— Т?мъ хуже-съ, возразилъ язвительно его собес?дникъ:- этой каст? людей, подобаетъ по существу самаго д?ла быть дураками, а какъ если выродится ненарокомъ какой-либо изъ нихъ неглупымъ, такъ совс?мъ выходитъ д?ло дрянь.
Аполлонъ Савельевичъ чуть-чуть насм?шливо прищурился на него:
— Не любите вы ату 'касту'…
— Не люблю-съ, злобно отр?залъ Тарахъ:- я демократъ-съ и горжусь этимъ.
Губернаторъ посп?шилъ успокоить его:
— Въ нашъ в?къ, конечно… я совершенно понимаю васъ… Такъ что-жь этотъ генералъ Троекуровъ?
— Поступилъ къ нему въ контору письмоводителёмъ не кончившій курса студентъ Технологическаго Института, Бобруйскій н?кто… Студентъ, само собою, какъ есть, не преображенецъ или кавалергардъ какой-нибудь, воспитанный на 'преданности': идеи молодыя, св?жія… Отецъ прасолъ, мужикъ, ненависть въ 'барамъ' съ молокомъ матери впиталъ… Такъ в?дь этакихъ теперь сотни тысячъ, все молодое покол?ніе, можно сказать…
Аполлонъ Савельевичъ пустилъ струйку дыма вверхъ и еще разъ одобрительно качнулъ головой.
— А генералу это претитъ? усм?хнулся онъ.
— Не любятъ-съ эти господа, не любятъ-съ, громко хихикнулъ и товарищъ прокурора и продолжалъ:- Пошелъ онъ какъ-то вечеромъ отъ скуки погулять по деревн?, прис?лъ у избы въ крестьянамъ; разговоръ пошелъ. Затолковали объ этомъ глупомъ покушеніи 2 апр?ля: кому, молъ, нужно Царя Батюшку извести. Изв?стно кому — у народа это изъ головы не выбьешь — господамъ, въ отместку за лишеніе ихъ кр?постныхъ правъ надъ народомъ. А ты, молъ, что думаешь? спрашиваютъ письмоводителя. Ну, а у того, понятно, прирожденная злоба заговорила: 'И я, говоритъ, слышалъ тоже, что господа'…
— Позвольте однако, перебилъ губернаторъ, — в?дь это ложь, и онъ очень хорошо долженъ былъ знать, что ложь. Какой же этотъ Соловьевъ 'господинъ'! Сынъ придворнаго служителя, во вс?хъ газетахъ напечатано.
— Я его съ этой стороны и не защищаю. Съ прирожденной злости, говорю, сказалъ… Такъ в?дь въ этомъ и д?ло-съ, чтобъ отличать степени и отт?нки преступнаго д?янія. Ну, зам?чаніе можно было сд?лать, выговоръ, отказалъ бы, наконецъ, отъ должности, — это понятно. Н?тъ-съ, почувствовалъ себя баринъ въ самомъ принцип?, въ самомъ существ? своего кастоваго міровоззр?нія зад?тымъ, потребовалось ему неосмотрительное слово возвести въ государственное преступленіе. Самъ на м?сто вы?халъ, барскими ручками своими забралъ раба Божьяго и сдалъ его вашему исправнику, покорному послушнику своему и рабол?пцу. А тотъ его своею властью въ острогъ посадилъ.
— Гм! неопред?ленно промычалъ на это губернаторъ, раздумчиво сдвигая брови.
— И совершенно незаконно-съ, зам?тьте, вскликнулъ Тарахъ:- лицъ, заподозр?ваемыхъ въ участіи въ политическомъ преступленіи, полиція им?етъ право задерживать лишь съ обоюднаго соглашенія жандармскаго начальства и судебнаго сл?дователя. Въ данномъ случа? исправникъ вашъ арестовалъ это лицо по первому донесенію какого-то деревенскаго сотскаго и просьб? этого зд?шняго ландлорда, съ собственной иниціативы, не истребовавъ на то разр?шенія подлежащихъ властей. Онъ извиняется т?мъ, что въ эту минуту ни одного изъ нихъ не было въ город?, но что на сл?дующій же день он? были имъ объ этомъ изв?щены и со своей стороны не протестовали противъ его распоряженія. Но во всякомъ случа? арестъ по букв? закона не им?лъ надлежащаго основанія… и я могъ бы, въ сущности, сейчасъ же отпустить этого несчастнаго…
Онъ не договорилъ и досадливымъ движеніемъ скинулъ пальцемъ pince-nez cо своей пуговки…
— И прекрасно бы сд?лали, — я-бъ ужь конечно не протестовалъ со своей стороны, засм?ялся губернскій сановникъ, спрашивая себя мысленно въ то же время, им?лъ-ли бы онъ въ этомъ случа? самое право протестовать.
— Да-съ, вамъ легко говорить, возразилъ раздраженно товарищъ прокурора, — а не угодно-ли вамъ въ нашу кожу вл?зть, ваше превосходительство, когда въ настоящую пору судебное в?домство служитъ козломъ отпущенія за вс? безобразія русской жизни и вс? промахи, произволы и ст?сненія этой жизни нашимъ убогимъ правительствомъ. Отпусти я теперь этого неосторожнаго болтуна, вся-то вина котораго состоитъ въ сущности въ томъ, что онъ не сходится понятіями съ аристократическимъ оптимизмомъ генераловъ Троекуровыхъ, такъ одна ужь эта московская печать подыметъ такой гвалтъ… Вотъ гд? она у насъ сидитъ, эта печать! хрипнулъ онъ, проводя себ? пальцемъ по горлу.
— Злая сила, д?йствительно! подтвердилъ многодумно Аполлонъ Савельевичъ.
— Въ настоящую минуту въ особенности, посл? этого покушенія, надо вс?мъ верхъ взяла, въ трубы и литавры трубитъ и звонитъ, грозитъ и пугаетъ; мы, молъ, предупреждали, мы, молъ, всегда говорили, вн? насъ, охранителей и сикофантовъ, н?сть спасенія!
И Тарахъ даже раскашлялся отъ хватавшей его за горло злости.
— Вы понимаете, что при такихъ условіяхъ приходится, стиснувъ зубы, какъ говоритъ Тургеневъ, уступать беззаконно и произволу и поступаться голосомъ сов?сти… Положеніе трагическое, пов?рьте!
Аполлонъ Савельевичъ Савиновъ сочувственно вздохнулъ:
— Да-съ, вс?мъ порядочнымъ людямъ въ Россіи надо подать другъ другу руки и т?сно сплотиться противъ этого обскурантизма и мракоб?сія…
Онъ оборвалъ, задумался — и все лицо его вдругъ осв?тилось лучомъ какой-то внезапно налет?впіей на него мысли:
— Враги прогресса, заговорилъ онъ нежданно конфиденціальнымъ и многозначительнымъ тономъ, — враги прогресса слишкомъ рано, впрочемъ, заторопились торжествовать поб?ду. Ихъ д?ло далеко еще не выгор?ло. Настоящей реакціи не будетъ, я могу васъ въ этомъ зав?рить. Посл? перваго, понятнаго смущенія, произведеннаго этимъ фактомъ покушенія, правительство само пойметъ, что, для изб?жанія повторенія таковыхъ, оно должно пойти откровенно на уступки, требуемыя духомъ времени и возрастающею съ каждымъ днемъ возмужалостью русскаго общества.
— Э, полноте, ваше превосходительство, возразилъ, кривя губы, представитель юстиціи, — давно морочатъ насъ этими об?щаніями; ничего изъ этого не выходило и не выйдетъ!
— Посмотримъ! выговорилъ какъ бы противъ воли губернаторъ.
Тарахъ внимательно воззрился въ него:
— А вамъ разв? что-нибудь новое по этому предмету изв?стно?
— Ничего ровно! произнесъ тотъ съ какою-то искусственною торопливостью;- а что далеко не въ угоду партіи, говорящей въ московской печати, начинаютъ искать людей, лучшимъ доказательствомъ этому можетъ вамъ послужить хотя бы мое назначеніе, промолвилъ онъ шутливо и самодовольно.
Товарищъ прокурора молча повелъ головой: аргументъ юркаго его собес?дника мало удовлетворялъ его повидимому.
— Ну-съ, такъ какъ же вы думаете насчетъ этого студента? спросилъ черезъ мигъ губернаторъ, возвращаясь къ первоначальному предмету ихъ разговора.
— Что мн? думать!.. Я даже не былъ въ состояніи допросить его настоящимъ образомъ: сіатика у него, боль до крика, повернуться не можетъ. Вел?лъ перевести его въ земскую больницу… Поправится, препроводятъ въ Московскій тюремный замокъ… Если что окажется такое, отъ чего его выгородить нельзя будетъ, — процедура изв?стная: нашимъ судомъ судить будутъ — присяжные, по всей в?роятности, оправдаютъ; военнымъ — сошлютъ безо всякаго сомн?нія въ таръ-тарары. Какъ Господь Богъ имъ тамъ въ Петербург? на душу положитъ, отъ того и будетъ завис?ть судьба челов?ка. Во всякомъ случа? усп?етъ озлиться въ тюрьм? до б?шенства, пока еще р?шатъ, какому суду его подвергнуть…
— У него, само собою, долженъ былъ быть сд?ланъ обыскъ? Нашли что-нибудь?
— Деньги, четыреста рублей, и какой-то обрывокъ письма.
— Компрометтантнаго для него?
— Нельзя ничего сказать пока… Шифромъ писано, ключъ котораго мн? не изв?стенъ, отв?тилъ небрежно Тарахъ со все бол?е и бол?е скучающимъ видомъ на лиц?,- въ Москв? разберемъ.
— А денегъ у него откуда столько, изъ жалованья накопилъ?
— Н?тъ, онъ всего три нед?ли какъ поступилъ на этотъ Троекуровскій заводъ. Говоритъ, получилъ ихъ отъ одного должника отца его для передачи ему… Это, впрочемъ, не важно…
— Интересная онъ личность по впечатл?нію вашему?
