пожалованъ былъ. Я это сто разъ объяснялъ ей, докторъ, а она нарочно, elle le fait expres…
— А есть у васъ еще т? капельки, которыя я ему намедни прописалъ? спросилъ ?ирсовъ, оборачиваясь на д?вушку.
— Есть.
— Дайте ему!… Ему раздражаться вредно, примолвилъ онъ, зам?тно напирая на посл?днія слова.
Губы и брови ея сжались. Она молча направилась за перегородку.
— Вотъ моя жизнь, докторъ! тотчасъ же началъ опять больной. Онъ приподнялъ голову, глаза его заискрились бол?зненнымъ блескомъ: — «Таковъ-ли былъ я разцв?тая»? comme а dit Пушкинъ.
— Ну, что уже объ этомъ, Дмитрій Серг?евичъ! Не вернешь! молвилъ ?ирсовъ убаюкивающимъ голосомъ старой няни: «Ничего, молъ, св?тикъ мой, зашибся, — пройдетъ»…
Но тотъ продолжалъ возбужденнымъ и обрывавшимся въ безсиліи своемъ языкомъ:
— Н?тъ, вы не знаете, вы поймите только! J'ai reeu une education de prince, я говорю на пяти языкахъ… я былъ самымъ блестящимъ кавалеромъ моего времени. Въ двадцать л?тъ maitre de ma fortune… И какая фортуна! пять тысячъ душъ, не заложенныхъ, въ лучшихъ губерніяхъ… Il ne m'en reste plus rien que ce trou, эта Аракчеевская казарма, отъ одного вида которой у меня подъ ложечкой болитъ… Выстроилъ ее при отц? моемъ un triple coquin d'intendant, который тутъ былъ, Фамагантовъ…
Онъ засм?ялся вдругъ почти весело:
— Quel nom, ah? Фа-ма-гантовъ… C'etait si comique, что я пятнадцать л?тъ продержалъ его зд?сь изъ-за этого… изъ-за см?ха, который доставляла мн? каждый разъ эта подпись: «маіоръ Фамагантовъ» — подъ его рапортами… Онъ мн? рапорты писалъ, по-военному… C'etait un майоръ въ отставк?. Et voleur avec cela!… Я сюда прежде никогда не ?здилъ: видъ этого дома me soulevait le coeur. Когда мн? случалось прі?зжать л?томъ въ Россію, я бывалъ въ моемъ Тамбовскомъ им?ніи, Зар?чьи, qui me venait de ma mere, — она рожденная княжна Пужбольская была… Тамъ домъ — дворецъ, строенный по планамъ Растрелли… On me volait de tous les cotes, я зналъ, mais qu'у pouvais-je faire? Я служилъ за границей, при посольствахъ… le meilleur de mon existence у а passe… Я самимъ покойнымъ Государемъ былъ назначенъ почетнымъ кавалеромъ, chevalier d'honneur, при коронаціи de la reine Victoria… Первый секретарь въ Париж?, потомъ сов?тникъ въ В?н? aux plus beaux jours de l'aristocratie autrichienne… Des succes de femme en veuxtu — en voilа, et partout… Я съ именемъ моимъ и состояніемъ могъ жениться на знатн?йшей нев?ст? въ Европ? et arriver a tout…
Докторъ счелъ нужнымъ вздохнуть и развести руками въ знавъ участія въ этой испов?ди.
— J'ai agi en gentilhomme… Я далъ имя мое б?дной дворянк? — они мн? сос?ди были по Зар?чью, — que j'avais eu la maladresse de seduire, проговорилъ онъ шопотомъ, — я женился на ней… On m'а toujours reproche cette betise… Съ такою женой, д?йствительно, — elle ne savait meme pas le franeais, — я не могъ уже бол?е думать о дипломатической карьер?… даже въ Петербург? не могъ жить… Но я всегда былъ un honnete homme: я какъ сов?сть мн? говорила, такъ и сд?лалъ… Et puis c'etait une si excellente et douce creature, — знаете, какъ по-русски говорится, безотв?тная такая, m'adorant de toute son ame…
Онъ тихо заплакалъ и сталъ искать кругомъ выпавшій у него изъ рукъ платовъ — утереть глаза.
Фирсовъ поднялъ его съ полу и подалъ ему. Онъ продолжалъ, всхлипывая и разводя платкомъ по лицу дрожавшими пальцами:
— Она мн? говорила, умирая: «Безъ меня у тебя все прахомъ пойдетъ; ты слишкомъ баринъ большой, слишкомъ дов?рчивъ и простъ»… Простъ, — elle me l'a dit en toutes lettres, конечно не въ обиду мн?, pauvre femme… И она была права: посл? ея смерти началась для меня la grande degringolade… Я тогда жилъ въ отставк?, въ Москв?…
— А тамъ двухаршинныя стерляди, инфернальная Англійскаго клуба, Цыгане и прочая. усм?хнулся и подмигнулъ отставной жуиръ-докторъ.
— А эманципацію вы забыли? вскликнулъ Дмитрій Серг?ецичъ, — l'emancipation qui m'а acheve?
— Ну да, конечно, согласился тотъ;- такъ в?дь съ этимъ ничего не под?лаешь, ваше превосходительство, помириться: надо… И слабость осилить постараться, добавилъ онъ впоілголоса.
Старикъ заметался опять въ своемъ кресл?, отворачиваясь отъ него:
— Oh, mon Dieu Seigneur, он? зд?сь pour un petit verre de plus готовы съ?сть меня!
— Вы вотъ изъ-за этихъ птиверъ безъ ногъ сидите, а будете продолжать — и того хуже будетъ, предваряю васъ серьезно.
Глаза сверкнули и туловище недужнаго быстро перевалило въ сторону говорившаго:
— Что хуже, что еще можетъ быть хуже? залепеталъ онъ трепетнымъ шопотомъ:- la mort?.. Я зову ее, какъ избавительницу. Я самъ… я самъ… (Онъ оборвалъ на полуфраз?, испуганно оглядываясь кругомъ)… Ч?мъ скор?е, т?мъ лучше!.. Все прошлое, все мое сокрушено и попрано… Я родился бариномъ, такимъ и умру dans ma misere, — а они, ma descendance, вы слышали, они плюютъ… ils crachent avec delice на все, что было свято для меня и для отцовъ моихъ… Сынъ былъ — и н?тъ его… Онъ ушелъ «народу служить»… учить мужиковъ господамъ горло р?зать… Это мой сынъ… первенецъ мой, comme on dit!.. На что же жить еще, для кого? Нищъ, старъ, безсиленъ, un fardeau et une honte pour tout ce qui m'entoure…
Онъ засм?ялся нежданно опять, какъ бы про себя, ?дкимъ? надрывающимъ см?хомъ:
— Avoir passe la moitie de sa vie a danser des cotillons avec des princesses du sang — и дойти до того, что какой-нибудь кабатчикъ…
— Да какой rабатчикъ? чтj это онъ вамъ дался, Дмитрій Серг?евичъ! перебилъ его Фирсовъ съ изумленіемъ.
— Я вамъ это скажу, отв?тила вм?сто него дочь, выходя изъ-за перегородки и протягивая доктору пузырекъ съ л?карственными каплями:- онъ (она кивнула на отца,) вчера, не довольствуясь тою порціей (она какъ бы не р?шалась прибавить, чего,), которую вы дозволили ему давать, сталъ требовать отъ меня еще. У меня оставалось въ бутылк? на небольшую рюмку. Я налила ему. Ему показалось мало. Начались крики, слезы, отчаяніе… Я ему говорю: «вамъ это вредно; запрещено, да и н?тъ больше, все: въ ц?ломъ дом? ни капли бол?е не найдешь». Онъ и слушать не хочетъ: «посылай на село, къ Макару»!.. А съ ч?мъ послать? Мы забрали у Maкара на двадцать рублей слишкомъ въ долгъ, и онъ, отпуская посл?дній штофъ, объявилъ р?шительно Мавр?, что не станетъ больше въ кредитъ давать… А у меня ни гроша не было, — я такъ и говорю ему, но онъ…
— Epargnez nous ces ignobles details!
И Дмитрій Серг?евичъ замахалъ руками… Но голосъ его звучалъ гораздо бол?е приниженіемъ, ч?мъ повелительностью:- доктору это нисколько не можетъ быть интересно…
— Я и не для «интереса», не для забавы его начала объ этомъ, возразила д?вушка (она говорила теперь съ полнымъ самообладаніемъ, медленно и отчетливо): — я передаю ему факты, я не им?ю права скрывать ихъ отъ него… Вы сравниваете себя съ королемъ Лиромъ, жертвой безчелов?чныхъ дочерей. Пусть докторъ, спеціалистъ, скажетъ, насколько вы правы, а я виновата, стараясь удержать васъ отъ того, что вамъ вредно… Что онъ дозволилъ, я вамъ даю, — вы и сегодня утромъ и предъ об?домъ получили вашу порцію. Макаръ не давалъ больше въ кредитъ, — у меня кольцо съ изумрудомъ оставалось отъ покойной матери: я сегодня отправила его въ кабакъ въ обезпеченіе долга, и вы свое получили… Что же еще д?лать, чтобы вы не почитали вашу «descendance» вашими злод?ями?…
Старикъ внезапно схватилъ себя за голову и залился истерическимъ плачемъ, встряхивавшимъ все его т?ло какъ въ жестокой лихорадк?:
— Кольцо, l'anneau de sa mere… въ кабакъ… она его въ кабакъ отдала… для… для меня!.. Я… je suis un monstre, docteur!.. Я довелъ д?тей моихъ… до нищеты… до такого униженія… Настя, ma fille, прости… отца, несчастнаго твоего отца!.. Я… я обезум?лъ отъ старости и страданій, ma pauvre tete s'en va… Я оклеветалъ ее, обид?лъ, а она… C'est mon Antigone, docteur, она тутъ, всегда, при мн?, день и ночь, ходитъ за мною, старается развлечь… Она мн? книги читаетъ… Elle m'а relu mon vieux Corneille, Shakespeare… и недавно, вотъ, комедію одну Островскаго… C'est horriblement vulgaire… Но у нея талантъ… не будь она Буйносова, изъ нея выйти бы могла une grande artiste… Elle а des inflexions de voix si touchantes, что я плачу… какъ ребенокъ… Какъ вотъ теперь… когда она… когда она отдала… а ее miserable Макаръ l'anneau de son infortunee mere.
— Ну успокойтесь, ну успокойтесь, ваше превосходительство! заговорилъ ?ирсовъ, наклоняясь опять къ нему и вглядываясь ему въ лицо. — Накапайте-ка ему капелекъ двадцать пять, обернулся онъ къ
