — въ саду… Она в?рно не знаетъ, что у насъ… любезные гости… Вы бы ее сыскали и привели, Гриша…
Онъ вскочилъ съ м?ста:
— Сейчасъ!..
И поб?жалъ въ садъ.
— Марья Борисовна! крикнулъ онъ въ большой алле?, оглядываясь во вс? стороны.
— Ау! раздалось въ отв?тъ не издалека, и сквозь в?тви мелькнуло голубенькое кисейное платье, лет?вшее къ нему по газону черезъ лужайку.
— Вы вернулись… когда… сейчасъ? спрашивала его Маша, протягивая ему об? руки и внимательно заглядывая ему въ глаза.
— Сейчасъ, да, — онъ торопливо, н?жно, не выпуская этихъ рукъ изъ своихъ, ц?ловалъ ихъ поперем?нно одну за другою:- а у васъ гости; вы не знали?
— Н?тъ, напротивъ, знала и нарочно не пошла.
Она продолжала все такъ же гляд?ть на него вопросительнымъ взглядомъ… Но онъ улыбался такъ 'ясно', такъ 'искренно'! Все лицо ея осв?тилось:
— Я такъ рада, Гриша, что вы вернулись!..
— Maman васъ требуетъ туда, послала меня за вами, говорилъ онъ.
— 'Послала'… И вы сейчасъ и поб?жали?
— Сейчасъ, какъ видите.
— А если бы не послала, сами бы не вздумали?… Вы тамъ долго безъ меня сид?ли?
Онъ весело, юношески расхохотался:
— Д?вка косы не усп?ла бы расплести, какъ говорятъ крестьяне.
— То-то! И она съ комическою строгостью погрозила ему пальцемъ:- Безъ меня не см?ть!
— Такъ пойдемте вм?ст?, васъ ждутъ.
— Да не хочу я, топнула она ногой, — не хочу, понимаете, вид?ть эту женщину!
— А какая она разод?тая, изящная, поддразнивалъ ее молодой челов?къ:- вотъ вы также изъ Парижа что туалетовъ, я думаю, себ? навезли, а противъ нея, н?тъ, вамъ далеко!
— А вамъ туалеты нужны, тряпки! вскрикнула она полусердито, полусм?ясь:- вы духовную красоту ц?нить не ум?ете? протянула она съ самымъ забавнымъ эмфазомъ.
— Стремлюсь къ ней всею душой, да не нахожу, продолжалъ онъ блаженно подтрунивать:- какая же у васъ 'духовная красота'. когда вы родной матери приказанія не хотите исполнять?
— Ну такъ пойдемте-жь! вспорхнула она сразу, какъ птица съ в?тки, и понеслась б?гомъ въ дому.
Онъ посп?шилъ за нею.
Доб?жавъ до террасы, она мигомъ остановилась, обернулась въ нему и, усиленно переводя дыханіе:
— Смотрите же! многозначительно проговорила она и, медленно поднявшись по ступенькамъ, вошла, спокойная и сдержанная, en grande demoiselle, въ отворенныя на об? половинки двери гостиной.
Антонину Дмитріевну даже кольнуло будто что-то при вид? этой св?жей, какъ весенній цв?тъ, д?вичьей красоты. 'Она еще похорош?ла съ-за границы', подумалось ей.
— Je suis heureuse de vous revoir, mademoiselle Marie, выговорила она, любезно вм?ст? съ т?мъ протягивая ей руку, и, обернувшись къ ея матери, произнесла т?мъ шопотомъ, которымъ говорятъ въ сторону на сцен?:
— Plus charmante que jamais!…
Маша, не отв?чая, опустила глаза и, будто не зам?чая или не см?я взять эту протянувшуюся къ ней руку, прис?ла предъ гостьей церемонн?йшимъ, низкимъ реверансомъ и опустилась, все такъ же не отрывая глазъ отъ полу, на самый кончикъ стула, стоявшаго подл? Настасьи Дмитріевны Лариной.
И та, и мать оглянулись на нее съ изумленіемъ: Маша теперь очевидно нарочно изображала изъ себя пугливую и глупенькую пансіонерку, не знающую, куда д?ть руки, ноги въ присутствіи 'чужихъ'.
Сусальцева чуть-чуть прищурилась на нее, потомъ на Гришу, на лиц? котораго прочла тотчасъ же какое-то необычное ему 'праздничное' оживленіе, и слегка прикусила нижнюю губу своими острыми б?лыми зубами. 'Все это' ей очень не нравилось.
Она повела усталымъ взглядомъ на мужа: довольно, молъ, сид?ли.
Онъ послушно поднялся съ м?ста. Поднялся за нимъ и хозяинъ.
Александра Павловна подумала: 'Сл?довало бы, кажется, изъ учтивости удержать, просить остаться', но всл?дъ зат?мъ разсудила, что 'такъ, должно быть, теперь принято и въ деревн? прі?зжать съ визитомъ на четверть часа', — и не удерживала.
Стали прощаться.
— Родители ваши, обратилась еще разъ къ Маш? на томъ же французскомъ язык? Антонина Дмитріевна, — об?щали прі?хать къ намъ об?дать на будущей нед?л?. Над?юсь, что и вы сд?лаете намъ это удовольствіе?'
Маша отв?тила новымъ церемоннымъ реверансомъ:
— Pardon, madame, но меня еще никуда не возятъ въ св?тъ.
— Какой же 'св?тъ' об?дать запросто у сос?дей?…. Впрочемъ я понимаю, добавила она тутъ же съ едва уловимымъ, тонкимъ, какъ остріе иголки, нам?реніемъ укола, — вамъ и дома хорошо.
Глаза Маши блеснули какимъ-то торжествомъ, вскинувшись мгновенно на красавицу барыню:
— Очень хорошо, да… очень! повторила она, напирая.
Мать испуганно уставилась на нее опять.
'Elle же moque de moi, la peronnelle!' пронеслось въ голов? Антонины Дмитріевны. Но она только усм?хнулась и равнодушно отвела глаза. 'Что, молъ, съ дурочкой дольше говорить, думаетъ она про нее', объяснила себ? Александра Павловна.
Хозяева пошли провожать гостей до передней. Сусальцевъ заторопился принести жен? ея модный, шелковый съ большими перламутровыми пуговицами и бантами 'cache-poussiere'.
Она, совершенно автоматично давая себя ему укутывать и застегивать, л?ниво повернула голову въ сторону молодаго челов?ка, машинально двинувшагося всл?дъ за прочими.
— А вы, Григорій Павловичъ, уронила она съ губъ, — могу-ли я над?яться тоже вид?ть васъ у себя?
Онъ подошелъ, кланяясь и не зная, что отв?тить…
— Прі?зжайте, а то я могу подумать, что вы меня боитесь, засм?ялась она самымъ незлобивымъ, казалось, см?хомъ, но тайный, вызывающій смыслъ котораго р?знулъ какъ ножомъ по сердцу Маши.
— Вы по?дете? точно выстр?лила она тутъ же, между т?мъ какъ красивая барыня, отвернувшись отъ того, съ уже съ к?мъ говорила, и, подавъ въ посл?дній разъ руку Александр? Павловн?, выходила всл?дъ за мужемъ на крыльцо, къ которому подъ?зжалъ ея блестящій дорожный экипажъ. Гриша не усп?лъ отв?тить.
— А почему же бы не по?халъ онъ? раздался за нимъ строгій голосъ возвращавшагося изъ передней Бориса Васильевича: — или въ самомъ д?л? ты думаешь, что для него опасенъ одинъ ужь видъ этой обольстительной особы? Но в?дь это былъ бы тогда окончательный ему приговоръ!
И онъ прошелъ мимо въ свой кабинетъ.
Молодой челов?къ засм?ялся не совс?мъ искренно.
— Ну что вы скажете, Марья Борисовна?
Она подумала, подняла на него глаза (она ему ужасно напоминала отца своего въ эту минуту).
