осуществляли российское телевидение и кинематограф. По сути, это был «новый НЭП» с главенством «пошлых спекулянтов» (по Ленину) с их апологетикой безыдейного искусства и откровенным служением единственному богу — золотому тельцу. И если в конце 20-х советская власть (её пролетарское крыло) всё- таки сумела победить «пошлых спекулянтов», то в постсоветской России этого сделать было уже невозможно. Во-первых, не было настоящего пролетариата, который нёс бы в себе именно русское начало (отметим, что число русских в СССР к моменту его распада сократилось и составляло уже меньше половины всего населения), во-вторых, — пришедшие на смену советским патриотам русские националисты и монархисты оказались столь далеки от народа, что их идеи почти не воспринимались последним. По сути, это была расплата первым за их помощь либералам в деле развала СССР: они надеялись, что этот союз поможет создать новую Россию — предвестницу духовного возрождения остального мира. На самом деле либералы даже не ставили перед собой такой цели, им надо было захватить ресурсы страны и жить в своё удовольствие, прикармливая народ объедками со своего стола и развращая его посулами о светлом капиталистическом будущем. В итоге эти кормление и разврат привели к тому, что народ России вернулся к православию лишь внешне, а внутренне ушёл от него ещё дальше, чем это было в советские годы. Как говорится, верующих стало больше, а живущих по вере — всё меньше.
Как уже говорилось, свою длань к этому приложило и новое российское кино, целиком выпестованное либерал-реформаторами. В основном это было бездуховное и аполитичное искусство, достойный продолжатель «чернухи» и «порнухи» перестроечных времён. И это вполне закономерно, если учитывать, что заправляли киношной отраслью всё те же либерал-евреи. Поэтому даже приход к руководству СК России Н. Михалкова и его людей не мог изменить ситуацию в лучшую сторону, поскольку для этого надо было убирать не только заправил киношной идеологии, но и менять весь идеологический дискурс России. А этого, как уже говорилось, никто делать не собирался.
Михалковское правление в последние годы чем-то напоминало то, что происходило в советском кинематографе в конце 70-х. Тогда произошёл значительный отток зрителей из кинотеатров ввиду их усталости от сильно заидеологизированного кино. На этой почве либералы затеяли широкую дискуссию, предлагая сократить до минимума идеологическую начинку советских фильмов. Однако Госкино пошло иным путём: оно начало коммерциализацию кино, в то же время оставив в нём прежнюю идеологию, но уже облечённую в более современные формы. В итоге на свет родились такие коммерческо-патриотические хиты, как «Экипаж», «Пираты XX века», «Москва слезам не верит», «Одиночное плавание», «Рейс 222» и др.
Кстати, именно этот смелый шаг, который сильно напугал либералов (они вдруг поняли, что советское идеологическое кино может возродиться в новом качестве), стал одним из поводов к началу атаки на советских патриотов именно в 1986 году. Вот почему, придя к власти, либералы стали внедрять в массовое сознание лозунг: «Патриотизм — прибежище негодяев». С этого момента снимать патриотическое кино у нас стало немодно. Однако с приходом Михалкова и его команды к руководству СК была осуществлена попытка некоего продолжения советского эксперимента двадцатилетней давности: постановка коммерческо-патриотических картин. Только теперь за основу брался не советский патриотизм, а русский. В итоге на свет появились такие ленты, как «Слуга государев», «1612», «Александр. Невская битва» и ряд других. Впрочем, в это же время была предпринята и попытка совместить оба этих патриотизма (русский и советский) в «одном флаконе» — в фильме «Мы из будущего». Но это был единичный случай, который тогда же был перекрыт целой серией других картин — антисоветских («Адмирал», «Господа офицеры» и др.). Последнее неудивительно, учитывая, что русские националисты и монархисты всегда были апологетами не «красного», а «белого» движения.
Как и следовало ожидать, возвращение к эксперименту с коммерческо-патриотическим кино вызвало яростное неприятие со стороны всё тех же либерал-евреев. В их понимании проявление патриотизма допустимо у любого другого народа (особенно у израильского и американского), но только не у русского. Об этом почти сто лет назад верно написал писатель В. Розанов. Обращаясь к евреям, он заявил следующее: «Почему вы пристали к душе моей и пристали к душе каждого писателя, что он должен НЕНАВИДЕТЬ ГОСУДАРЯ? Пристали с тоской, как шакалы, воющие у двери. Не хочу я вас, не хочу я вас. Ни жидка Ольд'Ора, ни поэта Богораза. Я русский. Оставьте меня. Оставьте нас, русских, и не подкрадывайтесь к нам с шёпотом: „Вы же ОБРАЗОВАННЫЙ ЧЕЛОВЕК и писатель и должны ненавидеть это подлое правительство“».
Как известно, путинское правление завершилось в 2008 году. Новым президентом страны стал Дмитрий Медведев — вроде бы близкий соратник прежнего президента, но это определение верно лишь отчасти. На самом деле он также является фактическим ставленником тех сил, которых русские националисты потеснили в процессе своего возвращения во власть. Это оттеснение не могло понравиться ни самим оттесняемым, ни их единомышленникам на Западе, которые с воцарением Медведева задумали новый передел собственности в свою пользу. Вот почему сегодня в России вновь заговорили о возможном проведении «перестройки-2». Причём многое в этом процессе весьма схоже с тем, что было в годы её предшественницы — «перестройки-1».
Например, как и тогда, катализатором конфликта выступают кинематографисты из числа либерал- евреев. Именно они попытались на недавнем VII съезде СК России сместить с поста Н. Михалкова и посадить на его место Марлена Хуциева — представителя той самой плеяды советских режиссёров-
Не отрёкся он от своих прежних идей и сегодня, о чём наглядно говорит его недавнее признание: «Я считаю, что VII съезд сыграл для СК России примерно ту же роль, что знаменитый V съезд 1986 года — для СК СССР, который привёл к обновлению нашей организации, к усилению её роли в обществе и к тому, что она начала вести конструктивный диалог с властью и влиять на политику государства в области кинематографии…»
Большего цинизма, чем эти слова, трудно себе представить. Ведь именно с V съезда СК СССР, как уже говорилось выше, начался фактический развал как советского кинематографа, так и самого СССР. Если уважаемый М. Хуциев этого до сих пор не понял, то можно себе представить, какие перемены он готовит, сменив на посту Н. Михалкова.
События, которые сегодня происходят на кинематографическом фронте, ясно указывают, что союз русских националистов с либерал-евреями, заключённый два десятилетия назад исключительно по тактическим соображениям, на сегодня себя окончательно изжил. Это понимают обе стороны, в том числе и Михалков. Поэтому в своих последних интервью он не просто чётко обозначает своё отношение к противной стороне, он указывает на те фундаментальные различия, которые никогда не смогут примирить ни его лично, ни его единомышленников с оппонентами. Цитирую:
«Есть люди, которые хотят сменить вектор кино. Это очень важная вещь. Это значит, что эти люди хотят влиять на умы. Это значит, что, скажем, кино, которое разрушает человека, будет внедряться в сознание зрителей как то кино, которое надо смотреть. Я не против него. Я против того, чтобы из этого делали стратегическую платформу. Я имею в виду направление, когда в этом кино не существует любви. Не любви мужчины к женщине, а любви изначально. Один мудрый человек сказал: жестокая правда без любви есть ложь. Я за то, чтобы правда была. И пусть она будет жестокой. Но в ней должна быть любовь. Иначе это абсолютно не имеет никакого отношения ни к нашей культуре, ни к нашему искусству. Объединение людей на отрицании невозможно. Даже в великой войне мы победили не потому, что немцев ненавидели, а потому, что Родину любили. Непонимание этого может привести к непоправимому…»
Как видим, акценты у Михалкова расставлены чётко и убедительно. И в самом деле, за последние два
