получается. Семнадцать лет длится этот эксперимент, однако, по сути, ни одна отрасль капиталистического хозяйства не только не даёт новому государству тех дивидендов, которые давали нашей стране те же самые отрасли, но функционировавшие на базе социализма, да ещё и вред наносят колоссальный. Например, если тот же советский кинематограф помогал государству воспитывать высоконравственных и патриотично настроенных молодых граждан, то сегодняшнее российское кино воспитывает кого угодно, но только не честных людей и патриотов своей страны. Это кино представляет собой по большей части весьма аморальное и жалкое зрелище, которое никому не нужно как в целом мире, так и в отдельно взятой стране — в России. Почти восемь десятков лет наш кинематограф ковал свою славу, гремя на весь мир своими шедеврами, а последние 20 лет представляет собой чуть ли не выжженное поле. Шедевров почти нет, режиссёры-классики и выдающиеся исполнители вообще не рождаются. И эту печальную картину мы наблюдаем в год славного юбилея — 100-летия российского кинематографа. Как же мы дошли до киножизни такой?
Чтобы понять, что же произошло с нашим отечественным кинематографом, придётся отмотать ленту на некоторое время назад и окунуться во времена пресловутой горбачёвской перестройки. Сделать это необходимо по нескольким причинам. Во-первых, именно тогда закладывался фундамент современного российского капитализма и его институтов, и во-вторых — в те самые годы к власти пришли руководители и идеологи, которые направляют и формируют наши взгляды и по сей день.
Как известно, бунт советской перестроечной интеллигенции начался в мае 1986 года на V съезде кинематографистов СССР. С тех пор его принято называть революционным, что, в общем-то, недалеко от истины. Однако следует учитывать, что это была революция не снизу, а сверху — то есть проводилась и управлялась с самого кремлёвского верха. А верх этот к тому времени был почти целиком и полностью под пятой так называемых либералов, которые сумели оккупировать все командные высоты на волне так называемой разрядки и в период короткого правления Ю. Андропова (это именно он вернул из Канады Александра Яковлева, который в перестройку стал одним из идеологов ЦК КПСС и дёргал закулисные ниточки того самого V съезда СК). Среди интеллигенции, особенно унавоженной либералами, была именно кинематографическая среда, в результате чего её и решено было избрать в качестве плацдарма для начала перестройки в советской идеологии. Ведь кино в СССР было одним из самых массовых пропагандистов социалистических идей — ежегодно советские кинотеатры посещало порядка 3,5–4 миллиардов человек. Колоссальная цифра, особенно на фоне сегодняшних жалких 10–15 миллионов.
Итак, V съезд произвёл революцию. И не столько тем, что сместил с командных высот корифеев, сколько выбором направления: с него началось движение в сторону высвобождения одной из ведущих отраслей из-под плотной опеки государства (затем к этому процессу подключатся и другие отрасли). Многие либералы до сих пор уверены, что этот путь был выстрадан ими в многолетних баталиях с жёсткой советской цензурой: дескать, она так их душила, что в конце концов захотелось настоящей свободы. В этом выводе была своя доля правды. Однако полная правда заключалась в том, что этот порыв многих либералов был ловко использован теми, кто хотел не просто освободить кинематограф от жёсткого диктата государства, а с помощью этой свободы, направленной в определённое русло, вообще разрушить страну. При этом активную помощь им оказывали их заокеанские «друзья».
Отметим, что точно такая же попытка разрушения идеологических основ Советского государства была предпринята в первой половине 60-х (если быть точным: после XXII съезда КПСС в октябре 1961 года) на волне хрущёвских разоблачений культа личности Сталина. Именно тогда Запад предпринял мощную пропагандистскую атаку на СССР: началась широкомасштабная заброска антисталинской литературы на нашу территорию, а «вражьи радиоголоса» значительно увеличили количество часов своих передач, посвящённых культу личности Сталина. В самом СССР «руку помощи» Западу протянула творческая интеллигенция из числа либеральной. Те же киношники, к примеру, буквально с цепи сорвались, пытаясь протащить на экраны тему культа личности. Только в 1963–1965 годах на всех киностудиях страны были готовы к запуску несколько десятков художественных и документальных фильмов, разоблачающих сталинизм. И только смещение Хрущёва в октябре 64-го и приход к власти Брежнева остановили этот поистине «девятый вал» разоблачений, который затевался не ради поисков справедливости, а исключительно для того, чтобы сначала представить первое в мире государство рабочих и крестьян страной, для которой два десятилетия спустя президент США Рональд Рейган нашёл весьма недвусмысленное определение — «империя зла», а потом и «реформировать» её под чутким руководством всё тех же западных «друзей».
Однако то, что не удалось сделать советским либералам в 60-х, было претворено в жизнь два десятилетия спустя — в горбачёвскую перестройку. И одну из решающих ролей в этом процессе сыграли именно кинематографисты-либералы: климовы, смирновы, чухраи, рязановы, плаховы, быковы, панфиловы, соловьёвы, тодоровские, гусманы и т.д. Как видим, большинство этих фамилий до сих пор у всех на слуху, что ясно указывает на то, что киношная отрасль по-прежнему в руках горбачёвских перестройщиков. И во многом беды её проистекают отсюда — от того что болезнь лечат те же доктора, что некогда уже довели одного больного до гробовой доски. Причём довели, основываясь целиком на подложном диагнозе.
Тот же V съезд констатировал якобы тяжелейшую болезнь советского кинематографа. Дескать, и технически он сильно износился, и идеи пропагандирует устаревшие, и цензура в нём свирепствует, и… Короче, много чего ещё нехорошего выискали господа перестройщики у «больного». На самом деле большинство из этих болячек были бессовестным образом гипертрофированы и представлены в самом ужасающем виде. Для чего? Чтобы нагнать на людей побольше страху и сделать перестройку в киноотрасли необратимой. К тому моменту советский кинематограф хоть и был болен, однако болезнь эта не была столь страшной, а тем более смертельной. Для того чтобы больной встал на ноги, требовались грамотные доктора, которые смогли бы с помощью нужных лекарств и правильных методов лечения поставить его на ноги. Но они поступили как истинные костоломы. Впрочем, всё было закономерно, если и «лечение» целой страны было доверено такому же костолому — Михаилу Горбачёву.
Перестройка нужна была стране как воздух, но во главе её встал антикоммунист, который расставил на ключевых постах (в том числе и в кинематографии) подобных себе людей. Если бы вместо Горбачёва к власти пришёл Григорий Романов, а вместо Элема Климова СК возглавил, к примеру, Сергей Бондарчук, то скорее всего не рухнула бы советская власть, а с нею и её кинематограф. Однако в том-то и состояла задача Горбачёвых и Климовых, чтобы произошло именно обрушение и страны, и её киноотрасли. Слишком сильно эти люди ненавидели советскую власть, чтобы протягивать ей руку помощи. Об этом много позже (во время выступления на семинаре Американского университета в Турции в 1999 году) заявит сам Горбачёв: «Целью всей моей жизни было уничтожение коммунизма… Именно для достижения этой цели я использовал своё положение в партии и стране. Когда я лично познакомился с Западом, я понял, что не могу отступать от поставленной цели…»
С приходом либералов к руководству советским кинематографом он был насильственным образом отлучён от тех истоков, в которых он долгие годы черпал свои силы. Речь идёт об идеях социальной справедливости, гуманизма, любви и интернационализма. В итоге место прежнего кинематографа занял сугубо коммерческий (тогда он назывался «кооперативным»), который стал фактическим прародителем сегодняшнего российского кинематографа — антигуманного, бездуховного, аморального. В народе он получил точное наименование «чернушного». С помощью этого кинематографа горбачёвско-ельцинской команде стало легче «разделять и властвовать»: стравливать народы друг с другом, затевать войны, наконец, грабить собственное население — и всё под демократическими лозунгами.
Между тем уже в середине 90-х российский кинематограф был фактически отброшен на обочину общественной жизни (как и вся российская культура), превратившись из некогда массового вида искусства в маргинальный. Объяснялся сей факт просто: «чернушное» кино было побеждено более счастливым собратом — телевидением, причём тоже «чернушным». Именно его отныне стали опекать ельцинисты, буквально осыпая золотым дождём (посредством своих олигархических наймитов, поставленных во главе главных телеканалов). Впрочем, киношная элита тоже внакладе не осталась: власти сквозь пальцы смотрели на то, как бывшие «кооперативщики», превратившись теперь в кинобизнесменов, мухлюют с бюджетами своих картин, обворовывая государство на весьма внушительные суммы. Но это была типичная картина для ельцинской России: родное отечество безнаказанно грабила практически вся его элита — начиная от политиков и заканчивая поп-рок-звёздами, кинобоссами и т.д. Таким образом новая власть