неодобрительное. Поттер писал буквально обо всем - как он ездил в гости к тете, как к нему приезжал в гости Люпин, как ему купили новую метлу, даже какие у него планы на следующий учебный год и т.д. и т.д. Лили не ответила ни на одно письмо, но это его не останавливало. Интересно, он всегда такой упертый?
Когда в открытое окно кухни, где Лили помогала маме готовить обед, уже, наверное, в сотый раз влетела поттеровская сова, мама с любопытством спросила:
- Кто тебе так часто пишет, дорогая?
Лили скривилась. Вот теперь еще объясняй родителям, кто такой Поттер и почему он ей пишет. Решат ведь еще, что у нее с ним что-то есть. А мама, хитро улыбнувшись, продолжила допрос:
- Это мальчик?
Лили застонала про себя - ну вот начинается! И она решила быстро взять ситуацию в свои руки, пока не стало поздно.
- Да, мам, это мальчик. Но не подумай ничего такого. Я с ним даже не дружила никогда. Мы просто вместе учимся. А в этом году он словно с ума сошел - не давал мне шага спокойно ступить. Не знаю право, что с ним случилось? Можно было бы подумать, что переучился, да учебой он никогда себя особенно не нагружал.
Всю эту тираду Лили выдала с недовольной гримаской на лице. Мама же по-прежнему улыбалась.
- А как его зовут?
- Джеймс Поттер.
- О, - мама прищурилась, задумавшись. - Кажется, я уже слышала от тебя это имя.
- Ну да, - Лили вздохнула. - Главный бузотер Хогвартса. Точнее, Поттер и Блэк - главные бузотеры Хогвартса. И хватит уже о нем. Мне и писем его вполне хватает.
Мама замолчала, но при этом посматривала на дочь с какой-то странной улыбкой. Лили вздохнула - ну что она там себе напридумывала?
Но Поттер - это еще ладно. Лили постоянно мучил страх за себя и за свою семью. Каждое утро она начинала с изучения новостей в газетах, выискивая там сообщения о странных убийствах. И пару раз, к своему ужасу, нашла. В другое время она бы не обратила на эти статьи внимания. Но теперь в каждом таком сообщении видела тревожный знак. Лили даже стала выписывать «Ежедневный пророк», но там никаких тревожащих новостей не было. Похоже, волшебное сообщество совершенно не интересовалось тем, что происходит у маглов, в том числе и их убийством. Маглорожденных пока не трогали, но Лили почему-то была уверена, что это не надолго.
Самое ужасное, что совершенно не с кем было поделиться своими страхами и сомнениями. Родителям Лили ничего не рассказывала, не желая их пугать. Алиса была далеко. Конечно, они писали друг другу письма, но письма - это совсем не то. Жутко хотелось увидеть подругу, посмотреть ей в глаза, рассказать все, что так мучило Лили в это лето, и увидеть в ответ понимающую улыбку. А с Северусом Лили вообще боялась заговаривать на эту тему. Идеи Волдеморта он одобрял, а маглов в принципе игнорировал, включая собственного отца.
И, как будто всего этого мало, была еще Петунья, начавшая против сестры настоящую войну. Если раньше она только презрительно хмыкала и избегала ее, то теперь не упускала случая уколоть Лили побольней. А поскольку родители относились к ее выпадам неодобрительно, Петунья старалась делать это, когда они не видят, прекрасно зная, что жаловаться Лили не пойдет. Однажды, не выдержав, Лили спросила со слезами в голосе:
- Туни, за что ты меня ненавидишь?
- Потому что ты - уродка. Таким как ты не место в этом мире.
Петунья величественно удалилась, оставив Лили ошеломленно смотреть ей в след. Что происходит с сестрой? Лили еще помнила те времена, когда Петунья любила ее, рассказывала ей на ночь сказки, сидела рядом, когда Лили болела… А теперь такое чувство, что сестра для нее - враг номер один. Неужели виной всему только зависть? Лили догадывалась, что сестра завидует ее способностям, но никогда не думала, что это чувство может быть настолько разрушительным.
В итоге, несмотря на любовь к родителям и беспокойство за них, Лили считала дни до возвращения в школу. И ждала сентября словно освобождения. Никогда раньше ей даже в голову бы не пришло, что в родном доме, таком любимом и уютном, она может чувствовать себя как в клетке.
Нет, лето определенно не задалось.
* * *
Лили и не догадывалась, что лето вышло неудачным не только у нее. Каникулы Сириуса тоже проходили не слишком приятно. Но в отличие от нее, Сириус изначально был к этому готов и не был разочарован. То, что его не ждет ничего хорошего, он понял уже по выражению лица матери, когда она встретила их с Регулусом на вокзале. Вздохнув, Сириус успокаивающе улыбнулся встревоженным друзьям и поплелся к Вальбурге, которая уже что-то говорила Регу. Младшего сына она встретила вполне ласково. Насколько она вообще была способна быть ласковой. А вот Сириусу достался лишь холодный взгляд и сухой кивок. Впрочем, от матери он ничего другого и не ждал. А вот Регулус… С того памятного разговора в школе он усиленно избегал старшего брата, что было не так уж сложно сделать - учась на разных курсах и на разных факультетах, пересекались они только в Большом зале. А теперь он делал вид, что Сириуса вообще не существует. Разговаривал только с матерью, а в сторону брата старался вовсе не смотреть. Вальбурга же вела себя, будто так и надо. Ну, еще бы! Наверное, радуется, что младший сын наконец-то полностью огражден от влияния старшего.
И, конечно же, дома Сириуса посадили под домашний арест. Но хуже всего, что ему запретили писать друзьям. Мать лично проследила, чтобы он не мог воспользоваться совой. А для надежности и все письменные принадлежности отобрала. Сириус протяжно вздохнул, растянувшись на кровати - «чудесно» начинаются каникулы! И так еще целых два месяца! Как бы подать друзьям весточку? Джеймс ведь с ума сойдет, не получая от него никаких известий!
В качестве маленькой мести, ну и для собственного комфорта, Сириус переделал цветовое оформление своей комнаты из серебристо-зеленого в красно-золотое, воспользовавшись тем, что в этом доме живут одни волшебники и Министерство не сможет засечь его. И закрепил изменения им самим изобретенным заклинанием так, чтобы никто не смог поменять цвета обратно. Мать, конечно, пришла в ярость и устроила непокорному отпрыску воспитательную экзекуцию, но оно того стоило. Эх, надо бы еще гриффиндорское знамя на стену повесить. Ну, ладно, это в следующий раз.
Пару недель спустя прилетела джимова Белка с письмом. Сириус погладил сову по мягким перьям:
- Извини, мне даже угостить тебя нечем.
Сова ухнула как будто понимающе. При виде неровного почерка друга, Сириус улыбнулся - как же он по нему уже соскучился!
Джеймс, конечно, беспокоился. Они ведь договорились, что Сириус напишет ему об обстановке в семье. Но при этом Джим не забыл и про Эванс упомянуть. Сириус усмехнулся - он своей настырностью бедную Лили с ума сведет. Это ж надо - чуть ли не каждый день ей письма слать! И о чем только пишет? Но все это хорошо, однако Джеймсу надо было как-то ответить. И если сову и пергамент можно было у Джима же и позаимствовать, то писать было нечем. Ни чернил, ни перьев мать в комнате не оставила. И тут Сириус хлопнул себя по лбу - какой же он идиот! Как можно было забыть про сквозные зеркала?!
Отпустив Белку, он бросился к своей сумке и, откопав с ее дна свое зеркальце, произнес в него:
- Джеймс Поттер.
Отражение привычно дернулось и поплыло. И вот уже вместо его лица появилась физиономия лучшего друга.
- Сириус! - Джеймс радостно улыбнулся. - Как это я про зеркала-то забыл?
Сириус ухмыльнулся.
- Да я сам вспомнил только потому, что маман у меня все письменные принадлежности забрала и я не мог тебе ответ написать.
Джеймс сразу стал серьезным:
- Ты как там?
- Да все в порядке. Как всегда заперли в комнате под домашним арестом. Только на этот раз еще лишили средств связи, - тут Сириус расплылся в шкодной улыбке. - Она же не знала, что у меня такое
