вечно унижающийся возлюб… желанный брат. И вот, что я скажу тебе - не люблю я тебя так, как хотелось бы тебе. Вот возьму и не возжелаю тебя боле, что тогда с тобою станется, скажи?
- Да даже от нелюбови твоей отворю я себе вены и…
- Дальше уже знаю я - будешь «до потери сознания, до последней капли крови звать меня», но знай - я не приду.
- Так… уже разлюбил меня ты?
- Нет, я только-только влюбился в тебя, но если в тебе не появится толика гордости, разлюблю. Я не хочу совокупляться с рабом или животным, хотя даже у некоторых животных есть гордость, не то, что у тебя, воз-люб-лен-ный мой, - последние слова Северус буквально выплюнул.
Да приведи же в чувство эту куклу!
- Я уже говорил тебе, Северус, я ничего не могу увидеть.
- Lumos maxima! Смотри теперь. Ну, что там?
- Как ты и говорил, несколько ссадин, но почему они так обильно кровоточат?
- Потому, что это голова, там полно кровеносных сосудов, и об этом ты - воин, должен знать лучше меня. Ведь любая ссадина или царапина на черепе приводит к обильному кровотечению, не так ли?
Ладно, что-то ты неживой с тех пор, как поговорил с матерью, я сам приведу её в чувство, а ты заодно учись, запоминай слово и пасс, то есть движение руки с волшебной палочкой, совершаемое одновременно с произнесением заклинания.
Потом повторишь - я буду держать твою руку с волшебной палочкой в своей и направлять её, если ты ошибёшься. А ошибёшься ты в первый раз обязательно, это я тебе, как профе… В общем… знаю я сие, и можешь ты поверить мне в этом и не стесняться ошибок, коих будет ещё множество.
В общем, я в этом полностью и до конца уверен, так что только не бойся ошибаться.
Надо пробовать, оттачивать своё мастерство до состояния идеала, который для тебя ещё долго будет недостижим.
Но попробуй повторить за мной это:
- Enervate!
Зельевар сопроводил замедленно произнесённое слово специально медлительным пассом, тренируя брата.
-
Разумеется, Нина не пришла в себя от такого показательного выступления. Квотриус осторожно опустил голову матери на пол, отодвинув её от расплывшегося кровавого пятна, так, что фигура женщины изогнулась в талии и действительно стала напоминать сломанную куклу.
- Кажется мне, что теперь пришла очередь моя взять в руки это грозное оружие, ведь я запомнил это движение ещё с тех времён, когда ты в первый день появления в доме отца вернул дух жизни жалкому рабу, боровшемуся с созданным тобой же медведем.
Произнёс Квотриус ровным, отчётливым голосом, отнюдь не преисполненным страха перед своей первой попыткой волхвования.
- Да, брат мой, бери палочку бережно, вот так, почувствуй, когда (
Запомнил?
- Да, брат мой, возлюбленный мой.
- Я положу свою кисть поверх твоей, чтобы помочь тебе, а помощь должна понадобиться, я, как и говорил, в этом уверен, поверь моему опыту препо…
В общем, начинай, помни - слово и движение одновременно.
И Квотриус совершил невозможное, произнеся неизвестное слово и впервые в жизни делая такой пасс.
Северус почувствовал, как сила вливается и ему в руку и подивился мощной магической энергетике брата.
Нина мгновенно открыла глаза, а Северус, не теряя ни мгновения, резко выдернул палочку из пальцев брата и произнёс, направив её в низкий потолок опочивальни:
- Lumos maxima!
Холодное белёсое свечение отразилось от камня потолка и разлилось по комнате, а Северус, как хищная птица, упал на колени, склонился над Ниной и стремительно вперился взглядом, ставших ясными, словно бы светящимися изнутри глаз, в глаза женщины и… увидел многое, чего ему видеть не следовало бы - постельные сцены с участием урчащего и рычащего от удовольствия Малефиция; какая-то скучная домашняя работа с ссучиванием нитки из вороха овечьей шерсти и наматыванием её на продолговатую, заострённую с обоих концов деревяшку; многочисленные сытные трапезы и винопития; оргии, следующие за винопитиями, с одновременным поеданием сладкого, которым была с ног до головы испачкана милующаяся пара; вот Квотриус совсем ещё ребёнком - мальчишкой лет двенадцати, но уже красивый всё той же мягкой кельтской красотой матери, и, наконец, погружение с головой в воду в баптистерии в небольшом помещении с красивой мозаикой на всех поверхностях - на полу, сводчатом невысоком потолке, стенах; увидел монастырские ворота и в обратном порядке пролистал двенадцать дней пути в сопровождении легионеров на колесницах; подъём к перевалу в горах Шотландии и спуск в привольную, зелёную долину, откуда и открывался прекрасный вид на огороженные стеной монастырские постройки - церковь и холмики землянок-келий; обязательная в те времена башня с хранилищем церковной утвари, пергаментов и вощёных дощечек с летописями о трёх этажах, с лестницей, ведущей сразу на самый верх, служившей для укрытия монахов в неприступной для пиктов каменной башни и втягивавшейся внутрь башни во время осады.
Северус был счастлив - теперь, увидев всё, как на ладони, он мог аппарировать в монастырь Святого Креста сразу после посещения терм.
А после, аппарировав из монастыря с надёжной информацией о двух врагах, сварить теперь уже не такой необходимый, как до сегодняшней ночи, но всё же нужный для допроса варваров Веритасерум.
_____________________________________________
* Библейский царь и волшебник Соломон, сын царя Давида.
* * Территория современной Шотландии
Глава 16.
Тох`ыму связали за спиной руки в локтях, практически вывернув их из суставов, в начале скинув с него длинное, багряное одеяние из неведомого Истинным Людям и их женщинам плотного сукна.
Оно свалилось в кучу и застыло жёсткими складками, а сам раб остался только в набедренной повязке странного вида - она была продета между ног, но сзади была практически разорвана покойным Вуэррэ.
Длинные, вьющиеся, каштановые волосы раба, не как у всех - черноголовых х`васынскх`, закрывали его грудь, непохожую на мужскую потому, что была она почти безволосой.
Воин из свиты вождя племени кончиком меча ловко перекинул грязные волосы Тох`ыма на спину.
- Он похож на женщину. Видно, от того и полюбился тому-который-умер, - с презрением плюнул вождь Х`ынгу. - Как же он мерзок, этот раб, скорее дайте мне ритуальный нож.
Если бы не наша нужда в рабах, я убил бы его, не раздумывая. И зачем мы только взяли его, а не убили на месте, о боги, живущие в священных рощах и на небесах! Ведь и работает он совсем плохо…
Х`ынгу и сам не знал, почему тогда их не убили - двух совсем молодых людей, непохожих на Истинных, сражавшихся на оберегах - вот странное дело. Оберегами же у них были эти, даже не очень острые, деревянные палочки, которыми разве, что глаз противнику можно было выколоть, не больше того. А ведь Истинные Люди воинственного племени Х`ынгу привыкли убивать всех встреченных врагов, но не брать их в плен. А эти двое явно были и в рабском состоянии врагами племени, вот только притаились до времени и ждут своего часа, чтобы… Чтобы зло причинить народу Х`ынгу.
Но так было предначертано Х`ынгу судьбою, о которой он позабыл, так же, как и о воле и своеволии
