Спроси их молодежь, в лесу дубовомПытающую белого оленя — Ни слова на угрозы, взятки, значитБылая ложь есть шаг до пустоты, И мой конец, как и для городов,Есть полное отсутствие: ведь то, что Приходит быть в небытие вернетсяЛишь ради справедливости и ритма, Что выше меры или пониманья.Могут ли поэты (могут ли люди на телеэкране) Спастись? Не легко нам веритьВ неведомое правосудие Или молиться во имя любви,Чье имя позабыто: libera Me, libera C (дорогая С)И все бедные сукины дети, у которых Все всегда валится из рук, пощадите насВ самый молодой из дней, когда все Пробуждаются от толчка, факты есть факты,(И я точно буду знать, что случилось Сегодня между полуднем и тремя)И мы тоже сможем придти на пикник И, ничего не пряча, войти в круг танца,Двигающегося в perichoresis [233] Вокруг вечного дерева.
Пернатые в листве поют и вьются,Кукареку! — Петух велит проснуться:В одиночестве, за компанию.И будит солнце смертные созданья,К мужчинам возвращается сознанье:В одиночестве, за компанию.Кукареку! — Петух велит проснуться,Колокола — дин-дон! — к молитве рвутся:В одиночестве, за компанию.К мужчинам возвращается сознанье,Храни, Господь, людей и мирозданье:В одиночестве, за компанию.Колокола — дин-дон! — к молитве рвутся,По кругу жернова в поту несутся:В одиночестве, за компанию.Храни, Господь, людей и мирозданье,Цветущее в предсмертном ожиданье:В одиночестве, за компанию.По кругу жернова в поту несутся,Пернатые в листве поют и вьются:В одиночестве, за компанию.
Живописуя нам страданье, мастерастаринные не ошибались, им была внятна без словвся человеческая суть его, когда при нем жепьют, едят, идут себе куда-то, окна открывают, как вчера,когда, опять же, старики во исполнение пророчества, дыханье затаив,ждут чуда Рождества, а радостный народ мальчишекконьками звучно режет лед у кромки леса, позабывиль вовсе не заметив ни волов, ни яслей, ни семьи, ни пастухов.О, старики-то мастера не позабыли,что цветет и плодоносит страстотерпца кореньв безвестных дырах, часто под покровом пыли,что тут же пес собачьей жизнью без остатка поглощен, а коньпочесывает зад о дерево, пока хозяин-всадник мученика мучит.
