желания тело на влажных простынях, не жадные губы, терзающие плоть, не возбуждающая противоестественность запретного удовольствия. Он хочет Снейпа. Ох, лучше бы это был кто-то другой. Кто угодно…
Возбуждение только усиливалось, пока пальцы боролись с молнией на джинсах. Гарри вытянул ногу, открывая доступ к напряженной плоти, и, едва его пальцы сжали затвердевший член, судорожно вздохнул. Как приятно! Почти так же, как тогда, когда пальцы, ласкавшие его, были пальцами Снейпа.
Ладонь скользила по всей длине, большой палец покружил по увлажнившейся головке, и снова - привычный ритм, отрывистые движения, и как вспышка перед глазами: ладонь Снейпа, охватившая его член, воздух холодит влажный после поцелуя сосок, черные волосы разметались по его груди… Это было слишком. Жалобный стон сорвался с губ юноши, перед закрытыми глазами восстановилась вся картина его падения: собственное извивающееся от желания тело, жалкие просьбы продолжать, не останавливаться, еще и еще, смятая простыня и запах возбуждения.
- Да… о боже, да… - возглас вырвался против воли, но Гарри уже не слышал себя.
Бедра приподнялись, рука задвигалась быстрее, как и в тот раз, доведя до пика за считанные мгновения, волна дрожи, прокатившаяся по всему телу, и липкая влага на пальцах. Приятная истома, превратившая все мышцы в желе, и четкое осознание, что он безнадежно погиб.
Дрожащей рукой Гарри потянулся за палочкой, чтобы наложить очищающее заклинание, и с заметным опозданием обнаружил, что его ладонь блестит от капель спермы.
- Господи, я жалок, - пробормотал он.
Доставать палочку левой рукой было не удобно, но ему удалось извернуться и, едва заклинание прозвучало, Гарри торопливо застегнул джинсы и поднялся, чувствуя, что ноги его еле держат. Спрятав палочку в карман, он подобрал книгу, отброшенную несколькими минутами раньше, положил ее на полку и нетвердым шагом вышел из библиотеки. Наверное, если бы сейчас он наткнулся на Снейпа, то не испытал бы абсолютно никаких эмоций. На сегодняшний день с него хватит. Если Снейп захочет, пусть выгоняет его завтра, потому что сегодня он никуда не уйдет. Он просто не в состоянии.
Гарри проснулся с четким осознанием, что его ждут неприятности. Почему он был в этом так уверен, юноша сообразил не сразу. В кои-то веки он выспался, на часах было четверть двенадцатого, в окно светило солнце, и его переполняла жажда деятельности. Когда же он пробудился окончательно и вспомнил события предыдущего дня, первой мыслью было не высовываться из своей комнаты. Вообще. До последнего дня пребывания здесь.
Сказанное Снейпу само по себе могло привести к вполне предсказуемым последствиям, а, восстановив ход событий до конца, он и вовсе со стоном рухнул обратно на подушку. Нет, ужасно было не то, что он поддался слабости. Хуже другое. Что, если Снейп опомнился, осатанев от злости, бросился за ним, и застал… в весьма недвусмысленной ситуации? Гарри закрыл лицо руками и замотал головой, не желая даже представлять, как теперь посмотрит в глаза профессору. Твою мать, да он вообще глаз поднять не сможет!
На кухню он спускался в самом скверном расположении духа. Время близилось к обеду, организм требовал нормальной еды, но у Гарри все валилось из рук. Начать следовало с того, что он безнадежно загубил мясной пирог, с которым провозился достаточно долго, чтобы узреть обуглившиеся останки предполагаемого обеда было достаточно обидно. Пришлось снова обойтись бутербродами. Из того, что осталось в кладовке, он планировал приготовить ужин, а потом аппарировать в Хогсмид. Если Снейп питается одним кофе, это его дело. Сам Гарри голодать не собирался. Вдобавок он поранил палец, пока нарезал бекон, разбил чашку и залил джинсы чаем. День явно не задался.
Появление на кухне Снейпа даже не удивило Гарри. Он был охвачен унынием, меланхолично помешивал вторую порцию чая в восстановленной чашке и старался не поднимать головы, чтобы, упаси Мерлин, не встретиться взглядом с профессором. Когда же Снейп заговорил, Гарри приготовился к худшему.
- Доброе утро, мистер Поттер, - Снейп возвышался над ним, словно воплощение ночного кошмара, и юноша нервно сглотнул.
- Доброе утро, профессор, - едва слышно отозвался он, заранее предчувствуя, как губы Снейпа скривятся в презрительной усмешке.
Снова взявшись за ложку, он вдруг вспомнил, что забыл положить сахар. Кажется, это предел.
- Надеюсь, вы хорошо выспались, - заметил Снейп, присаживаясь на соседний стул и невозмутимо наливая себе чай.
Гарри перестал дышать. Профессор откровенно издевался, иначе и быть не могло.
- Да, сэр, спасибо, - пробормотал он.
- Вы ждете, пока вместе с сахаром растворится и чашка? В таком случае, придется вас разочаровать: это случится не скоро. Впрочем, гриффиндорское упорство вошло в легенды…
Юноша остановился, послушно вынул ложку из чашки и сделал глоток. Как он и предполагал, чай был несладким. Губы обожгло, он поморщился, вернул чашку на место и посмотрел из-под ресниц на профессора. Снейп был по-прежнему невозмутим. Он отработанным движением развернул принесенную с собой газету, дав возможность Гарри разглядеть название, и погрузился в чтение. Это оказался «Пророк». Снейп читал газету. На кухне. В компании ненавистного Гарри Поттера. И пил чай. Гарри растерялся. Идиотизм ситуации доходил до него медленно но, тем не менее, у него были все основания предполагать, что он сошел с ума. Очень жаль. Дамблдор расстроится…
- С вами все в порядке, мистер Поттер? - сухо спросил Снейп, не отрываясь от приглянувшейся статьи.
- Да, сэр, - выдавил юноша.
- Очень сомневаюсь. Подобное состояние не характерно даже для вас…
Гарри передернул плечами. Что-то явно шло не так. Наверное, он все еще спит, и вот-вот должен проснуться.
- Что вас так удивляет, Поттер? - соизволил поинтересоваться профессор, уловив напряженное молчание вместо ожидаемого ответа. И Гарри решился. В конце концов, если он спит, то ничего страшного не случится:
- Сэр, вы раньше никогда не оставались здесь.
- Яснее формулируйте вашу мысль, Поттер.
- То есть, до сегодняшнего дня. Что-то случилось?
- Я, как вы изволили выразиться, не оставался здесь, потому что предпочитаю обедать в столовой. Насколько мне известно, вы не берете в расчет, что для приема пищи имеется более достойное место, чем кухня.
- А сегодня? - не сдавался Гарри.
- Сегодня, мистер Поттер, я одолжил у Дамблдора пару домовых эльфов, и они меняют там шторы. Но если вам нравится дышать пылью, можете доставить себе такое удовольствие, а заодно избавить меня от вашего общества.
Юноша догадался промолчать. Снейп был по-прежнему не в духе, однако предъявлять претензии, как видно, не собирался, и давать ему повод Гарри не желал.
Оставшееся время они провели в тишине. Профессор допил свой чай, с особой тщательностью вымыл чашку, словно это была одна из его колб, и удалился, не забыв прихватить газету. Сидя в одиночестве над кружкой с остывшим чаем, Гарри приходил в себя. Снейп мог отправиться в гостиную, так какого черта? Это знал разве что сам профессор, но Гарри предпочел не интересоваться ответом: он был слишком счастлив, что его миновало очередное разбирательство.
Поход в Хогсмид Гарри решил отложить. Перед ним стояла насущная проблема, решение которой, как выяснилось, имело гораздо большее значение, нежели забота о провизии. Виной тому была книга по Защите, позаимствованная у Снейпа днем раньше. Гарри уже склонялся к мысли согласиться на должность, предложенную Дамблдором, и хотел быть уверен, что не подведет старика, но Снейп, как обычно, оказался в своем репертуаре. Говорить с ним не имело смысла: сомнительно, что профессор станет способствовать кому-либо в получении должности, на которую сам претендовал в течение стольких лет. Он будет счастлив провалу ненавистного гриффиндорца, а юноша не хотел так быстро сдаваться, и дело было вовсе не в занятном трактате. Вернее, не только в нем. Отступив однажды, во второй раз ему будет гораздо сложнее выстоять под напором гнетущей авторитарности Снейпа, а в третий профессор попросту не услышит его
