опустились. пока онъ учтивымъ и н?сколько смущеннымъ голосомъ произносилъ вынужденный отв?тъ свой:
— Я васъ д?йствительно очень уважаю, Настасья Дмитріевна…
— Очень вамъ благодарна… Не за что!
Она отодвинулась отъ него, но, какъ бы спохватившись, спросила тутъ же:- У васъ, говоритъ Николай Иванычъ, батюшка забол?лъ?
Онъ не усп?лъ отв?тить.
— Если бы не такой случай, мы бы конечно Григорія Павловича у себя въ Юрьев? не им?ли счастія вид?ть, протянула Антонина Дмитріевна. И звукъ ея голоса былъ теперь почти н?женъ и какимъ-то внезапнымъ задоромъ сверкнули остановившіеся на немъ глаза.
Его всего словно приподняло вдругъ; взглядъ его загор?лся…
— Вы никогда особенно не ц?нили это «счастіе», mademoiselle Antonine, произнесъ онъ дрогнувшимъ голосомъ въ вид? шутливаго со своей стороны упрека, но Настасья Дмитріевна мгновенно побл?дн?ла отъ этихъ словъ.
Сестра погляд?ла на нее, улыбнулась поб?дною улыбкой и тутъ же, въ довершеніе торжества:
— Да, почти презрительно сказала она:- я ц?ню только то, что можетъ быть на что-нибудь полезно…
Губы молодаго челов?ка поб?л?ли отъ досады и боли:
— Слова ваши даже не совс?мъ учтивы, Антонина Дмитріевна!…
Она захохотала:
— Учтивость — вещь не современная; спросите у Насти: она у насъ по части прогресса сильна.
— Оставишь-ли ты меня когда-нибудь въ поко?! гн?вно воскликнула та…
— Пора, Григорій Павловичъ, пора! послышался голосъ нагнавшаго компанію доктора.
Гриша снялъ шляпу и, какъ бы забывая въ-торопяхъ подать руку своимъ собес?дницамъ, поклонился имъ общимъ поклономъ и тронулся было къ своему спутнику. Онъ чувствовалъ себя злымъ донельзя…
— Мы васъ проведемъ до дороги, молвила т?мъ временемъ, какъ ни въ чемъ не бывало, Антонина Дмитріевна, подымаясь со скамьи.
— Позвольте мн? въ такомъ случа? предложить вамъ руку, посп?шилъ сказать Гриша сестр? ея, подвертывая локоть.
Антонина Дмитріевна, не удостоивая ихъ взглядомъ, прошла мимо и, прод?въ руку свою подъ руку доктора, зашагала съ нимъ въ ногу.
— Васъ, конечно, не скоро теперь увидишь? порывисто и полушопотомъ спросила Настасья Дмитріевна Гришу, пройдя съ нимъ н?сколько шаговъ.
— Это бол?е ч?мъ в?роятно, отв?тилъ онъ съ напускною небрежностью тона: — отъ меня зд?сь никакой и никому пользы ждать нельзя, иронически добавилъ онъ, намекая на только-что сказанныя ему сестрой ея слова.
Она окинула его быстрымъ взглядомъ и засм?ялась нервнымъ, глухимъ см?хомъ:
— А пословицу знаете: отъ мила отстать, въ ум? не устоять?
Онъ понялъ, поморщился и пожалъ плечами:
— Я отв?чу вамъ другою: и крута гора, да миновать нельзя… Желаю отъ души вашей сестриц? исполненія вс?хъ ея желаній…
Они молча дошли до канавы, чрезъ которую, все также ведя подъ руку красавицу Антонину, осторожно перебирался теперь толстякъ докторъ.
— Я прощусь зд?сь съ вами, Григорій Павловичъ, сказала Настя, останавливаясь:- мн? пора къ моему больному… Надолго, значитъ, прощайте? вырвалось у нея помимо воли.
— Не знаю, Настасья Дмитріевна, но во всякомъ случа?, если бы… еслибъ я на что-либо могъ пригодиться вамъ, или кому изъ вашихъ, прошу не ст?сняясь располагать мною; я готовъ во всякое время.
— Спасибо!… Даже в?рю, что съ вашей стороны это не одни слова… Вотъ, добавила она съ насилованнымъ см?хомъ, — если удастся мн? когда-нибудь поступить на сцену, я напишу вамъ, чтобы вы непрем?нно прі?хали на мой дебютъ.
— А разв? вы собираетесь?
Но она, не отв?чая, кивнула ему короткимъ кивкомъ и поб?жала стремглавъ по направленію въ дому. Нервы одол?вали ее: еще мигъ, думалось ей, и она «разревется какъ дура, — очень нужно!»…
— А вы куда же мою романтическую сестрицу д?вали? спросила Антонина Дмитріевна Гришу, когда онъ очутился подл? нея и доктора на большой дорог?, гд? ждали ихъ лошади.
— Достойная особа сестрица ваша! наставительно отчеканилъ вм?сто него ?ирсовъ, строго воззрясь въ нее сквозь очки.
— Чего же это именно достойная? насм?шливо подчеркнула она.
— Изв?стно чего: всякой похвалы — и подражанія, да-съ, подчеркнулъ онъ въ свою очередь, съ явнымъ уже нам?реніемъ укола.
— Ни того, ни другаго, презрительно уронила на это она, — потому что она никогда не достигаетъ того, чего ей хочется. Metier de dupe est un sot metier, говорятъ Французы.
?ирсовъ досадливо передернулъ очки свои, готовясь отв?тить ей какою-нибудь р?зкостью, но Гриша дернулъ его за рукавъ:
— Въ разговорахъ съ Антониной Дмитріевной посл?днее слово всегда остается за нею: это аксіома, проговорилъ онъ тономъ учтивой шутки:- намъ остается только преклониться и у?хать.
— Воистину такъ! засм?ялся толстякъ, сдернулъ фуражку съ головы, низко опустилъ ее, над?лъ опять и пол?зъ въ подъ?хавшую къ нимъ тел?жку.
Гриша отв?силъ д?вушк? такой же почтительный поклонъ и прыгнулъ въ экипажъ всл?дъ за своимъ спутникомъ.
Антонина Дмитріевна послала рукой поц?луй въ воздухъ:
— Передайте это отъ меня Машеньк? Троекуровой! произнесла она съ насм?шливымъ па?осомъ, прищуренно глядя на молодаго челов?ка.
— Пошелъ! крикнулъ онъ кучеру, надвигая на лобъ шляпу чуть не злобнымъ ударомъ по ея мягкой туль?.
— Экая в?дь язва эта особа! заговорилъ докторъ, едва тронулись они съ м?ста.
Гриша не отв?чалъ.
— А хороша, говорить нечего, чертовски хороша; гетера древняя, какъ выражается дядюшка вашъ Василій Григорьевичъ… Поразительный даже можно сказать женскій субъектъ, примолвилъ толстякъ, косясь на все такъ же безмолвнаго своего товарища. — А я в?дь секретъ про нее знаю, выложилъ онъ чрезъ мигъ опять, подмигивая и хихикая съ самымъ лукавымъ видомъ.
— И я знаю, произнесъ спокойно Гриша.
— А ну-те-ка, ну-те, что вы знаете?
— Замужъ она выходитъ…
— За кого?
— За купца за этого, за Сусальцева.
— Въ точку! Неужто сама сказала?
— Сама.
— Ишь ты, шельма!…
И онъ вс?мъ грузнымъ туловищемъ своимъ повернулся къ Юшкову:
— Ну, а вы что-жь?
Гриша не могъ не улыбнуться.
— А я что? Я — ничего.
— Ничего? протянулъ, покачивая сомнительно головой, тотъ:- смотрите вы, вамъ, можетъ, какъ вотъ раненымъ въ сраженіи, съ перваго раза и не кажетъ, а потомъ… р?зать приходится…
— Я давно ее отъ себя отр?залъ, Николай Ивановичъ, пов?рьте! не далъ говорить ему дал?е молодой челов?къ, подымая на него свои голубые, внезапно заискрившіеся глаза;- въ ней есть что-то демоническое, неотразимое… какое-то обаяніе бездны что-ли, — я сознавалъ это въ минуты самаго безумнаго увлеченія
