как с собственным обликом (первой стала выступать в балахонах, которые играли самостоятельную роль — были не только сценическими костюмами, но и полноправными героями песен), так и с репертуаром, где были чётко выражены две составляющие — идейная и коммерческая. В первую входили песни «Сонет Шекспира», «Женщина, которая поёт», «Ленинград», «Не отрекаются любя» и др., во вторую — «Всё могут короли», «Волшебник-недоучка», «Песня первоклассника», «Улетай, туча» и др.
Вот почему именно Пугачёва была выбрана советским кинематографом в качестве актрисы для выпуска первого в СССР клона западных музыкальных фильмов, которые в те годы были весьма популярны как во всём мире, так и в СССР: например, «Пусть говорят» (в советский прокат вышел в 1970-м) и «Когда тебя нет» (в 1976-м), где главные роли исполнял знаменитый испанский певец Рафаэль. В итоге в марте 1979 года свет увидел фильм «Женщина, которая поёт» с Пугачёвой в главной роли, ставший фаворитом проката и собравший на своих сеансах почти 55 миллионов зрителей. Скажем прямо, лента абсолютно бесхитростная, но вызвавшая в прессе такие массовые споры, которым могли позавидовать даже самые интеллектуальные советские фильмы. Всё это опять же поставим в плюс тогдашнему советскому режиму: несмотря на стремительную коммерциализацию общества, его людей продолжала волновать не только скандальная начинка, но и духовная составляющая произведения — будь то кинофильм или песня. В сегодняшней России мы видим только первое: интерес людей исключительно к скандалам.
Именно появление фильма «Женщина, которая поёт» и споры, возникшие вокруг него, окончательно закрепили главенствующее положение Пугачёвой в советской эстраде. И тогда же началась борьба за влияние на неё со стороны различных политических течений, определявших направление движения страны. Речь идёт о так называемых
К концу 70-х в политической жизни СССР сложилась следующая ситуация. В 1977 году Брежнев собирался покинуть пост генсека и уйти на покой. Вместо себя он предполагал выдвинуть более молодого лидера, коим должен был стать 54-летний хозяин Ленинграда Григорий Романов (симпатизант «русской партии»). Однако представители двух других политических течений уговорили Брежнева остаться на своём посту, мотивируя это тем, что в противном случае может возникнуть раскол в советской элите. Поэтому был выбран следующий вариант: Брежнев остаётся генсеком ещё на несколько лет и начинает процесс подготовки общества к будущим реформам (в том, что они начнутся, никто не сомневался). В итоге осенью 77-го была принята новая Конституция СССР, на которую и должны были в недалёком будущем опираться эти самые реформы. Кстати, допущение коммерциализации советской культуры (при сохранении главенства идеологии), начавшееся сразу после принятия конституции, также входило в этот блок предреформенных мероприятий (то же самое в те годы происходило и в коммунистическом Китае, где к власти после смерти Мао Цзэдуна пришёл реформатор Дэн Сяопин).
Поскольку у каждого из политических течений были свои цели относительно будущих реформ, вели они себя соответствующим образом. Например, державники стояли на позиции умеренных реформистов (охранители), а либералы-западники выступали за более радикальные реформы (прогрессисты). Именно поэтому в той же культуре первые следили за тем, чтобы её представители не «забирали круто влево» — не попали под западное влияние, а вторые, наоборот, не видели в последнем ничего плохого. Вот почему либералы «крышевали» тех же Высоцкого и Пугачёву, а державники их периодически осаживали, считая, что присущий им радикализм несёт в себе определённую опасность для традиционных устоев общества.
Заметим, что, несмотря на то что главой Отдела пропаганды ЦК КПСС в мае 1977 года был назначен представитель «русской партии» Евгений Тяжельников (до этого он был лидером ВЛКСМ), решающего преимущества в критике своих оппонентов в СМИ его соратники по движению не получили. И не могли получить, поскольку такая установка исходила с самого кремлёвского верха: во-первых, каждое из течений должно было иметь равный доступ к СМИ, во-вторых, эта критика должна была вестись в определённых рамках приличия. Поэтому все публичные нападки на тех же Высоцкого и Пугачёву никогда не опускались «ниже пояса» (например, скандалы личного характера являлись для журналистов табу). В основном же вся критика этих персон упиралась исключительно в их творческие «завихрения».
Взять ту же Пугачёву. Первый публичный выпад против неё в центральной прессе совершила главная газета советских державников «Советская Россия». Это случилось в июле 1979 года в разгар полемики вокруг фильма «Женщина, которая поёт». В статье Б. Петрова «Всё ли прощать?» речь шла о неэтичном поведении Пугачёвой на концертах, когда она позволяла себе отпускать «солёные» реплики по адресу зрителей, а также своих оркестрантов, которых она называла… «бандитами» (от слова «бэнд» — оркестр). Заметка завершалась следующим резюме:
«Всё это, конечно, можно выдать и за „несносный“ характер или, мягче, как любят говорить некоторые руководители концертных и телевизионных организаций, за взбалмошность певицы… Ну, словом, баловство, это ли главное, мол… „Главное — талант актрисы“. Кто против таланта? Все за талант, сомнений нет. Но вряд ли при этом надо забывать о самой певице, её человеческом достоинстве, подлинном авторитете художника. Ведь талант во все времена питала, поднимала доброжелательная требовательность, а губили снисходительность, потребительство…»
Брежневский предреформизм длился в течение шести лет (1977–1982). В нём, конечно, было всякое — как плохое, так и хорошее, однако применительно к Алле Пугачёвой этот период можно по праву назвать «золотым». Именно тогда она стала настоящей звездой советской эстрады, спевшей львиную долю своих знаменитых хитов, начиная от «Не отрекаются любя» и «Всё могут короли» (1977) и заканчивая «Старинными часами», «Маэстро» (1981) и «Миллионом алых роз» (1982). Не забудем отметить, что этого «золотого» периода никогда бы не случилось, если бы свои силы к этому не приложили такие признанные мастера композиторского искусства, как Александр Зацепин и Раймонд Паулс. Как только Пугачёва с ними разошлась (как в творческом плане, так и в человеческом), она тут же многое потеряла как исполнительница подлинно народных шлягеров. Впрочем, здесь была не только её вина, но и тех времён, которые наступили в стране.
В ноябре 1982 года скончался Брежнев, и СССР вступил в полосу долгожданных реформ под руководством нового генсека — Юрия Андропова. Правда, реформатором он оказался осторожным, что диктовалось большей частью внешними факторами — небывалым с начала 60-х годов обострением «холодной войны». Пугачёва отнеслась к этим осторожным реформам без должного пиетета, поскольку её саму обуревала жажда куда больших перемен. Проще говоря, у неё «поехала крыша» от небывалого успеха, который свалился на неё в предыдущее пятилетие, и того, что её заметили на Западе (она в июне 82-го выступила в парижской «Олимпии», а также «прорубила окно» в Скандинавию). В итоге она фактически отдалила от себя Раймонда Паулса (с Зацепиным вообще порвала отношения, но чуть раньше), решив, что ей для наполнения репертуара вполне хватит собственного композиторского таланта, а также авторов из разряда молодых (Виктор Резников, Игорь Николаев). Отметим, что Пугачёва, поступая таким образом, ничем не рисковала: её слава тогда была на такой высоте, что она по инерции вообще могла петь даже самую отъявленную дребедень и народ всё равно бы её боготворил. Социальный заказ был опять же целиком на её стороне: Владимир Высоцкий к тому времени уже скончался (в 80-м), и Пугачёва осталась единственной эстрадной исполнительницей, которая могла ежедневно собирать целые стадионы. Это подтвердили её концерты под названием «Пришла и говорю», которые состоялись в столичном спорткомплексе «Олимпийский» летом 84-го: в общей сложности на них побывало 200 тысяч человек!
Эти концерты явили публике несколько иную Пугачёву. Форма осталась прежней (всё та же экспрессия и мощно пульсирующий талант), однако наполнение было уже иным — меньше стало исповедальности, которую буквально задавили внешние эффекты: огни лазеров, полёты на трапеции, «дымовая» завеса из жидкого льда и т.д. Всё это было данью западной эстраде, на которую Пугачёва вволю насмотрелась в той же Скандинавии, а также по видео. Данью тому же был и новый фильм Пугачёвой, в котором она тогда снялась, — «Пришла и говорю». По сути это и не фильм был вовсе, а набор красочных
