клипов на те же песни, которые звучали в её одноимённой программе. Отметим, что если в 79-м первый фильм Пугачёвой «Женщина, которая поёт» был удачным средоточием двух течений: идейного и коммерческого, то «Пришла и говорю» являлся уже чисто коммерческим продуктом, где одной из идей выступала пропаганда «красивой жизни», в которой существовала в кадре главная героиня. Это было яркой констатацией того, какое именно течение тогда брало верх не только в искусстве, но и вообще в обществе — либерально-западное, которое ориентировало людей именно на «красивую жизнь». Не случайно фильм вышел на широкие экраны в рубежный период — в сентябре 85-го, когда страной уже несколько месяцев «рулил» либерал-западник Михаил Горбачёв, а не симпатизант «русской партии» Григорий Романов (его накануне премьеры фильма поспешно отправили на пенсию).
С 1987 года либералы уже плотно оседлали историю и, опираясь на поддержку значительной части населения, повели дело к радикальной капитализации системы. В этом, может быть, не было бы большой беды, если бы за образец был взят позднебрежневский период, когда капитализация проходила под приглядом идеологии и уравновешивалась двумя течениями — державным и либеральным. Однако горбачёвская команда либералов постепенно отодвинула державников от власти и всю идеологию свела к одному курсу — либеральному. В итоге западничество стало краеугольным камнем практически всей тогдашней политики советских властей. Это сказалось и на культуре: та же эстрада почти целиком перешла на коммерческие рельсы, что диктовалось вполне прагматичной целью — привести туда целую армию молодых исполнителей из разряда любителей, чтобы те, особо не обременённые вкусовыми предрассудками своих предшественников («совков» советской эстрады), сделали из массовой песни настоящий «клондайк» для зарабатывания лёгких «бабок». Это была та самая «красивая жизнь», о которой ещё с брежневских времён мечтали либералы-западники. В итоге это истинное нашествие «музыкальной саранчи» опустило уровень отечественной эстрады до самой низкой отметки за все годы советской власти. Такого количества суррогатной («фанерной») эстрады наше песенное искусство ещё не знало. Причём большого труда и таланта от новых исполнителей особо и не требовалось: достаточно было записать в студии несколько песен (часто даже не самим, а с помощью подставных лиц — профессиональных исполнителей) и потом колесить с этим репертуаром по стране, набивая карманы баснословными барышами (лидером в этом процессе стал ансамбль «Ласковый май» — первый рублёвый миллионер «фанерной революции»).
Что касается Пугачёвой, то она вполне благополучно вписалась в создавшуюся ситуацию, поскольку во многом была её идеологом. Вот почему она оказалась в числе тех немногих эстрадных исполнителей позднесоветских времён (в их число входили те, кто начал своё восхождение к славе ещё в конце 60-х – начале 70-х), которых «фанерщики» так и не смогли выбросить на «свалку истории». Большинство же её коллег этой печальной участи, увы, не избежали. А ведь среди них были настоящие звёзды (назову лишь певиц): Эдита Пьеха, Мария Пахоменко, Людмила Зыкина, Ольга Воронец, Екатерина Шаврина, Валентина Толкунова, Галина Ненашева, Нани Брегвадзе, Людмила Сенчина, Светлана Резанова и др. Пугачёва же достаточно легко адаптировалась в новых условиях, поскольку никогда не отличалась ни вкусовой «кондовостью», присущей многим её коллегам (за что и удостоилась звания одной из самых вульгарных советских певиц), ни их особой щепетильностью по части личной жизни (за это к ней приклеилось другое звание — самой скандальной певицы). Не изменила она себе и в годы перестройки, открыв в той же личной жизни «молодёжный период», крутя любовь с мужчинами моложе её: с рок-музыкантом Владимиром Кузьминым, певцом Сергеем Челобановым. Причём если первый дал ей немало положительного по части музыкального развития, то второй лишь отнимал, являясь, по сути, «трудным ребёнком», выуживавшим из неё немало душевных и физических сил.
Между тем даже на закате СССР, когда массовая аудитория, ведомая либералами к дикому капитализму, начала заметно уставать от Пугачёвой, её имя продолжало фигурировать в различных хит- парадах, поражая даже самых упёртых фанатов певицы. Ситуация была из разряда «так долго не живут». Конечно, во многом это было связано со скандалами на «амурном» фронте, которые подогревали интерес к Пугачёвой, однако немалую роль играло собственно само её творчество, которое на фоне самодеятельной «фанерщины» выглядело шедевральным. В итоге Пугачёва по-прежнему была на гребне успеха, а вот её конкурентка Ротару в 1990–1991 годы в тех же хит-парадах объявлялась всё реже и реже. А всё потому, что в новых временах профессионализм, не подкреплённый скандальной славой, был менее востребован широкой аудиторией.
Заметим, что именно Ротару, несмотря на своё явное отставание от Пугачёвой по части популярности, в перестройку была удостоена высокого звания народной артистки СССР — это случилось в 1989 году. Вполне вероятно, Пугачёва могла стать «народной» тогда же, но в этом случае её скандальность сыграла с ней злую шутку — в обществе ещё не успела забыться громкая «разборка» с её участием в ленинградской гостинице «Прибалтийская» осенью 87-го. И всё же «народной» Пугачёва стала, успев, что называется, запрыгнуть на подножку уходящего поезда. Именно она стала последней эстрадной исполнительницей, которая была удостоена звания народной артистки СССР буквально за несколько часов до фактического исчезновения СССР — 21 декабря 1991 года. Её последними общесоюзными хитами на тот момент были: проникновенное «Озеро надежды» и легковесный «Кристиан». С ними она и вошла в новое, постсоветское время.
Отметим, что вхождение в новые капиталистические времена для Пугачёвой едва не обернулось трагедией — она чуть не умерла. Но винить в этом было некого, кроме себя самой. Крутя роман с красавцем Челобановым, она решила улучшить свой внешний вид и в сентябре 92-го отправилась в Швейцарию делать себе пластическую операцию. Именно последняя едва и не привела к летальному исходу. Но в итоге всё обошлось, и уже спустя несколько месяцев (в декабре) Пугачёва вовсю «зажигала» на своих «Рождественских встречах». А в начале следующего года совершила гастрольный тур по Дальнему Востоку. Причём, несмотря на то что цены на её концерты были астрономические — 5 тысяч рублей за билет, — почти везде были аншлаги. И это несмотря на уже начавшиеся в стране «шоковые реформы» по лекалам «чикагских мальчиков» Гайдара и Чубайса. Видимо, для большинства жителей России Пугачёва продолжала оставаться неким «психотерапевтом», на концертах которой они хотя бы на время забывали о наступившем диком капитализме и ностальгировали по временам СССР. Именно поэтому её какое-то время недолюбливал Борис Ельцин: в мае 93-го он собирался почтить своим присутствием её концерт в «России», но в итоге так и не приехал. Чтобы люди, не дай бог, и его, одного из разрушителей СССР, не записали в разряд ностальгирующих по нему.
В новые времена Пугачёва по-прежнему оставалась в центре общественного внимания, но это было уже совсем иное внимание, чем в советские годы: если раньше наравне с пересудами по поводу скандалов с её участием люди живо обсуждали и её творчество, то в капиталистической России место для последних разговоров уже не осталось — всё замыкалось исключительно на скандалы. И не важно, что многим поклонникам певицы это не нравилось, — дикий капитализм диктовал свои жёсткие условия всему обществу. Приняла эти условия и сама Пугачёва, что вполне закономерно, учитывая всю её предыдущую деятельность. Ведь это со сцены она могла петь «Сильную женщину», а в жизни ей очень часто приходилось давать слабину. Впрочем, как и подавляющему большинству её коллег, которые с лёгкостью отреклись от «проклятого» советского прошлого и бросились «делать жизнь» по капиталистическим лекалам.
Единственным исключением стал певец Муслим Магомаев, которому за это можно смело поставить памятник. Он единственный из эстрадников после развала СССР прекратил широкую гастрольную деятельность, отныне соглашаясь только на разовые выступления. Этим он ясно дал понять всем своим поклонникам, что настоящая эстрада закончилась с развалом СССР — всё остальное будет только хуже. Собственно, это понимали (и понимают) все, кто имел отношение к советской эстраде, однако только у Магомаева хватило мужества не только заявить об этом, но и поступить соответственно со своим заявлением — не позорить своё имя участием в этом попсовом вертепе.
Кстати, Пугачёва, которая была дружна с Магомаевым, разделяла его точку зрения на творящееся в российской эстраде, но порвать с ней не могла — всё-таки её сибаритизм был гораздо глубже магомаевского. Единственное, на что она решилась, — сделать временную паузу. В результате весной 94-го она вышла замуж за молодого певца Филиппа Киркорова (он моложе её на 18 лет), который давно добивался её руки, и сделала попытку вновь ощутить радость материнства — захотела родить ребёнка. Но из этого ничего не вышло, учитывая как возраст певицы, так и не совсем здоровый образ жизни, который она вела все предыдущие годы. В итоге в 97-м Пугачёва вновь вернулась к активной концертной
