РАССКАЗ О КАТИБЕ АБУ-ЛЬ-ВАЛИДЕ ИСМАИЛЕ ИБН МУХАММАДЕ, ПО ПРОЗВИЩУ ХАБИБ — «ЛЮБИМЫЙ»
Стрелы красноречия Хабиба всегда попадали в цель, он был одинаково умел и сладостен и в переложении и в сочинении, а учителем его был сам Абу Джафар ибн аль-Аббар, который заострил его перо, так что не уступало оно в меткости острию копья, а блеском своим уподобилось зеркалу.
Короткой была жизнь Абу-ль-Валида — словно яркая звезда, прочертил он славный путь на небосклоне, и, если бы превратности времени пощадили его, даровав ему годы, затмил бы он восходящую зарю и преградил бы путь ветру, заставив его повернуть в другую сторону.
Он скончался в возрасте двадцати двух лет, и с ним ушло в могилу лучшее, что было в его время, оставив лишь дивные творения прозы и стихов, и я прочел над могилой сложенные им строки. Он составил книгу, которую назвал: «О том, что сказано в красноречивых словах о весенних цветах», собрав в ней стихи поэтов Андалусии и показав при этом большую образованность. Его перу принадлежит также множество прозаических посланий и стихотворений, часть которых я привожу здесь.
Вот отрывок из послания Хабиба:
«О друг мой, когда весна проявила к нам благосклонность, позаимствовав частицу твоей благосклонности и похитив свои цветы у твоей цветущей красоты, она предстала во всей красе перед людскими очами и усладила слух добрыми вестями. Все устремились к ней, чтобы отдохнуть на ее лоне и полюбоваться тем, что она таит под своим плащом, — и люди узрели благоуханную землю, украшенную цветами, которыми она расшила зеленые луга и пастбища.
Весна показала все свое искусство, ни в чем не проявив упущения. Прекрасные цветы на лужайках, будто земные звезды, напоены мускусом и амброй. Вдохни скорее воздух, и к тебе принесется их аромат, огляди их радостным взором, и тебя ослепит их блеск. Разнообразие их восхищает взоры, и дыхание их оживляет души:
И я ищу пути, чтобы полнее насладиться этим зрелищем, очистив разум созерцанием красоты. И мечтаю, чтобы весна сжалилась надо мною и исцелила душу мою, и прогнав небрежение и сонливость, ведь душа способна заржаветь, как ржавеет железо, и каждый обязан радеть о своей душе, постоянно помышляя о ее благе, не отклоняясь от своего пути…»
А вот отрывок из другого послания, которое он посвятил своему другу:
«О господин мой, за которого я готов отдать свою душу! Рассказывал один из выдающихся сочинителей, а его диковинки речей переходят из уст в уста, что разные цветущие деревья, благовонные травы и всевозможные садовые цветы как-то раз затеяли долгий спор. Пришла им в голову одна и та же мысль, и в душе возникло единодушное желание из тех, что вызывают раздоры и нескончаемые споры, — решить, кто из них прекраснее и благовоннее, и вынести суждение по чести и совести.
И порешили они, что утвержденный ими приговор и честный договор будет действителен и для других растений, время цвести которым еще не приспело. И тут один из цветков встал и обратился к присутствующим с такими словами:
«О достопочтенные деревья, милостивые травы и добрые цветы, поистине всевышний Аллах, милосердный и всеведущий, сотворивший всех тварей и создавший все сущее, что движется и что недвижно, дал им разный облик и отличные друг от друга качества, к одним был щедрее, а с другими поскупился. Он сотворил раба и царя, сделал облик одних прекрасным, а других — безобразным, отдав предпочтение одним над другими, но в целом достиг справедливости и соразмерности.
Все равны в том, что к нам обращена милость его могущества и у каждого есть подобающая ему степень красоты облика и свои достоинства, а все цветы наделены к тому же стройностью стана и ароматом дыхания, всех их отличает свежесть и яркость красок. Поэтому мы привлекаем к себе взоры всех и склоняем все души. Нами украшаются пиры и собрания, так что, куда бы мы ни попали, всюду оказываемся среди друзей, любящих нас и привязанных к нам всем сердцем.
Нас воспевают в изящных посланиях, о нас слагают дивные стихи, наша краса служит образцом для цветов красноречия. И поэтому мы преисполнились высокомерия и вознеслись в гордыне, ведь непомерные похвалы и причудливые описания наших достоинств, на которые щедры те, кто любит нас, предпочитая всему на свете, побудили нас забыться и пребывать в спокойствии, запамятовав о последствиях этого.
Убаюканные сладкими речами, мы все сочли себя венцом творения и образцом совершенства, будто не знали, что среди нас есть та, коей по праву принадлежит первенство в наших рядах и кто по красе своего облика и дивному аромату должен быть нашим предводителем.
Я говорю о розе, царице цветов. И если мы проявим справедливость, высвободившись из моря нашей слепоты и отбросив самовлюбленность, то смиренно подойдем к ней и благословим ее. Каждый, кто встретит ее на своем пути, должен приветствовать ее как свою царицу, а те несчастные, что не удостоятся ее лицезреть, ибо цветут в иное время, должны покориться нашему приговору и присоединиться к нашему призыву.
Поистине, роза выше всех благородством, цветет в наилучшее время, и след ее присутствия ощущается даже в отдалении, если нет ее самой поблизости, ибо доносится ее аромат. Роза полыхает пурпуром, а красное — это цвет крови, подруги самой жизни. Роза — яхонтовое ожерелье в оправе изумрудных листьев, и концы ее лепестков блещут золотом. Самые удивительные стихи прекрасны лишь благодаря красоте розы, если описывают ее стройность и величавость».
Среди собравшихся находился и один из предводителей цветов — желтый нарцисс, а рядом с ним гордо возвышался его брат — белоснежный нарцисс. Были там также и левкой и фиалка, чьи лепестки распускаются только ночью.
И желтый нарцисс сказал: «Клянусь тем, кто поселил меня на лоне плодородной земли и вскормил меня щедрой влагой дождя, так что стал я ярче золотого пламени зари и огня хрустального светильника. Я пожелтел оттого, что поклоняюсь розе и влюблен и нее, и страдаю оттого, что смерть моя приходит раньше, чем я могу встретиться с нею. Как исхудало мое тело и как иссушил меня недуг! Но теперь, когда мне стало дозволенным разгласить свою тайну, стало немного легче бремя моих бед».
Потом левкой обратился к желтому нарциссу и сказал: «Ты встретил товарища по несчастью. Клянусь Аллахом, я тоже поклоняюсь розе и призываю всех признать ее превосходство и старшинство. Смотрите, как от жгучей страсти шрамами покрылись мои щеки! С тех пор, как я попал под ее власть, моим единственным другом и собеседником стало горькое отчаяние!»
Затем начал свою речь белый нарцисс: «Не глядите на мою свежесть и на то, как сочны мои листья
