Квестер

Бестерленда, которое называлось «Рай». Там жили люди… много людей. Они никому не мешали. Но пришли ваши «черные рыцари» и убили их всех. Ни за что убили. Я один выжил и только благодаря случайности – началось землетрясение. Все ваши «рыцари» струсили и убежали. Я подобрал их оружие и уничтожил нескольких «чистильщиков». Но двоим я сохранил жизнь. Вон они – на юго-западе!

             Кейт перевела. Все послушно повернули головы к экрану и посмотрели на две черные точки, зачем-то продолжающие свое движение на восток. Тестер продолжил:

- Сюда я шел, чтобы уничтожить вашу базу и отомстить вам за моих погибших друзей. Но я встретил эту девушку (Тестер указал на Кейт), которая честно рассказала мне обо всем. Скажу сразу: своей честностью и искренностью она спасла вас. Теперь я знаю, что вы боитесь будущего не меньше, чем мы – ваших «черных рыцарей». Я знаю, что у вас нет связи с Землей и никто не может объяснить вам, почему никто не приходит на помощь. Теперь вы знаете, каково было нам в «Рае»! И если вам будет суждено погибнуть, то вы погибнете так же, как и мои друзья: объятые ужасом и отчаянием! Вот это и будет вам местью за то, что вы натворили!

            Тестер остановился перевести дух. Кейт перевела. Толпа загудела. Тестер еще хотел что-то сказать, но вдруг передумал и закончил свою речь так:

- Это все. Что вы хотите сказать мне? – и снова сел на ступеньку.

Толпа продолжала гудеть. Жители Дорстауна вновь разбились на группы и обсуждали услышанное. Меж тем Тестер, поглядев на экран, с удовлетворением обнаружил, что группа красно-зелено-желтых точек двинулась в направлении Базы. «Значит, Филгудыч, если это действительно он, что-то придумал, и мы скоро увидимся! Черт, скорей бы!».

            Меж тем к Тестеру опять подошел Билл Гейтц и, встав на одну ступеньку с ним (Тестер поднялся, «соблюдая протокол»), повторил во всеуслышание то, что недавно сказал Тестеру: что «они не хотят ему зла и надеются, что уважаемый Артем-Тестер проявит благоразумие…» и т.д. и т.п.. Тем самым Билл побуждал и Тестера публично объявить о своих добрых намерениях.

Тестер на это ответил что-то типа: «Можете не сомневаться – без нужды не трону! Сами не нарывайтесь только, ладно?». Сказано это было соответствующим тоном (так обычно произносят фразу «Солдат ребенка не обидит!»), что видимо не очень  понравилось большинству, и «в знак протеста» значительная часть населения Дорстауна покинула ратушу. Но оставшиеся засыпали Тестера  вопросами. Бедная Кейт уже устала переводить (хотя как биоцифроклон может уставать?), но люди подходили и подходили к Тестеру, заглядывали ему в глаза и все время что-то говорили и спрашивали.

В основном – спрашивали какую-то лабуду, типа «Мы не знали, кто вы…, но теперь мы знаем…» или «Как выглядит смерть от делейтора?», или «Вы часто вспоминаете своих погибших друзей?», но с некоторыми, в частности, с Мак-Нейми, с Брауном и с семейством Вульфов у Тестера состоялась продолжительная беседа.

 Они говорили о будущем, о том, что нужно сделать сейчас, чтобы остаться в живых завтра. Больше всех говорила, конечно, Кейт, выступавшая здесь уже не только в роли переводчика, но и как полноценный собеседник. Девушку просто распирало от гордости, что она, а не кто-то другой, избавила Дорстаун от угрозы уничтожения этим страшным русским. Глаза ее сияли, а рот просто не закрывался: часто вместо того, чтобы переводить чьи-либо слова, она начинала излагать свое собственное мнение, чем вносила неразбериху в и без того довольно сложный разговор. Взрослые сердились и делали Кейт замечания. Девушка вспыхивала обидой, с неохотой возвращалась к своим «обязанностям», но через минуту все повторялось снова.

 В результате вся серьезность разговора куда-то испарилась, а собеседники, сами не замечая того, начали соревноваться в подшучивании над Кейт, пока девушка не обиделасьвсерьез. Но какая цена девичьих обид? Взрослые извинились, немного пошутили над собой, и сердитость Кейт как рукой сняло! И тут все собеседники поняли, что они уже почти подружились.

            А в это время в Центральной аппаратной охлаждающие насосы Суперкомпьютера вновь взвыли на самой высокой ноте.

ГЛАВА  L.

Нет, не смог Дед Пихто выкрасть у Пахана своего приятеля чеченца Шамильку. Проклятое облако помешало. Но это еще ничего: ведь и Пахану досталось не хуже. Так и упали они рядом на траву, голова к голове. А вот неприятность заключалась в том, что Пахан очнулся раньше. И очнулся раньше, и соображать начал скорее Пихты. А сам-то Пихто «вынырнул из окияну» лишь тогда, когда «паханчики» вовсю дрались с его «сынками» в рукопашную, а сам Пахан привязывал деда к тому же дрыну, к которому уже был приторочен Шамилька. «Паханчиков» было вдвое больше, они были вооружены и пятеро «сынков», включая пихтова любимчика Жору, уже явно начали сдавать, когда из-за кустов послышалось:

- Эй, алё! Оружие на землю, руки вверх!

Конечно, никто и не подумал выполнять это приказание, а вместо ответа на голос полетели пули из «калашей» и М-16. И зря! Один из стрелявших «паханчиков» был моментально сожжен вылетевшим из кустов «лучом», в следующий момент остальные, побросав «стволы», уже лежали, от страха вгрызаясь зубами в землю. К ним присоединилась и «армия Пихты», и Пахан, который лежа в траве, орал:

- Не стреляйте, идиоты! Свои же здесь!

            Тишина. Потом – снова голос:

- Свои дома сидят! -  и следом: - Всем встать, но без оружия. Отойти назад на двадцать шагов!

            Это приказание уже было выполнено: беспрекословно и моментально. Остались лежать только связанные Шамиль и Дед Пихто. Дед сразу заверещал:

- Соколики! Не надо стрелять! Мы тута ляжим – иттить не могём! Повязанные мы, ляжим тута, ага! Не стреляйте-то, соколики! Двое нас тута, ага. Не могём мы встать, не могём, повязали нас, слышите?

            В траве раздались шаги. Здоровенный парень с «лучом» наперевес возник пред очами Деда Пихты.

- Кто такие? Откуда? – спросил парень.

- Из Обители мы, сынок, из Обители, ага! – спешно ответил Дед Пихто. – Я тута, мене Дедом Пихтом кличут. А ето – Шамилька, товарищ, стало быть, мой, ага! Повязали нас тута… - Пихто жалобно посмотрел на парня. – Мож развяжешь, сынок, а?

Парень, казалось, на речи Пихто не реагировал вовсе.

- Шамиль? – спросил он у Шамиля. Шамиль вместо «да» только глаза прикрыл. – А где Пахан?

            Мрачный Шамиль мотнул головой назад. Парень вроде оживился и крикнул кому-то:

- Хась, Гласс! Поосторожнее там: у вас сам Пахан!

- Да ну? – удивленно ответили парню. - Вот повезло! И где же он тут?

- На любого делейтор наведи – покажет! – посоветовал парень.

Там, куда он кричал, похоже, так и сделали. Через несколько минут Пахан в сопровождении одного из друзей Здорового Парня (друг был белобрысый и него тоже был «луч») подошел к месту, где лежали Пихто и Шамиль. Здоровый Парень вновь обратился с вопросом к Шамилю:

- Пахан?

Шамиль осклабился в злой улыбке: «Пахан!». Парень внимательно посмотрел на Пахана и усмехнулся:

- Так вот ты какой, северный олень!

- Какой есть! – зло ответил Пахан. – Тебе-то что?

- Да мне-то ничего! –  с улыбкой ответил парень. – Эти (он указал на Пихту и Шамиля) – почему связаны?

- Много будешь знать – плохо будешь ссать! – снова огрызнулся Пахан.

Здоровый Парень криво ухмыльнулся, отвернулся вроде бы от Пахана, а потом вдруг сделал резкий разворот и влепил носок ботинка прямо в паханово лицо. Пахан отлетел на пару метров и упал,