Из-за Леры высунулся вездесущий Толя:
— О, скажи мне, веселый цветочник, и кому же принес ты букет? Не Марии, случайно? Если что, я могу ей передать. — Он усмехнулся: — Мы с Лерочкой приглашены.
— Анатолий! Мирослав! Имейте совесть! До конца пары осталось всего ничего. Потом обсудите ваши дела, — спас меня Юрий Иванович.
Я выровнялся за партой и сделал вид, что внимательно слушаю.
После пары меня догнал Кирилл и сильно хлопнул рукой по плечу.
— Слушай, Мир, ты расстроишься!
— Что такое, Кирюх?
— Я сейчас звонил Маше… в общем…
— Ну что «в общем»?
— В общем, она сегодня не придет. — Кирилл замолчал.
— Черт! Ты что, не мог раньше узнать? Советчик, блин! «Тащи букет»! «На шею бросится»!
— Мирон, ну прости!
— Иди на фиг, Кирилл!
Я вышел с букетом в опустевший холл. В душе кипела обида, пытаясь вырваться наружу. Мне хотелось отхлестать Кирилла этими самыми цветами. А потом и Машу. Заодно. Мимо прошли Толик с Лерой. Похоже, на день рождения. Толя насмешливо посмотрел на меня. Выглядел я, должно быть, очень глупо. С этим дурацким букетом в руках. Розы немного завяли, кое-где осыпались лепестки, целлофан прилип к руке. Оставаться здесь дальше у меня сил не было.
Рядом с гардеробом сидела Наташа, изучая содержимое своей сумочки. Она — единственная девушка, которая еще не спросила меня об этих цветах.
— Привет! — устало поприветствовал ее я и уселся рядом.
— Мы уже виделись. — Наташа повернула ко мне голову. — Весь день хотела спросить, кому букет?
И правда, для кого он теперь? — пронеслось у меня в голове. — Разве что…
— Тебе, — ответил я, протягивая букет.
— А почему ты только сейчас мне их даришь?
— Наташа подозрительно смотрела на меня. Цветы пока не брала — выжидала.
— Хотел подарить, когда никого уже не будет. Чтобы лишних вопросов не возникало.
Уффф… Выкрутился!
— В честь чего такая любезность? — все еще недоверчиво поинтересовалась Наташа, но цветы взяла.
— А ты что, забыла? — В голове наступил кризис идей, нужно было выиграть время.
— Извини…
— Сегодня… в этот день мы с тобой познакомились. Три года назад. — Сходу придумывать было тяжело. — Помнишь, как мы встретились в этом же коридоре тогда? Ты попросила меня взять твое пальто в гардеробе — я стоял в очереди впереди.
— Правда? Нежели ты запомнил? — Наташа бросилась ко мне и расцеловала. — Ты знаешь, я так и знала, что это мне! Как чувствовала!
Мне стало немного неудобно.
— Да ладно. Должен же я радовать свою любимую подругу хоть изредка.
— Мирчик, ты такой милый. Люблю тебя!
Я опешил: раньше она мне этого такого не говорила. Хотя это, конечно, ничего не значит. Все говорят друг другу «Я люблю тебя». Это же несерьезно. Надеюсь.
— А я тебя обожаю, — уклончиво ответил я. — По домам или… в суши?
— А давай в суши! Раз сегодня такой праздник!
Я посмотрел на Наташу. Она стояла, прижав букет к груди, и трепетно рассматривала бутоны роз. Да, эти цветы, несомненно, шли ей.
10
Теория романтической коммуникации
Я решил завязать с Машей. На время? Навсегда? Не знаю.
Вчера даже не стал ей звонить, писать sms с поздравлениями. Я слишком много переживал и теперь понял, что мне это надоело.
В университетском расписании сегодня только один семинар — по основам делового общения. Я ехал на него с неохотой, ради одной пары собираться было лень. Тем более что на этом семинаре, проводимом сразу для двух групп, должна быть и Маша. Мое обиженное самолюбие еще не готово ее видеть.
Я ворвался в кабинет с традиционным опозданием, но преподаватель встретил меня в буквальном смысле слова с распростертыми объятиями:
— Мирослав! Вот вы-то нам и поможете сейчас.
— Здрасьте. А что такое?
— Проходите. Вот, садитесь. — Дмитрий Сергеевич, так зовут нашего преподавателя по основам делового общения, отодвинул от своего стола стул, приглашая присесть за его место.
Дмитрий Сергеевич Кац — культовый персонаж нашего журфака. Это самый большой стресс любого первокурсника в первом семестре. Его основной предмет — коммуникативистика — пугает неокрепший ум юных гуманитариев похлеще матанализа. Бедным первокурсникам приходится учить огромное количество схем, таблиц, определений. И все это на ужасно тяжелом научном языке. Помню, в середине первого курса объяснял отцу, как пользоваться кофеваркой: «Понимаешь, пап, здесь методология такая…». В общем, после Каца дальнейшая учеба на журфаке кажется делом элементарным, а первая сессия — страшным сном, который, к счастью, остался в прошлом. Если бы на факультете стоял счетчик слов, то самым употребляемым после «привет» и «зайка» стало бы слово «Кац». Помимо этого, больше половины всех реприз наших КВНщиков на осенней игре традиционно посвящены ему.
Во внешнем его виде не было ничего особенного: низенький, в очках, с легким американским акцентом. На старых фотографиях — классический советский студент-зубрила. Тем не менее, в плане создания собственного имиджа Кацу нет равных. О его преподавании в США были наслышаны все. Он рассказывал, что некоторые схемы и модели в иностранных учебниках носят его имя.
Я однажды решил проверить, поискал в интернете. Выяснилось — ни слова about Dr. Katz нет.
Оставалось винить несовершенство поисковой системы — разочаровываться в Дмитрии Сергеевиче как-то не хотелось.
Итак, я присел за его стол и оценил обстановку. Маша сидела справа от меня, почти в конце аудитории. Я чуть задержал на ней внимание, и она подняла глаза. Наши взгляды пересеклись, я поднял вверх брови, типа: «Привет!». Она улыбнулась.
— Итак, Мирослав. Сегодня вы — директор по персоналу. Вы принимаете на работу нового журналиста, вам предстоит вести собеседование.
— Понятно.
— Вот и замечательно. Выбирайте, с кем будете вести собеседование.
— Из кого?
— Да вот… — Кац жестом представил сидящих передо мной ребят. — Вот из них любого. Или любую.
