состояние, да ещё с утра пораньше:
- Так, Гарри, ты же не потерял вчера ещё больше баллов, правда?
Эта мысль показалась Гарри настолько смехотворной, что он еле сдержался, чтобы не расхохотаться в голос.
«Так вот что тебя больше всего беспокоит? Нет, Миона, я не потерял твои драгоценные баллы, но я потерял нечто гораздо более ценное», - подумал юноша, но ответил несколько иначе:
- Если и да, то я пока не в курсе.
И без лишних слов он просто задёрнул полог на своей кровати, чтобы спокойно одеться. Ему сейчас совершенно не хотелось выставлять на всеобщее обозрение своё тело или делиться своими интимными привычками в одежде с кем-то посторонним. Представления, в котором он принял участие прошлой ночью, ему хватит до скончания веков. И снова Гермиона отметила, что с Гарри происходит что-то очень неправильное. Впервые за все те годы, что они были знакомы, Гарри, чтобы переодеться, понадобилось спрятаться подальше от любопытных глаз.
Когда он снова появился перед Гермионой, девушка, сильно озадаченная и несколько раздражённая таким странным поведением Гарри, всё же осмелилась задать так беспокоящий её вопрос:
- Гарри, ты действительно уверен, что с тобой всё в порядке? Если Снейп сделал что-то...
На сей раз он не дал её даже закончить:
- Я В ПОЛНОМ ПОРЯДКЕ! ПОЧЕМУ БЫ ТЕБЕ ПРОСТО НЕ ЗАТКНУТЬСЯ! И НИКАКОЙ СНЕЙП СО МНОЙ НИЧЕГО НЕ ДЕЛАЛ, ПОТОМУ ЧТО ЕГО ТАМ ДАЖЕ НЕ БЫЛО! - закричал Гарри и выбежал из комнаты, с грохотом захлопнув за собой дверь и оставив за спиной еле сдерживающую слёзы Гермиону, недоумевающих Симуса и Дина, перепуганного Невилла, и, наконец, Рона, разбудить которого обычно было совершенно невозможным делом. Тот от неожиданности свалился на пол и сонно пробормотал:
- Что происходит?
Симус первым очнулся от этого всеобщего замешательства. Он пожал плечами и сказал:
- Похоже, Гарри сегодня сильно не в духе.
Гермиона разразилась слезами, и Рон с глупым видом спросил:
- Миона, ты плачешь?
- Нет, Рональд Уизли! Я пою гимн Чемпионата мира по футболу! - словно в подражание Гарри, яростно выкрикнула девушка и вылетела из комнаты, с точно таким же грохотом захлопнув за собой дверь.
- Теперь, похоже, и Миона тоже не в настроении, - стоило Симусу это произнести, как его желудок издал недовольное бурчание. Он потёр живот и добавил с ленивой улыбкой: - Похоже, Рон, в раю настали нелегкие времена, и кому, как не тебе, лучше всего удасться узнать, что же случилось с твоими лучшими друзьями. А пока ты будешь этим заниматься, нам всем, думаю, стоит поднять себе настроение при помощи чего-нибудь вроде яичницы с беконом, как ты думаешь?
- Я думаю, что у тебя совсем нет сердца, - прокомментировал Дин поведение своего друга. - Тебе разве совсем не интересно, что же произошло с этими двумя? Предполагается, что они являются и твоими друзьями тоже.
- Ну почему же, мне тоже хочется узнать, что происходит, но я очень сильно сомневаюсь, что кто-то из них сейчас готов поведать нам об этом. Так что я не вижу причин заставлять мой бедный организм страдать от голода, раз уж я всё равно не могу ничего с этим поделать.
Симус похлопал всё ещё сидевшего на полу Рона по плечу, и со словами: - «Держись, приятель», - преспокойно отправился на завтрак в сопровождении недовольного хмурящегося Дина и бледного Невилла, который никогда раньше не видел, чтобы Гарри и Гермиона кричали друг на друга или вели себя столь несдержанно. Он всегда полагал, что пока у Гарри и Гермионы, - по его мнению, самых замечательных людей на свете, - всё хорошо, то и во всём мире тоже будет всё прекрасно. И теперь он пребывал в растерянности и не знал, что и думать или как помочь им обоим решить их проблемы. Он начал прикидывать все возможные подходы к этим двоим, и пытался отыскать в глубине души так необходимую ему сейчас смелость. Невилл подумал, что если снова струсит, то никакой он не гриффиндорец, поэтому резко развернулся и направился обратно в общежитие.
Рон, который никогда не был слишком хорош во всех этих «разговорах по душам», не знал, что и делать. Вот почему он решил сначала принять горячий душ и сходить со своими сокурсниками на завтрак, в душе уповая на то, что к тому времени, когда он вернётся, Гарри и Гермиона уже придут в себя и мир снова станет так же прекрасен, как и раньше. Но парень ошибался.
Глава 5 Следующее утро, часть 2
Один невообразимо счастливый потомок гордого племени вейл праздно раскинулся в большом кожаном кресле и задумчиво изучал зажатый между его длинных изящных пальцев хрустальный бокал, наполненный искристым золотым вином. Люциус снова и снова прокручивал в голове каждое мгновение той ночи, которую он разделил вместе с Гарри. И хотя часть его, - та часть, о существовании которой он раньше даже и не догадывался, - мучилась от боли и беспокойства за своего юного партнёра, которому ещё только предстояло без малейшей помощи с его стороны справиться с последствиями всего произошедшего; зато другая буквально пела от переполнявшего Люциуса счастье и удовлетворение.
Как же правы были все те, кто утверждал, что только обретя своего истинного партнёра, можно почувствовать себя истинно счастливым и по-настоящему целостным. До этого момента Люциус всегда гордился тем, что он абсолютно самодостаточный и независимый человек, который никогда и ни в ком не нуждается, но сегодня ночью он внезапно осознал, каким же ущербным и неполноценным он был всё это время. Не то, чтобы связь между ним и Гарри уже вступила в законную силу, но, согласно собственной оценке Люциуса, то, что произошло между ними двумя, явно указывало на то, что всё прошло просто отлично, и что в скором будущем их соединение будет окончательно завершено. А Люциус редко ошибался в своих расчетах. Теперь же ему оставалось выждать всего лишь месяц. И это будет поистине адский месяц. Поскольку он вряд ли сможет удержать себя от желания вернуться в Хогвартс и утащить Гарри вместе с собой. Добровольно или нет.
Как он сможет удерживать себя вдали от своего партнёра? Не видеть его, не искать с ним встреч? Люциус решил держаться как можно дальше от Хогвартса и этого нестерпимого искушения всё это время, и попытаться вместо этого просто подождать результата. После всего произошедшего Люциус чувствовал себя достаточно сильным, чтобы не давать воли и полностью контролировать свои желания, чувства и снедавшую его похоть. Во всяком случае, большую часть времени.
Но пока он будет далеко от Гарри, он не сможет быть абсолютно уверен, что с тем не случится ничего плохого. Из писем Драко он понял, что Гарри весьма популярен у молодых людей Хогвартса, и что все они спят и видят, как бы прибрать его к рукам, не исключая, кстати, и его собственного сына. Он должен был удостовериться, что это закончится не слишком хорошо для всех тех дураков, кто попытается снова побеспокоить его Гарри. У Люциуса Малфоя в запасе была пара уловок, чтобы раз и навсегда отбить охоту у любого желающего.
Именно поэтому, на следующее утро, когда Гарри и Гермиона не спустились к завтраку вместе с остальными гриффиндорцами, на слизеринском столе перед Драко Малфоем появилось письмо от его отца.
Его первой мыслью было, что он, должно быть, сделал что-то не так. Но он никак не мог вспомнить, что же именно. В последнее время он вроде бы не совершал ничего экстраординарного. Драко писал письма домой раз в неделю, посылая по одному каждому из своим родителям (поскольку не знал, кто интересуется им больше, да и интересуется ли вообще). Они традиционно начинались с «Дорогие папа и мама…». Его отец всегда стоял для него на первом месте, олицетворяя собой всё то, что Драко хотел бы видеть в себе. Сам же Люциус писал ему только тогда, когда Драко тем или иным способом порочил или унижал гордое имя Малфоев. К примеру, когда он получал слишком низкие оценки; или когда проигрывал соревнования в квиддич; или когда зарабатывал отработку; или просто участвовал в драках.
Так, стараясь максимально соответствовать фирменному малфоевскому имиджу, Драко с важным видом, чуть ли не раздуваясь от переполнявшего его чувства собственного превосходства и одаривая дьявольской усмешкой любого, кто решался посмотреть на него, неспешно удалился из Большого Зала. Кребб и Гойл направились было вслед за ним, всё ещё продолжая энергично работать челюстями, что-то старательно пережевывая, но хватило всего одного взгляда от Драко, чтобы даже они поняли, что в данный момент его лучше всего просто оставить в покое. Сейчас Драко явно не хотел, чтобы его прерывали, да и неизвестно,
