Корея на перекрестке эпох

кимчхи ярко свидетельствуют об их национальной принадлежности.

Осенью 1987 г. я, будучи сотрудницей отдела вещания на корейском языке Московского радио, ездила собирать материалы о жизни советских корейцев в знаменитый колхоз 'Политотдел' в окрестностях Ташкента. Многие проживавшие там корейцы - особенно молодые - практически не говорили на корейском языке, с удовольствием ели узбекские лепешки и плов, и тем не менее у каждой хозяйки во дворе стояли большие глиняные чаны с жидким соевым соусом - непременным компонентом корейской кухни.

'Корейцы в голове христиане, в сердце - буддисты, а в желудке - шаманисты',- говорил мне знакомый миссионер, много лет проживший в этой стране. Как-то я взяла блокнот и обошла все рестораны, кафе, трактиры и забегаловки вокруг своего дома на улице Тэханно. Я просто записывала названия блюд, обозначенных на вывесках. Чего здесь только не было: и 'корейская пицца' пхаджон - большой блин с зеленым луком и кальмарами; и пиндэ-тток - маленькие блинчики с ростками фасоли; и суп из коровьих хвостов; и куриный отвар с женьшенем и перцем (самгетхан) и соллонтхан - похлебка из коровьей ноги, которая варится более суток. Последнее блюдо стоит дорого, поскольку мясо с костями в Корее ценится намного выше, чем мякоть. В супермаркете можно купить кило мяса без костей долларов за двадцать, а большая коровья нога, где нет ни грамма мяса, оценивается в два раза дороже и упаковывается как рождественский подарок.

Значились на вывесках и мясо пулькоги. приготовленное на открытом огне (на газовой горелке или на древесном угле, причем цена в последнем случае значительно выше); и жареные говяжьи ребра; и 'мраморная' (с тонкими прожилками сала) свинина; и 'королевские' свиные ножки (сочные, ярко-розовые, издающие пряный копченый запах, с соусом из креветок, они не оставляют равнодушным ни одного любителя пива); и тушеные моллюски; и улитки; и пельмени (с кимчхи и рисовой вермишелью, мясом и овощами, вареные и жареные, в бульоне и без, 'королевские' и совсем маленькие); и корейская лапша куксу; и утешение бедных студентов - вермишель рамён и японские макароны удон; и китайские макароны с луком чаджанмён; и гороховая вермишель с мясом и овощами чапчхэ, и рулеты из риса с овощами, ветчиной, рыбой или мясом, завернутого в листы морской капусты - кимпап; и соевый творог тубу, тушенный с овощами; и сябу-сябу - густой суп из вороха трав и тонко нарезанной маринованной говядины. Помешивая его в кастрюле, бодро кипящей на вашем столе, хозяйка обязательно расскажет, что это блюдо особенно любил Чингис-хан, поскольку оно питательное и быстро готовится в походных условиях. Гурманов рассказ вдохновляет. У каждого ресторатора есть, что порассказать.

С раннего утра распахивают двери расположенные около школ крошечные кухоньки, где с утра торгуют канцтоварами и готовят обед- простые, дешевые, но всеми любимые тток-покки -- тушенные в красном остром соусе толстые цилиндрики из отбитого рисового теста и одэн - упругие трубочки из рыбного фарша, нанизанные на длинные палочки. После занятий в эти кухоньки стайками влетают малыши и уплетают стоя, в то время как за единственным столом парочками сидят, явно подражая взрослым, девочки-подростки и делятся секретами над тарелкой, взятой одна на двоих.

На передвижных прилавках на улице готовят овощи и кальмаров в тесте, которые так приятно есть очень горячими, хрустящими, макая в соевый соус.

Вечерами на улицы выезжают и расставляют складные стулья прямо на тротуарах передвижные распивочные (пходжан мачха). Они недешевы, но цены не отпугивают любителей горячительного, которые украшают задушевную беседу бутылочкой- другой рисовой водки соджу под закуску из моллюсков, отваренных в раковинах, крошечных куриных шашлычков и котлеток на палочках, рубленых сырых, еще извивающихся в тарелке, кальмаров с перечным соусом и жареной требухи.

Я насчитала на Тэханно больше сотни только заведений, специализирующихся на отдельных блюдах, не говоря уже о кафе, пивных и ресторанах иностранных кухонь - мексиканской, американской, японской, китайской и даже русской. Потом я сбилась со счету, стала считать снова, но в конце концов осознала тщетность попыток объять необъятное. Хотя эта улица - не самое большое в Сеуле место молодежных гуляний (по числу заведений общепита она уступает окрестностям университета Ёнсе и району Мёндон), харчевни были везде: в нижних, верхних и средних этажах домов, в подвалах, на балконах, на рынке, в магазинах, в палатках, ларьках, под навесами и под открытым небом. Отовсюду восхитительно благоухало или просто неплохо пахло. Звуки кухни: бульканья, шипения, скрежетания, звякания - переплетались с популярными эстрадными/классическими/народными мелодиями, а иногда и оперными ариями, лившимися из магнитофонов, телевизоров и приемников. Мигали неоновые вывески. Трепетали флаги с названиями блюд. Манил интерьер и объявления о скидках и невероятной дешевизне. Интриговали короткие юбки и миленькие личики юных официанток в обрамлении причудливой архитектуры.

Ярким примером последней были рестораны в виде взлетающей к небу космической ракеты, старинного немецкого замка, подводной лодки и римского храма из розовой фанеры с горельефами в виде амуров, трубящих ангелов и венер с крыльями и в трусах - своеобразное сочетание европейского классицизма с конфуцианской сдержанностью. Их дополняли прислоненные к стенам 'белокаменные' греческие колонны с кокетливыми бантиками. Были рестораны со скульптурными украшениями в виде огромного металлического монстра или пары обнаженных коротконогих толстух, с антуражем в виде пивной бочки, гигантского пластмассового кактуса, или, скажем, изгороди 'а-ля гранит', которая на первый взгляд казалась монолитно каменной, но при постукивании издавала звук, подобный барабанному. При близком рассмотрении можно было убедиться, что 'валуны' сделаны из фанеры и папье-маше и сверху искусно раскрашены. Как говорится, дешево и сердито. Искусственными были не только валуны, но и увивающий их плющ. Но еда была настоящая.

На каждый товар есть свой купец: ни одно из заведений не пустовало.

Ах, эти корейские кафе и харчевни! Сколько с ними связано воспоминаний!

Вот вегетарианский 'Травянистый аромат'. Здесь, среди буддийских монахов - завсегдатаев и бумажных фонариков мы впервые отмечали с Суджин наш общий день рождения: он у нас в один день. Вот семейный 'Дерево и камень'. Здесь мы провожали подругу-американку, навсегда покидавшую Корею. В 'Жизни в розовом свете' под мерцание лампад на столе болгарский поэт Бойко читал мне свои стихи на корейском языке, а у меня по спине бежали мурашки - так это было прекрасно.

Вот 'Мастер кофе', где подавали около тридцати видов этого благородного напитка, и где хозяин прекрасно играл на гитаре и пел, а официанты, подавая меню, особенно низко кланялись. Я часто ходила сюда вечерами отдохнуть от суеты и посидеть в тишине. Вот 'Русский дом' с хорошим баром. Здесь одно время неплохо готовили бефстроганов и кормили русских в течение, правда, всего нескольких дней - бесплатно. Мы с подругой, приехавшей в Сеул из Москвы по делам бизнеса, зашли туда как раз в тот период, и нам не только подали вкусный обед, но и взяли интервью. Кто-то из знакомых потом слышал его по радио и мне об этом с восторгом сообщил.

Вот 'Колбасная деревня', куда водили меня мои студенты, узнав, что я питаю слабость к такому простонародному блюду, как кровяная колбаса. Вот 'Волга', специализирующаяся на спагетти и грибных супах. Каждый раз, когда я туда входила, хозяин бросался к магнитофону и включал Шаляпина - 'Песню о Стеньке Разине'. Это было единственное, что было там российского, но сердечный прием трогал до глубины души.

Вот уютный 'Чайный сад', где среди бумажных ширм и шкафчиков с изысканной керамикой милая старушка-хозяйка терпеливо учила меня заваривать зеленый 'чай первого листа', который собирают вручную, когда на кустах только появляется зелень. Вот 'Пространство', где пространства вовсе не было и с трудом умещались, тесно прижавшись друг к другу, три столика, но пиво подавали хорошее.

Я часто бродила по Сеулу одна, и мне никогда не было скучно, ибо я не уставала восхищаться изобретательностью людей, придумавших для своих заведений такие необыкновенные названия: 'Семья лунных лучей', 'Розовый лес', 'Большой палец', 'Желтая тыква', 'Зимний путник', 'После полудня - по-вегетариански', 'Земляничная долина'. Многие из этих людей обладали большим чувством юмора. Крошечная забегаловка гордо именовалась 'Знатная ресторация'. 'Ой-ой, неужели?' называлось заведение, на вывеске которой был изображен растерянный гражданин с вывернутыми карманами. 'Мы победим!' - мигала неоновой вывеской пивная около Сеульского университета.

Другие авторы проявляли себя незаурядными психологами. 'Преуспевшее поколение', 'Новое поколение' - это была откровенная лесть, обращенная к молодежи. Здесь всегда было многолюдно. Не так много на свете людей, кто может противостоять лести. Кафе с английскими названиями 'Falling', 'Bodyguard', 'Ramses', 'Leonardo', 'Tiberius', 'With' хотя и звучали просто, заключали в себе глубокий смысл. Они сами по себе подчеркивали исключительность и высокий интеллект каждого,