Самурай с Маньякюром бросились на голос, выволокли из-под моста грязного алкаша и подтащили его к Кулио.
— Что здесь случилось? — сурово спросил шеф.
— Тучи… И черные вороны… — пьяно доложил замухрышка. — Мы только с мужиками настойку боярышника в аптеке взяли, как началось… Бегают хвостатые… с вилами… Ну, мы с Василичем сначала смеялись, думали — после вчерашнего еще не отпустило. Но те чертики были маленькие и зеленые, а эти здоровенные и красные. Людей хватают и тащат в подземелья. В колодцы, в метро, под воду даже кой-кого умыкнули… Земляки, а у вас остограммиться не будет, случайно, а? А то совсем с ума сойду…
Кулио повернулся к Бюргеру.
— Чего? — набычился тот.
Шеф продолжал молча буравить арийца взглядом.
— Да на, подавись! — не выдержал Бюргер и протянул склянку с медицинским спиртом, которую под шумок стибрил в больнице.
Кулио взял пузырек, плеснул бомжу в услужливо подставленный пластиковый стаканчик, тщательно завинтил крышку и со всей дури швырнул стекляшку в парапет. Она с хлопком разлетелась вдребезги. Кулио закинул гранатомет за спину и твердым шагом пошел прочь.
Степан побежал следом. Вскоре их нагнали остальные.
На пути попадались пустые бутики, бары, музеи и посольства. Жителей на улицах становилось все меньше, военные стали сворачивать блокпосты. На разбитые здания старой Москвы было жалко смотреть: осколки лепных фасадов, сваленные колонны и погнутые перила… Привычный уклад столичной жизни внезапно обернулся хаосом.
Возле разгромленного продуктового магазина Фантик задержался, поднял со ступени крыльца свежий окорок, бережно завернул его в газету и сунул себе под мышку.
— Все равно протухнет, — виновато объяснил он.
Рядом с продуктовым стояло небольшое кафе. Двери были распахнуты настежь, а изнутри доносился странный хрипящий звук. Журналист выхватил мухобойку, подошел ко входу.
Рядом с ним встали Самурай и Маньякюр. Киборг и Викинг следили за тылом. Степан выдохнул и ворвался в кафе, держа мухобойку перед собой. Прищурился, стараясь разглядеть в полумраке детали.
Здесь никого не было. Поломанная мебель, перевернутая кофе-машина, рябь на экране включенного телевизора да монотонное шипение из динамиков, которое и услышал Степан с улицы.
Киборг подошел к телику, пощелкал каналами, но везде была либо рябь, либо разноцветная настроечная таблица под противный скулящий аккомпанемент.
Эфир молчал.
Викинг долго хмурился, наблюдая за Киборгом, который пытался поймать хоть какой-то канал, потом не вытерпел: отодвинул его в сторону и с размаху врезал дрыном по антенне.
Телик с треском вырубился.
— Совсем поломал, горилла, — вздохнул Бюргер, глядя на потемневший экран.
— Сам дурак, — насупился Викинг. — Я подстроить хотел.
— Подстроил?
Бородатый детина засопел и отвернулся.
Но тут Степан заметил возле стойки старый любительский радиоприемник, видимо, брошенный кем- то из посетителей впопыхах. Он схватил его и завертел колесико настройки.
После череды хрипов и сипов из динамика, наконец, прорезался далекий голос диктора.
— …повсеместная паника. Ни Ватикан, ни РПЦ, ни совет муфтиев пока никак не прокомментировали ситуацию…
Передача прервалась.
Степан опять закрутил колесико, но больше ему ничего поймать не удалось. Он с сожалением выключил шипящий приемник.
— Всех под молотки пустила коза с косичками, — сердито сказал Викинг.
— Пропади пропадом мой глаз, — обронил Маньякюр.
— Жалко, что у нас нет под рукой рабочей хронокапсулы, — печально сказал Эльф. — Вернулись бы немного назад, исправили бы оплошность…
— Да уж, подмахнул ты документ, — покачал головой Самурай, косясь на Кулио.
— Хорош трагизм нагонять, — тут же вскинулся тот, откусывая кончик сигары. — Подписал, не подписал… Давай думать, что делать теперь.
— Спасаешь вас, — обиженно заявил бобер, — а вы… Хоть бы «спасибо» сказали.
— Спасибо, — желчно ответил ему Кулио. — А теперь будь добр, встань во-о-он на ту табуретку к стенке, а я из гранатомета рядышком садану. Поймешь, как я себя на кушетке чувствовал.
— Цаца, — фыркнул бобер.
Фантик вздохнул, опустился на жалобно скрипнувший стул и положил окорок к себе на колени. Бережно погладил его, будто это теперь было самое дорогое, что осталось у него в гибнущем мире.
— Моха искать надо, — сказал Самурай.
— Где? — едко поинтересовался у него Кулио. — Думаешь, Мох не понимает, что ему сейчас нужно переждать, пока все не утихнет? На дно лысый заляжет. И уж точно не в своей берлоге.
— Согласен, — пробубнил Викинг.
— Реально, — заметил Киборг.
— А я так не думаю, — возразил Степан и перехватил одобрительный взгляд Самурая. — Мох не из той породы. Мне кажется, он попробует использовать шумиху в целях саморекламы. И у него есть все шансы…
— А у нас их нет, по-твоему? — поджав губы, перебил Кулио.
Степан счел за благо промолчать. Зато Киборг церемониться не стал. Быстро прикинул в уме и выдал:
— Один. К миллиону.
— Но не ноль же к миллиарду, — оптимистично заявил Фантик, продолжая гладить окорок. — Повоюем еще…
— Так, — с неожиданной злобой в голосе сказал Кулио и машинально повертел в руках радиоприемник. — Мне кажется или тут запахло грязными подгузниками?
Викинг принюхался и покачал головой. Метафору шефа он воспринял слишком буквально.
— Повеяло-повеяло, — едко ухмыльнулся Кулио, — не води хрюслом…
Он грохнул приемник о барную стойку, и из динамика снова раздались обрывки репортажа.
— …сводок стало известно, что спаситель мира, называющий себя главой Ордена хранителей, готов объяснить, что происходит…
И после этого приемник умолк окончательно: по всей вероятности, у него села батарейка.
— Я же сказал, пиариться будет, — шепнул Степан на ухо Самураю.
— Мох… — сквозь зубы выцедил Кулио. — Алчущая душа, интриган подковерный…
Он задохнулся от гнева.
— Мы еще можем победить, — начал Самурай. — Мы Братство…
— Да какое мы теперь Братство! — взорвался Кулио, запуская ни в чем не повинным приемником в стену. — Мы, мой милый мальчик, теперь просто бригада лузеров! До сих пор не вдуплил?
— Но…
— Без Шу не козырно, — осторожно согласился Маньякюр. — А он под каким-то мороком. Теперь, поди, не угомонится, пока нас не отыщет…
— И бошки не пооткусывает, — припечатал Бюргер.
— Вместе держаться опасно, — пробормотал Фантик. Все посмотрели на него. Изгнанный король смутился и занервничал. — Я просто сказал. Чего вылупились-то?
— А ведь он прав, — еле слышно произнес Кулио. — Этот комок жира сейчас прав, как никогда. Валите все отсюда… Вали и ты, жирный! Все равно толку от нас уже никакого — вместе мы, по отдельности ли. Давайте, валите все. Спасайте свои шкуры.
Тишина, как показалось Степану, надавила на барабанные перепонки. На какой-то миг даже уличный
