Звезда Аделаида - 2

«Повелеваю» Снейп ещё устоял усилием воли, но за ним сразу же последовало второе, он взбеленился и напал на Адриану. И головная, зашкаливающая боль его вместе с головокружением отступили, будто не было их и вовсе. О третьем Непростительном - хотя, что с них! Они же, эти первобытные маги не знают о Непростительных, как таковых, он ничего не помнил, но думал, что оно было - он не сдался бы так легко. Он ещё вспомнил свою мысль об измене Квотриусу, вероятно, даже с Гарри его Гарри. Ну и ведьма, надо же так запудрить-заморочить супругу последние мозги, свернуть их калачиком и засунуть в известное место. Нет, не в то, а в причинное. И как только пролезли-то? Вот, в чём вопрос а не, как у Гамлета - отстранённое размышление о жизни, а жизнь-то - вот она какова! Нелепа, бездарна, чудаковата, и вообще, странная она какая в «этом» времени.

- И как только после… такого член, преизрядно натёртый, не болит, хотя ночью, когда я просыпался от холода - эта шлюха раскрыла ставни прямо ночью или на рассвете, тёмном октябрьском рассвете. Приснился мне сон чудаковатый, но я забыл его - помню только, что о пропавшем теперь карпе в сметане и с имбирём. Как жрать-то охота! Но ещё больше - утопить горе от сношения с нечестивой бабою в вине, а лучше - в ышке бяха, всё равно, «жгучая вода» очищена от сивухи. Как мог старался! Но просто- напросто болит всё - мышцы тела, рук, ног и… опять-таки голова. Как теперь смотреть в глаза проснувшемуся Квотриусу и, я уверен, ночь не спавшему Гарри?! О, нет! Как же опять нещадно вставила проклятущая мигрень, ненавистная всеми «фибрами», то есть, извилинами теперь уже моего, кажется мне, навсегда в «этом» времени больного мозга.

Северус высвободился из-под руки жены - как оказалось, очень сильной ведьмы, одел первую попавшуюся тунику из сундука, не разбирая, из какого материала она сделана, даже не препоясался, а пошёл, пошатываясь даже, так сильно страдая от страшных болей, на кухню за ышке бяха.

Кухонные рабы, с первых петухов готовившие яства Господам для пира, на этот раз, с ближайшими их друзьями и членами семейств, без гостей, бывших вчера, споренько налили требуемый напиток страдающему Господину дома.

Опять он мается головой, несчастный, а, может, опохмелиться надо после вчерашнего пира… или забав со старо-новой женой.

Северус полагал теперь себя обесчещенным, опетушённым. Его, графа Снейп, использовали в своих корыстных целях! И кто же это был? Кто угодно, но не крокодил, а дрянная женщина, потаскуха, отдавшая девственность рабу!

Он выпил с горя не глоток, как обычно, а всё, весь рог, заботливо поднесённый к его устам, и тут же захмелел с устатку так, что ноги его уже не держали. Он ткнулся своим восхитительным длинным носиком в кухонный стол, до верху заставленный горшками с яствами. Кухонный раб, из-за своего нижайшего положения в доме Снепиусов не смевший прикоснуться к Господину дома, сбегал наверх и попытался было достучаться до Господина Таррвы - безрезультатно, тот беспробудно дрых. Но кто-то из свободных домочадцев же должен отвести Господина дома Северуса обратно на ложе уже, верно проснувшейся и беспокоящейся супруги?

А, вот гость не спит. Разговаривает сам с собою на непонятном, должно быть, родном языке. О нём - этом госте уже слухи рабы сказывают. Говорят, он в такой же связи с Господином дома, как и его сводный брат! Вот он-то, ещё один мужеложец, с другой,

нежели у Господин дома, внешностью, но тоже не ромейской, и препроводит Господина дома в его супружескую опочивальню, к жене, отныне вошедшей в дом Снепиусов под новым родовым именем. А то уж она, бедняжка, ждёт-не дождётся своего блудного мужа… И как только Господина дома Северуса на всех троих хватает?..

- Пресветлый высокорожденный патриций и гость Господина дома! Заходи скорее на кухню, где так любишь ты бывать! Ничтожный раб да все кухонные, грязные рабы, нуждаются в твоей и только твоей помощи!

Гарри отворил незапертую дверь - он тоже разучился закрываться в доме своего возлюбленного, и раб потянул его за рукав туники, благо закон разрешал соделать таковое, дабы позвать гостя вниз, на помощь Господину дома.

- Господин дома Снепиус Северус упился жгучею водою. И нужно отвести его, покуда не лёг он спать на грязной кухне, к супруге его молодой, уже ждущей его умытою и одетою. Помоги, ради великой Юноны - Величественной богини - Покровительницы Брака, довести Господина Северуса до опочивальни его, теперь и отныне супружеской.

Гарри понял только, что возлюбленный Северус нуждается в срочной помощи во имя Юноны и что-то там непонятное про опочивальню и тотчас спустился вслед за рабом, в уже изученную им до мельчайших подробностей, как рабы и считали, прокопчённую, жаркую, грязную кухню, на которой готовили изредка настоящие яства, как-то бык на вертеле, поливаемый собственным множественным соком или пареная, такая простая, взбитая репа, или вообще шедевр - супчик.

Северус положил голову на кухонный, чистый, правда, стол, правда, теперь свободный от всяческой дурно пахнущей бараньим жиром - а так ли уж дурно? - утвари со всякой обжираловкой, вцепился в него руками и что-то бормотал по-англски. Гарри подошёл поближе и прислушался - ему было интересно, отчего прекрасный Северус вчера не трапезничал с ним, Гарри неужели из-за какой-то суженой? Что-то не верится. - и уже пятый день ни разу не навещал его с уроками мастерства магии и языка этого противного, латинского. Может, занят был чем, но… не женщиной? А вот теперь взял и упился прямёхонько с утра.

Поттер откровенно скучал, трапезничая в одиночестве, хоть и наедался от пуза, но он хотел видеть, даже осязать любимого. И пребывал, несмотря на это обстоятельством наетости отборной бараниной, в печали. А ещё ему было несомненно муторно без профессора Снейпа, страсть как. Гарри даже есть меньше стал, а это уже показатель! Вместе с Северусом из жизни Поттера пропали все приятные часы их встреч, когда приятно пощипывало от возбуждения всё тело, а после они, как говорили в школе, обжимались да как, со шлепками по полной, румяной! Такими возбуждающими! Сейчас он был даже согласен пытаться самостоятельно, изо всех сил стараясь, говорить на латыни, языке вообще ненавистном и очень трудном в произношении для англичанина и со сложной грамматикой. Его прирождённый английский был намного проще в этих отношениях - родной же!

- О, боги! Мерлин! Как же мне погано! Мутит ведь, а я на глазах у славян, - еле говорил, а, скорее мямлил Северус.

- Интересно, кто это ещё? Какой-то бриттский народец?*

- О прекрасный Северус, - обратился Поттер для понта на латыни, чтобы расшевелить пьяного любимого - и что ему так захотелось выпить, вернее. Напиться, как свинье, если уж быть честным самим с собою, прямо с утра? - о каких славянциусах говоришь ты? Ты - среди рабов и… я с тобою, Гарри, твой, если хочешь, Гарольдус.

- Какие, к Мордреду в пиз… Ой, что-то я совсем не то с-ик-азал. Какая же у Мордреда пизда? У него же хуй здоровенный!

А, впрочем, я среди своих, мирных рабов, а не диких славян, ми-стер Пот-тер, - ответствовал по- английски профессор. - И мне надобно к жёнушке под крылышко. Отведите меня, ми-стер Пот-тер, в супружескую спальню, да поскорее. Я ещё не наигрался в ступку и пестик.

И Северус рассмеялся нездоровым, хоть и охмелевшим смехом. Он на несколько мгновений оторвался от стола и посмотрел на Поттера. Да, какой красавчик вырос. А он-то сейчас, сам Сев, каков перед студентом. Хотя и бывшим. Бывшим! Бывшим!.. И когда-то время обучения Гарри Поттера, Золотого мальчика вместе с его трио, распавшимся на седьмом курсе из-за вмешательства Волдеморта, этого пурпурного идола, обряженного в сложные средневековые костюмы, но тем не делая его лицо и тело более привлекательными, только для безумной Бэллатрикс, он выглядел красавчиком, наверное.

Он снова рассмеялся этому внезапно пришедшему озарению, словно не бывало смешному анекдоту Ремуса.

- Эй, дайте ещё этого пойла, скоты!

_______________________________

* Гарри перепутал английские : а slave - раб и the Slave - славяне.

Глава 85.

Зельевар спьяну всех считал грязными скотами, даже названного брата в период его сумасшествия, когда они месили грязь, «прогуливаясь» по двору имения. Потому и обратился так по-непривычному к рабам,