Рождавшийся в его уме усталомСреди домашней суеты сует.Поэзия не шла к нему, хоть плачь,Теперь он изучал свои невзгодыИ безделушки гладкие строгал.По городу бродил он, как палач,Людей встречая, думал: вот уроды!А если встречный злился, — убегал.
Я знаю: звездам в небесной мглеНе важно, есть ли я на земле.Может, и впрямь бесстрастность добрей,Чем пристрастье людей и зверей.Представьте, звезды влюбились бы в нас,А мы бы на них не подняли глаз!Скажу, никого и ничто не виня:Пусть больше я люблю, чем меня.И я, поклонник звезд и планет, —Хотя до меня им и дела нет, —Глядя на них сейчас, не скажу:Без этой звезды я с ума схожу.Если бы звезды настигла смерть, —Оглядывая пустынную твердь,Я бы свыкся с тем, что она нежива,Хоть на это ушел бы не день и не два.
По мнению туристов, племя лимбоНа первый взгляд почти на нас похоже,Жилища их практически опрятны,Часы идут почти как наши, пищаПочти что аппетитна, но никтоИ никогда не видел их детей.В наречье лимбо, по сравненью с нашим,Есть больше слов, где тонкие оттенкиОбозначают всякие «чуть-чуть,Ни то ни се, почти что, что-то вроде,Чуть больше или меньше, где-то рядом…».В местоименьях лимбо нет лица.В легендах лимбо рыцарь и драконГрозят друг другу саблей и клыками,Промахиваясь лишь на волосок,Смерть с юношей не свидится никак:Она прошла чуть раньше, он чуть позже,Кошель волшебный потерял владельца.«Итак, — читаем мы в конце, — принцессаИ принц почти-что-все-еще женаты…»Откуда, почему у них такаяЛюбовь к неточностям? Возможно, каждыйИз лимбо занят самопостиженьем?А разве знаешь точно — кто ты есть?
Я сижу в ресторанчикеНа Пятьдесят ВторойУлице, в тусклом светеГибнут надежды умниковБесчестного десятилетия:Волны злобы и страхаПлывут над светлой землей,Над затемненной землей,