— И не нагулялся, что ли?
— А вот здесь интереснее, Кирюх. — Я остановился, боясь, что буду втянут в неприятный разговор.
— Но это уже отдельная тема.
— Чего мнешься? Давай рассказывай!
А что я могу ему рассказать? В подростковом возрасте не пользовался у девушек популярностью. В школе были натянутые отношения с одноклассниками. Я просто был не в компании — а значит, не пользовался большой популярностью у одноклассниц. На танцах девушки со мной дружили, но ничего большего. В одну я был влюблен, но она выбрала моего лучшего друга — такой любовный треугольник не в мою пользу. Когда я поступил в университет, понял, что могу нравиться девушкам, что могу пользоваться у них успехом.
— Ну… я не всегда был так популярен как сейчас, — обтекаемо ответил я. — Был немного неуверенным. Переходный возраст и все такое…
— А по-моему, неуверенность как раз в том, чтобы окружать себя таким большим количеством девушек, — резанул Кирилл.
Я задумался. А ведь он прав. Последние годы в отношениях с противоположным полом я только и делаю, что доказываю себе, что уже не тот слабенький мальчик, которого не любили в школе.
Что я не тот смешной несуразный подросток, которым пренебрегала Ленка с танцев.
— Все! Вечер откровений закрыт!
Кирилл встал с дивана и медленно прошелся по комнате, рассматривая интерьер.
— Красивая у тебя картина, Мир.
— Спасибо, мне тоже нравится, — улыбнулся я.
— Он на тебя похож, — сказал Кирилл, показывая пальцем на нарисованного парня. — А девушка на Машу, кстати.
— И ты заметил? — удивился я. — Ты знаешь, Кирюх, мне периодически тоже так кажется. Что в очередной раз доказывает, что Маша могла бы быть хорошей парой для меня.
— Весомое доказательство! Ты хоть помнишь, что у «твоей пары» завтра — день рождения?
Я вздохнул и присел на диван.
— Помню. Только она меня даже не позвала на него!
— Ну и что? — весело проговорил Кирилл. — У девушки может быть сто причин не позвать тебя. Скорее всего, она хочет тебе что-нибудь доказать или боится, что будет чувствовать себя неуверенно и уязвимо, если ты придешь. Вот что я тебе скажу. Завтра утром покупаешь цветы, большой букет, красивый, с травками там всякими. Тащишь его в универ, там даришь, она в восторге, бросается тебе на шею и забывает обо всем. План ясен?
— Да ясен план! Стой. А ты идешь завтра к ней?
— Я…Мир, она меня звала. Если ты не обидишься…
— Да ладно, иди, конечно! Слушай, Кирилл, давно хотел спросить. Ты случайно не знаешь, за что дают золотую медаль? Там такой дядька нарисован с длинными волосами в профиль.
— Это ты к чему?
— Да у Соболева на столе лежит такая.
— Так спроси у него сам.
— Не говорит. Типа: потом-потом.
— Ну, тогда сфотографируй втихаря и покажи мне. А теперь давай еще вина, мороженого и DVD смотреть будем. Неси, неси. Мы, журналисты, пьющие люди!
9
Несерьезное «люблю»
— О! Это мне? Как мило, Мирчик!
— Нет. Прости, зай, сегодня не тебе, — устало ответил я своей одногруппнице.
— Ты мне никогда цветы не даришь! — Девушка удалилась, обиженно поджав губы.
Я сидел на скамейке на первом этаже факультета с букетом в руках и ждал появления Маши.
Совету Кирилла я последовал за неимением других идей — голова после вчерашних посиделок была мутной. С утра я трудом отыскал открытый цветочный магазин. Купил большой букет красных роз. Продавщица, худая длинношеяя женщина в очках, поинтересовалась:
— Кому цветы? Твоей девушке?
— Нет, точнее не совсем. В прожекте, так сказать…
— Что за какой повод?
— День рождения.
— А почему так рано?
— В университет надо.
— Ты всегда розы даришь?
— Да, всегда.
Мне нравятся розы — с ними не прогадаешь.
Маша не появлялась. До начала пары оставалось пять минут, холл постепенно наполнялся людьми. Это такая особенность журфака — утренний час пик в гардеробе формируется в последние минуты. Гардеробщица по обыкновению кричит, ругается. В окошко ей кидают сразу по несколько курток. Она бегает туда-сюда, не успевает, суетится. Иногда даже устраивает маленькие забастовки. «Не буду обслуживать никого, — говорит, — пока без очереди лезть будете!»
Я подождал еще минут десять и понял, что сильно опаздываю на пару. Может быть, она уже в аудитории? Я тихонько открыл дверь и остановился на пороге, высматривая среди сидящих однокурсников Машу. Букет я спрятал за спиной, но розы на длинных ножках предательски высовывались из-за плеч. Лектор прервался, поднял голову и ехидно заметил:
— Дорогой друг, вы стараетесь найти знакомые лица в этой аудитории?
— Эээ. Что-то в этом роде.
— Тогда вот мое, оно вам знакомо? — Преподаватель оглядел меня с ног до головы и наконец заметил цветы. — Мирослав, ко мне на лекцию с цветами? Я польщен! Вы настоящий рыцарь. Осмелюсь сообщить, наша сегодняшняя тема — «Рыцарская лирика».
— Эмм… Юрий Иванович… сегодня это не вам.
«Сейчас тоже пожалуется, что я ему никогда цветы не дарю», — улыбнулся я про себя.
— Ладно, садитесь.
Я занял пустую скамью и положил букет рядом с собой под стол. Лектор опять уткнулся носом в свои записи и начал тихо читать. Читал он с выражением, иногда даже посмеиваясь над чем-то, видимо, очень забавным. Что может быть забавного в зарубежной литературе Средневековья? Естественно, его никто не слушал. Сзади меня начали играть в карты, впереди, раскрыв ноутбуки и делая вид, что записывают, лазали по интернету.
Мне стало даже немного обидно за этого смешного старичка. Было видно, как он выкладывается, стараясь быть интересным. Наверное, его не учили получать обратную связь от аудитории — он ее не чувствовал. А она не воспринимала его. Даже я, как ни старался его слушать, никогда дольше пары минут не мог удерживать свое внимание. Воспользовавшись всеобщим шумом и ежесекундным стуком пальцев о клавиатуру, я нагнулся и шепотом спросил у Леры, которая сидела в соседнем ряду:
— Слушай, а сегодня Маша будет?
— Ты знаешь, она не говорила, что не придет. Может, решила не ходить на первую пару?
