После этой короткой прогулки два часа мы пробыли в миссии с нашими соотечественниками, которые устроили нам исключительно теплый дружеский прием. Присутствовали здесь и уругвайские ученые. За столом было много веселых шуток по поводу страхов, которые испытывали правительства Бразилии и Аргентины в связи с посещением этих стран советскими учеными.
Из трех посещенных нами южноамериканских стран Уругвай первый возобновил дипломатические отношения с СССР в январе 1943 г. в период президентства доктора Амесага, известного деятеля, сыгравшего видную роль в демократизации уругвайской конституции.
Как и другие страны Южной Америки, Уругвай точно так же находится под гнетом Уолл-стрита.
Когда была опубликована беседа товарища Сталина с корреспондентом «Правды», уругвайская газета «Вер-дад» поместила передовую статью под заголовком: «Сталин говорит о мире».
«Народы слушают голос Сталина, — писала газета, — слушают его справедливое, спокойное, правдивое слово с законной надеждой, с уверенностью, что оно осветит путь человечеству к мирному и счастливому будущему, Империалисты — враги народа — слушают его с ужасом, понимая, что их преступные планы будут разоблачены, что их аппарат лжи и клеветы будет разбит на глаза^ у всего мира, что народы еще раз убедятся в разнице между истерическим воплем поджигателей войны и мудрым спокойствием Сталинского голоса».
В своей политике вовлечения латино-американских стран на путь войны и агрессии США опираются на связанные с американскими монополиями немногочисленные клики купцов и помещиков Уругвая, которые уже давно превратились в лакеев Уолл-стрита. По договору 1949 года между США и Уругваем американским монополистам предоставлено равенство прав с национальным капиталом. Этим договором янки получили полную свободу действий, и Уругвай превращался в колонию империалистов США.
В широких кругах страны этот договор вызвал возмущение и энергичное сопротивление демократической общественности, уже ранее протестовавшей против строительства американцами в Уругвае военных и гражданских аэродромов.
На стенах Монтевидео появились плакаты и надписи: «Мы не хотим войны, да здравствует Советский Союз!», «Долой американцев, долой кока-кола!» (Кока-кола, конечно, проникло и в Уругвай.) «Аранжатада, кока-кола-нет!» (Аранжата — популярный в Уругвае напиток из апельсинового сока.)
В знак протеста против решений Вашингтонского со-вещания министров иностранных дел в Уругвае была проведена всеобщая забастовка, которая охватила 80 тысяч человек. Шоферы такси в Монтевидео также устроили забастовку и отказались возить американских туристов.
Среди же самых широких масс населения Уругвая живут глубокие симпатии к Советскому Союзу.
И именно эти симпатии и стремление к миру простых людей Уругвая сделали возможным проведение в Монте-видео 12–15 марта этого года американского Континентального конгресса сторонников мира, несмотря на запрещение уругвайского правительства.
Первоначально было намечено созвать конгресс в Рио-де-Жанейро. Однако, когда делегаты уже находились в пути, министр юстиции запретил проводить его в Бразилии.
Тогда местом конгресса был выбран Монтевидео. Не без указки США и здесь была сделана попытка сорвать Конгресс сторонников мира в тот момент, когда уже съехались многочисленные делегаты стран Латинской Америки.
И хотя министерство внутренних дел запретило проведение конгресса, тем не менее правительство, опасаясь гнева народных масс страны, не посмело воспрепятствовать неудержимому стремлению к миру народов Латинской Америки, пославших в Монтевидео в качестве представителей виднейших деятелей культуры и общественно-политической жизни своих стран. И американский Континентальный конгресс сторонников мира состоялся.
Естественно, что уругвайская интеллигенция горячо поддерживает укрепление дружеских отношений с учеными Советского Союза, и встречавшие нас и присутствовавшие на приеме ученые искренно сожалели, что мы не остаемся погостить в их стране.
Сотрудники нашей миссии все время следили за путем «Грибоедова» и опасались, как бы не пропустить возможности встречи с нами.
Наш знакомый и спутник по Ла-Плате — уругвайский биолог — приехал сюда специально, когда узнал, что «Грибоедов» зайдет в Монтевидео, чтобы еще раз встретиться с нами. Прощаясь с нами, он сказал:
— Мы смотрим на вашу страну с надеждой, ибо прогресс науки возможен только у вас.
Дружеская теплота встречи и приема нашей много-численной группы перенесла нас мыслями на Родину, и мы чувствовали себя в доме миссии СССР в Монтевидео, как в родной семье.
Уходим с рейда в полной темноте. Капитан не сходит с мостика, пока не остаются позади мачты «Адмирала Шпее». В 1939 году здесь в водах Ла-Платы был затоплен этот немецкий линкор. Устье Ла- Платы мелкое, и мачты линкора торчат из воды как раз на проходе кораблей из Монтевидео в открытое море. Не повезло немецкому адмиралу: его эскадра была уничтожена в 1914 году в Атлантическом океане у Фольклендских островов, а линкор его имени затоплен «по соседству» в том же океане.
Еще долго я брожу по палубе, посматривая назад, как медленно погружаются в океан огни порта. Наконец, огни исчезают уже совсем, но на низких тучах еще долго виден отсвет уличных фонарей и реклам этой третьей южноамериканской столицы, которую нам пришлось посетить.
Вот уже почувствовался океан-крупная зыбь плавно подхватывает наш корабль и мягко опускает вниз. Свечения моря не видно, и только на востоке, где уже расчистилась широкая полоса неба, видны яркие звезды, и на грани с ним океан серебрится от скрытого тучами лунного сияния.
25 июня. Бразильское правительство снова не пустило «Грибоедова» в Рио, откуда мы хотели взять приготовленные к отправке в Ленинград живые растения. Посольство СССР организовало срочную переброску растений на автомашинах через горы в дождь и по плохим дорогам в Ангра-дос-Рейс. По радио мы получили извещение об этом, и вот сегодня снова, в третий раз, «Грибоедов» стоит у стенки этого маленького порта и принимает необычайный для его «практики» груз — ящики с восемью сотнями живых растений. Сам капитан Владимир Семенович следил за тем, чтобы растения были хорошо размещены и надежно закреплены на средней палубе, которая неожиданно превратилась в маленький ботанический сад.
Теперь я иногда захожу в оранжереи, где стоят наши заатлантические тропические «зеленые друзья». Их не узнать теперь, так они выросли, так прекрасно развиваются в искусственных тропиках наших оранжерей.
А наши мастера-садоводы, Семен Николаевич Колмин и его помощники, сумели от многих растений получить десятки отводков и вырастили сотни других видов из собранных нами семян. Наш труд не пропал даром, ленинградцы уже могут любоваться растениями из тропиков Южного полушария.
Вот кокосовая пальма. У нее уже несколько вполне развитых, типичных для этой пальмы, листьев и начал формироваться ствол, а мы привезли ее маленьким про-ростком, еще соединенным с орехом.
Пальма денде (та самая, что дает масло) была выращена из семян, и теперь она есть у нас во многих экземплярах.
Бананы в этом году пересадили во вновь восстановленную оранжерею. Они раскинули вверх и вширь свои громадные листья (в прежней, менее высокой, оранжерее их листья упирались в крышу и летом страдали от ожогов, а зимой от обмораживания при соприкосновении с холодным стеклом).
Умбу имеет высоту более двухметров, и уже появилось характерное для него разрастание ствола в нижней части. Много деревцев умбу удалось вырастить из семян.
Ваниль, которую мы привезли в виде отрезка ее ползучего стебля, разрослась так, что ее все время черенкую и каждый раз она разрастается и дает все новые побеги. Ванили у нас уже более десятка экземпляров.
Из семян мамон-дынного дерева легко были выращены многие деревца. Вот сейчас, в феврале, дынное дерево цвело. Очень интересно: завяжутся ли у него плоды и какие они вырастут?
А вот с бразильскими орехами оказалось очень трудно работать: они чрезвычайно медленно прорастают. Некоторые семена проросли только через четыре года. Мне по-казали крохотный, нежный, еще розоватый проросток. Глядя на него, так трудно представить, что бертоллетия — одно из крупнейших
