вечерамъ, и это было сопряжено со всякаго рода затрудненіями, то Маргарита р?шилась дов?рить свою тайну, помимо Лотхенъ, еще другому полурусскому лакею, исправлявшему должность швейцара.
И Шепелевъ сталъ появляться уже всякій день въ домъ Маргариты, скрываясь, какъ и прежде, въ большомъ платяномъ шкафу, поставленномъ въ гостиной съ куполомъ, всякій разъ, когда кто либо изъ близкихъ знакомыхъ проникалъ дал?е маленькой гостиной. Но вскор?, благодаря этому шкафу, юноша сталъ оставаться въ дом? графини по два дня безвыходно, такъ какъ по вечерамъ они не могли бояться чьего либо визита, ночью, рано утромъ — и подавно… И кто бы могъ подумать, что шкафъ превратился въ квартиру, куда спасался его жилецъ, при появленіи людей или гостей. Одна н?мка знала все!.. Каждый день Лотхенъ накрывала столъ, подавала об?дъ, или кофе, или ужинъ на два куверта, а зат?мъ угрюмо и мрачно д?лала реверансъ и уходила къ себ?.
Лотхенъ давно перестала см?яться, она ходила темн?е ночи. Съ перваго же дня она была поражена открытіемъ, что барыня р?шилась на такую нев?роятную глупость: влюбиться въ мальчишку. Съ перваго же. дня Лотхенъ искренно возненавид?ла Шепелева, потому что онъ сд?лался пом?хой вс?хъ ея плановъ на счетъ судьбы графини и ея собственной. Первое время она горячо спорила, упрекала и уговаривала друга — барыню, но, наконецъ, ей осталось только одно: молчать и ненавид?ть Шепелева отъ души.
«Авось этотъ капризъ пройдетъ, мечтала она. В?дь этотъ еще хуже Фленсбурга. Тотъ хоть вліятельное лицо у принца, а этотъ просто щенокъ, красавецъ, правда, но lieber Gott, такихъ въ столиц? можно найти н?сколько дюжинъ».
Внезапное событіе въ дом? все перевернуло…
Однажды поздно ночью, когда влюбленные только-что окончили ужинъ и молчали, такъ какъ давно все было уже переговорено, все было старо, глупо, скучно… кто-то быстрыми шагами прошелъ черезъ маленькую гостиную. Довольно р?зко попробовавъ дверь и, найдя ее запертой, см?лая рука стала стучать.
Маргарита смутилась, догадавшись, что это не Лотхенъ и, совершенно не понимая, кто среди ночи, предполагая, что она давно спитъ, см?етъ такъ стучать. Вдругъ за дверью раздался голосъ камердинера, француза Эдуарда, который громко кричалъ:
— Madame! Madame! Ouvrez-moi!
Шепелевъ моментально скрылся въ большой шкафъ, но при этомъ, отъ смущенія и неожиданности, забылъ на стул? снятый мундиръ.
Маргарита отворила. На порог? появился Эдуардъ, н?сколько взволнованный, бл?дный и выговорилъ:
— Moneienr le comte n'est plus! Онъ скончался.
Маргарита перем?нилась въ лиц? и стояла, не шевелясь, пораженная изв?стіемъ. Полтора года ожидала она смерти мужа и все-таки была теперь поражена. Она окамен?ла на м?ст?, тяжело переводя дыханіе.
Эдуардъ въ то же время обвелъ глазами всю комнату и, не смотря на свое душевное состояніе, поневол? зам?тилъ и забытый мундиръ преображенца, и главное, два куверта на стол?. Онъ вдругъ злобно усм?хнулся и выговорилъ:
— Ma foi! C'est beau! Un defunt par la un amant par ici!..
Маргарита настолько была поражена изв?стіемъ и смущена зам?чаніемъ Эдуарда, что не нашлась даже отв?чать. В?рный лакей снова усм?хнулся грустно, пожалъ плечами и пошелъ на верхъ.
Шепелевъ, догадавшись, что свид?теля уже н?тъ, вышелъ и нашелъ Маргариту среди комнаты молчаливую и встревоженную.
— Что такое? спросилъ онъ. — Что онъ говорилъ?
— Мужъ умеръ! тихо произнесла Маргарита.
Шепелевъ ахнулъ, но черезъ секунду взялъ ее на руку и выговорилъ:
— Ну, такъ что-жъ? Богъ съ нимъ! Царство небесное! Намъ же лучше!..
Маргарита все молчала и не подымала глазъ. Юноша потянулъ ее въ себ? и поц?ловалъ въ лицо. Она сразу пришла въ себя и легко вскрикнула:
— Что ты! Теперь! Въ эту минуту!
И, быстро окинувъ глазами комнату, она прибавила тихо:
— Даже страшно! Да, да! Ей-Богу, страшно! Послушай…
И посл? минутнаго колебанія Маргарита прибавила:
— Мн? страшно!
— Чего? изумился Шепелевъ.
— Мн? страшно! полубезсмысленно, но съ д?тской интонаціей въ голос? повторяла Маргарита.
Шепелевъ сталъ разспрашивать ее, но она с?ла на диванъ, задумалась глубоко, не слушала его и не отв?чала.
Мысли Маргариты улет?ли далеко. Она невольно вернулась мысленно въ свое прошлое, въ т? дни, когда молодой красивый бояринъ безъ ума влюбился въ нее въ Карлсбад? и, наконецъ, не смотря ни на что, далъ ей свое имя, далъ состояніе и изъ положенія м?щанки и вдобавокъ авантюристки, поставилъ ее въ возможность сд?латься первой придворной дамой русскаго императора.
Когда онъ былъ живъ и желтый, худой лежалъ въ маленькой душной комнат? съ затхлымъ, аптечнымъ воздухомъ, онъ былъ для нея тяжелой ношей и ей было его не жаль. Когда онъ, давно тому назадъ, сталъ упрекать ее во многомъ, за что им?лъ право упрекать, она выслушала его холодно, улыбнулась презрительно и насм?шливо и, спустившись къ себ? внизъ, выговорила въ первый разъ:
— Какъ это скучно! Когда же онъ умретъ!?
Съ этого дня она перестала ходить къ мужу и бол?е его не видала.
Она не сказала себ?, что бол?е не пойдетъ! это вышло какъ-то само собой! Каждый день откладывала она свой визитъ къ больному, и день за день, нед?ля за нед?лей, прошло странно много времени! Вспомнишь теперь, — кажется нев?роятнымъ! Почти не в?рится! Изо дня въ день, прошло полгода, что она не была на верху. Какъ это случилось, Маргарита сама теперь не понимала.
Часто думала она, представляла себ?, какъ и когда узнаетъ, наконецъ, о смерти мужа. Какъ-нибудь днемъ приб?житъ Лотхенъ или прі?детъ она изъ гостей и ей объявятъ объ этомъ. На вс? лады представляло ей воображеніе, какъ получитъ она это изв?стіе, и ей каждый разъ казалось, что кром? радости ничего это изв?стіе въ ней не разбудитъ. Теперь оказалось совершенно иначе.
Ночью, посл? ужина, въ присутствіи любовника, запрятаннаго въ шкафу, отчасти наскучившаго, она узнала про это, давно ожиданное событіе! И ей стало не весело, но и не тяжело, не грустно, а только страшно! И все бол?е и бол?е странно! Ей, суев?рной женщин?, чудится, что вотъ сейчасъ явится онъ передъ ней, ужасный, карающій! Онъ теперь уже въ новомъ мір? тайномъ, темномъ, таинственномъ! Когда онъ лежалъ въ постели почти безъ движенія, въ посл?днемъ градус? страшной бол?зни, онъ не могъ прійдти къ ней! Теперь же онъ можетъ!.. Но иначе… Хуже!..
Между т?мъ, Шепелевъ догадался, что надо скор?й собираться домой и уже од?тый, при шпаг?, со шляпой въ рукахъ, подошелъ къ Маргарит? и сталъ говорить ей. Но она такъ глубоко задумалась, что пришлось ее взять за плечо.
— Маргарита, прійди въ себя, мн? надо скор?е уходить!
Она подняла на него задумчивые глаза и, очевидно, не понимала словъ. Три раза повторялъ онъ ей то же самое.
— Что?! Н?тъ! Н?тъ! Ни за что!! вдругъ воскликнула Маргарита и схватилась за него изъ вс?хъ силъ. — Н?тъ, н?тъ, не пущу! Оставайся зд?сь. Я… я боюсь!.. Я боюсь…
— Господь съ тобой! Что ты?! Какъ не стыдно… изумился юноша.
Но, не смотря на вс? ув?ренія Шепелева, что ему невозможно оставаться, что на зар? подымется въ дом? сумятица и весь день будутъ появляться знакомые. Маргарита не слушала и повторяла:
— Ни за что! Я боюсь!
Когда онъ, освободясь на мгновеніе, двинулся къ дверямъ, она кинулась за нимъ и страшно закричала… Съ нервной, нев?роятной въ ней силой, оттащивъ его отъ дверей, она бросилась снова къ двери и заперла ее на ключъ, также быстро и ловко, какъ когда-то, будучи «Ночью» сд?лала это въ маскарад? прусскаго посла.
— Что ты д?лаешь! съ отчаяніемъ воскликнулъ Шепелевъ и невольно вспомнилъ уборную дома
