продала яхту, чтобы играть на вырученные деньги в рулетку. Узнав об этом, Вандербильт благородно выкупил у нее судно по цене ее долгов, а потом пригласил совершить небольшое путешествие по Средиземному морю.
Любопытно отметить, что с момента знакомства Беллы с Вандербильтом их встречи почти не проходили на
Утверждают, что Каролина Отеро никогда окончательно не порывала с Вильямом Вандербильтом. Они долгие годы продолжали видеться как на Лазурном берегу, так и в Париже. Их встречи не прекратились даже после того, как Белла побывала любовницей нескольких коронованных особ, а Вильям имел связь с другими куртизанками, например с Лиан де Пужи, вечной соперницей Отеро.
Возвращение в Европу
Контракт Каролины с нью-йоркским «Эден мюзе» заканчивался 1 февраля 1891 года, но Джургенс продлил его на два месяца, чтобы быть рядом с ней хотя бы в перерывах между представлениями. Как уже было сказано, они заключили устный договор, обязывающий его заниматься организацией выступлений Каролины в Европе. Однако долги заставляли его задержаться еще на месяц в Нью-Йорке, и он решил устроить Белле пышные проводы в «Эден мюзе». Все билеты в театр были распроданы, а в программу включили выступления приглашенных артистов, служивших всего лишь фоном для Отеро. Вот несколько сообщений, посвященных этому событию.
«Отеро осыпали цветами, – писала газета «Телеграф», – многие прослезились, когда очаровательная испанка, называемая некоторыми графиней, стала благодарить, посылая воздушные поцелуи публике и крича по-испански «adios, amigos». Мы ответили: «Прощайте, сеньорита», а потом добавили: «До завтра!»
Через много лет Каролина вспоминала, как она провела последнюю неделю в Соединенных Штатах на борту яхты Вандербильта.
«Там не было никого, кроме нас двоих и экипажа. Хотя, по правде говоря, его численность достигала почти сотни человек, включая музыкантов оркестра. На прощание Вилли подарил мне чудесный кулон из бриллиантов и пообещал приехать в Париж навестить меня».
По возвращении Каролины в Европу Джургенс продолжал заниматься по телеграфу ее контрактами, пытаясь в то же время восполнить свои недостачи в кассе «Эден мюзе» до того, как ее заметят хозяева. Это не удалось. Разразился скандал. Но в то время Белла была уже далеко, она проводила лето близ Парижа, где хореограф – все тот же маэстро Беллини – готовил актрису к осенним выступлениям в Лондоне. Расходы Каролины, следует думать, оплачивались из кармана ее импресарио.
Через несколько месяцев после отъезда Каролины Джургенс, обвиненный в растрате, был вынужден покинуть США, он встретился с Каролиной в Лондоне и сопровождал ее во время гастролей. Она выступала в Париже, Брюсселе, Амстердаме и Берлине; но успех был довольно посредственный; и лишь после гастролей в Санкт-Петербурге в 1892 году ее имя приобрело мировую известность» Все это время Джургенс находился рядом, снося новые измены и наблюдая новые романы, столь же громкие, как и в Нью-Йорке. Однако некоторые события, произошедшие в этом 1892 году (о них я расскажу несколько позже), заставили его наконец оставить свою «малышку» и исчезнуть.
В течение нескольких лет, в то время как слава артистки все росла и росла, Каролина ничего не знала о человеке, приведшем ее к успеху. Но однажды на Рождество накануне 1896 года Джургенс появился в Париже и поселился в скромном отеле в бедной части города. Согласно некоторым версиям, все это время он жил кое-как и даже работал официантом в марсельских или парижских ресторанах; и, если его узнавали, отрицал, что он именно тот самый Джургенс. В то Рождество неизвестно что подтолкнуло его к дому Отеро – он позвонил в дверь. Белла рассказывает в мемуарах, что он попросил у нее пять тысяч франков, она же предложила ему в два раза больше и пообещала найти работу, но Джургенс отказался. По другим свидетельствам, основанным на признаниях Каролины непосредственно после этой встречи, Джургенс, выглядевший как бродяга, явился в ее дом за двадцать четыре часа до того, как она должна была отправиться на пароходе в Нью-Йорк (Белла заключила контракт с конкурентом «Эден мюзе» – мюзик- холлом «Костер и Билз»). «Моя служанка уже легла спать, поэтому я открыла дверь сама, – рассказывает Каролина, – и была ошеломлена, увидев несчастного Эрнеста. Но у меня был в гостях один господин, и поэтому я попросила Эрнеста вернуться попозже, заверив, что тогда обязательно его приму. Он ничего не ответил, повернулся и пошел прочь. Тогда мне пришло в голову, что, возможно, ему нужны деньги, и я попросила его подождать немного, пока схожу за сумочкой. Я отсутствовала недолго, но, когда вернулась, Эрнеста уже не было, и я его никогда больше не видела».
На следующий день дежурный администратор гостиницы, где поселился Джургенс, почувствовал запах газа из его комнаты и, войдя, нашел его мертвым. Из одежды у бывшего импресарио имелся только костюм, что был начнем, и ничего ценного – всего несколько сантимов в. кармане. Джургенс не оставил прощальной записки, но полиция сочла его самоубийцей и закрыла дело. Узнав эту печальную новость, Белла Отеро сказала в интервью журналисту газеты «Телеграф»: «Мне сообщили о бедном Эрнесте лишь через несколько дней после приезда в США. Очень грустное, ужасное известие, и мне жаль Эрнеста и его семью. Но не думаю, что я смогла бы как-то предотвратить это».
«Сирена самоубийств»
Джургенс не был первым мужчиной, покончившим с собой из-за Беллы Отеро. Некоторые хронисты подсчитали, что не менее семи мужчин добровольно расстались с жизнью, не перенеся ее равнодушия. В связи с этим пресса, прежде всего американская, стала именовать ее «сиреной самоубийств». Однако не все так однозначно. Для понимания этого странного феномена следует знать, что самоубийства (или их инсценировка) были тогда довольно распространенным явлением, вполне в духе «бель эпок». Разорение, измена, бесчестие… любое несчастье этого рода могло привести к самоубийству. Однако наиболее частым и, без сомнения, самым достойным с романтической точки зрения мотивом являлась несчастная любовь.
Первым мужчиной, покончившим с собой из-за Беллы, был молодой и очень красивый итальянец, с которым она познакомилась в то время, когда во второй раз брала уроки у маэстро Беллини, перед дебютом в Лондоне. Шел 1891 год, и Каролина только что вернулась из Нью-Йорка. Юноша был артистом труппы, известной как «Семья Д'Онофри». Несмотря на свою недавнюю женитьбу, он всеми способами, даже насильственными, пытался добиться, чтобы Каролина бежала с ним. Она пригрозила, что расскажет об этом его жене. Итальянец убежал, а на следующий день его тело было найдено в Сене.
Второго самоубийцу Белла даже не знала. Итальянец по имени Меркато выпрыгнул с четвертого этажа гостиницы, предварительно положив в карман такую записку: «Поскольку вы не желаете видеть меня, я не желаю жить дальше». По зловещему совпадению, всего несколькими часами позже польский граф Рупиевский,[34] с которым, согласно ее показаниям, Каролина ужинала несколько дней назад, застрелился перед ее домом в Париже на улице Пьер Шарон, положив заранее у входа букет цветов. Если верить свидетельствам, комментарий Беллы, сделанный по этому поводу, звучал так: «Как неприятно! Каждый раз, когда я поднимаюсь по лестнице, у меня едва не случается нервный припадок. Граф действительно плохо поступил со мной».
Следующим в списке самоубийц был французский аристократ, имя которого удалось скрыть. Он застрелился в туалете казино Монте-Карло, оставив прощальную записку: «Я убиваю себя, потому что уже ничего не могу тебе подарить».
Еще одной жертвой, о которой писала пресса, был Жак Пайан, искатель приключений и исследователь, предложивший Белле 10 000 франков за ночь с ней и получивший высокомерный ответ, что
