В последнее время вашингтонские дипломаты стремятся к тому, чтобы навязать правительствам латино-американских республик обязательность обучения в школах… английскому языку.
Казалось бы, это большое культурное дело, облегчающее ознакомление с достижениями зарубежной науки и техники, помогающее узнать произведения Шекспира, Диккенса, Марка Твена… Но «за крестом подчас прячется дьявол», — гласит испанская поговорка.
Не подлежит сомнению, что янки стремятся использовать язык для облегчения американской пропаганды.
На одной из площадей Байреса мы видели красивое театральное здание Teatro Colon (театр Колумба). Я подчеркиваю-театральное здание, ибо, как и в Рио, здесь отсутствует своя театральная труппа и в великолепном здании зажигаются огни только от случая к случаю.
Такое положение никак не укладывается в наше привычное представление. Ведь у нас каждый, даже небольшой город имеет свой театр! А здесь столица государства, город с трехмиллионным населением, не имеет театра. Два мира — две культуры!
Ученые и интеллигенция Русско-Аргентинского комитета устроили прием в честь пребывания в Буэнос-Айресе советских ученых.
Два-три часа, проведенные в тесном общении со многими учеными и общественными деятелями, показали, что передовая аргентинская интеллигенция искренне стремится к налаживанию тесной, дружеской и деловой связи с научными учреждениями Советского Союза и советскими учеными.
В один из предшествующих дней руководитель нашей экспедиции А. А. Михайлов и глава ботанической группы Б. К. Шишкин нанесли официальные визиты министру просвещения и министру иностранных дел Аргентины.
В немецком энциклопедическом словаре «Большой Брокгауз», изданном в 1929 г., в статье о Буэнос- Айресе, где говорится о количестве населения, в скобках добавлено: «много немцев». И это не без значения, хоть и не сказано, сколько именно. На протяжении 25 лет до второй мировой войны Аргентина находилась под сильным влиянием Германии; в особенности это относится к аргентинской армии. Немецкая ориентация сохранялась и позднее, во время войны.
Лишь кончилась война, Аргентина стала местом бегства гитлеровских военных преступников. В 1950 году, когда начались лихорадочные военные приготовления под нажимом англо-американского блока в Западной Германии, среди этого недобитого Советской Армией фашистского сброда началось оживление. В Аргентину прибыл некий Шпиккер, один из министров земли Северный Рейн — Вестфалия, с целью «возобновления торговых связей». В результате этой поездки началось массовое возвращение бывших гитлеровцев в Западную Германию, исчислявшихся многими сотнями (только в лагерь № 76 близ Штутгарта в течение ноября 1950 года прибыло более 400 гитлеровцев). Это-все летчики, военные специалисты по ракетному и химическому оружию, танкам и офицеры войск СС.
В Аргентине ширится борьба против засилья американского империализма, движение в защиту мира. В 1950 году Белый дом разослал «разверстку» на поставку пушечного мяса латино-американскими странами для ведения войны с корейским народом, защищающим свою свободу и независимость. По этой «разверстке» Аргентина должна была поставить три тысячи солдат.
17 июля 1950 года правительство заверило Соединенные Штаты о готовности послать аргентинских солдат в Корею. На следующий же день в Буэнос-Айресе состоялась 50-тысячная демонстрация протеста. В городе Роса-рио рабочие провели массовую забастовку. Демонстрации и митинги протеста состоялись в Ресифе, Санта-Фе, Ла-Плате и множестве других городов страны. Аргентинские войска не были посланы в Корею.
Сторонники мира подвергаются в Аргентине жестоким преследованиям. Так, был убит Хорхе Кальво — один из руководителей Национального комитета защиты мира, организатор широкой кампании протеста против американской агрессии в Корее.
Убийство в Байресе произошло вскоре после выступления Ачесона против движения сторонников мира и всего через несколько дней после посещения Южной Америки его помощником Мюллером.
Однако преследования сторонников мира не могут остановить борьбы аргентинского народа за мир.
Председатель Конфедерации трудящихся Латинской Америки Ломбардо Толедано недавно заявил: «Никогда Соединенным Штатам не удавалось так объединить все народы против своей военной политики, как сейчас».
Страх перед миром-болезнь, охватившая сейчас миллионеров и всех тех, кто видит в войне лишь прибыльное предприятие, не считаясь с ужасами и бедствиями, которые она несет народам. Народы не знают страха перед миром, они хотят мира, они требуют его.
Народные массы Аргентины идут в ногу со всеми народами, поднявшими знамя борьбы за мир.
Земледельцы Аргентины заявили, что они не будут производить зерно для войны. Под Стокгольмским Воззванием в Аргентине подписалось свыше 1,5 миллиона человек. На самом высоком здании Буэнос- Айреса студенты вывесили плакат: «Аргентинская молодежь не будет пушечным мясом американского империализма!»
А всего в Латинской Америке собрано свыше 10 миллионов подписей под требованиями заключения Пакта Мира между пятью великими державами.
Аргентинский народ создал прекрасные города, воздвиг в них красивые памятники, самоотверженно осваивает громадные пространства земель, выдвинул замечательных писателей и поэтов, воспитал многих крупных ученых, создал большие культурные ценности.
Со стороны простых людей, со стороны аргентинской интеллигенции, со стороны аргентинских ученых мы, советские ботаники и астрономы, встретили самое теплое, внимательное и дружеское отношение. Мы увидели, что они высоко ценят русскую, советскую науку, что они следят за нашей научной мыслью и художественной литературой, что они желают расширения научных связей с Советским Союзом, что они с восхищением и благодарностью смотрят на великий подвиг, совершенный народами СССР в уничтожении фашистских варваров в Европе и Азии.
Четыре дня, проведенные в общении с учеными Байреса и Ла-Платы, показали нам, как это высоко и гордо звучит: советский, русский ученый! Я почувствовал, какая большая честь быть представителем русской, советской науки.
Под вечер четвертого дня мы покинули Буэнос-Айрес.
В Росарио мы приехали ночью. Дул холодный шквалистый ветер, и нас никто не встретил. Как же найти «Грибоедова», которого еще в понедельник должны были поставить под погрузку? Мы стали искать телефон, чтобы навести справку в порту; но не успели мы еще соединиться с портом, как проходивший мимо носильщик сказал, что знает, где стоит «барко руссо Грибоедов». Но и его мы беспокоили напрасно расспросами. Шофер такси, лишь услышал три этих слова «барко руссо Грибоедов», безошибочно привез нас к воротам того элеватора, у причалов которого шла погрузка нашего корабля.
Утром термометр показал 3°, а вахтенные говорили, что ночью было даже около 0°. Это-небывалое здесь понижение температуры.
Из Байреса мы привезли большую корзину, заполненную сотней растений из Ботанического сада, которые нам передал Косентино для Ленинграда. Корзину мы оста-вили ночью на палубе. Когда мы открыли ее, то оказалось, что некоторые, особо нежные, растения «померзли». Мы перенесли их тотчас в кают- компанию, а также рас-ставили по каютам; большинство из них «отошло», но несколько растений потеряли листья и вскоре погибли.
Погрузка продолжалась еще весь следующий день. С утра мы несколько удивлялись, что обычные ежедневные гости не появлялись на теплоходе.
Мы, ботаники, отправились на берег, желая приобрести в Росарио семян местных красиво цветущих растений. В городе мы купили газету, из которой узнали, что «барко советико Грибоедов» сегодня рано утром ушел из Росарио.
Слухи же о том, что «Грибоедов» еще стоит в Росарио, постепенно распространились в городе, особенно после того, как публика видела на улицах группы наших моря-ков и пассажиров. И со второй
