гасила скорость падения.
К этому времени парашютисты оказались на земле. Некоторые, однако, застряли в ветвях деревьев, запутавшись в стропах. Для такого случая у них имелись ножи, а их более удачливые сослуживцы растягивали под деревом парашют, на который прыгал их товарищ.
Другие десантники бегом направились к приземлившейся неподалёку технике. Вертолёты поднялись чуть выше, продолжая держать римское войско под прицелом пулемётов. Тем не менее, пока не было слышно ни одного выстрела. Римляне по-прежнему находились в своём лагере, благоразумно решив не высовываться на открытую местность. Также вели себя и «союзники», только лагерь их выглядел скорее цыганским табором, чем укреплённым убежищем.
Я с удовольствием наблюдал за слаженными действиями армейских частей. Около трёх тысяч десантников в пятнисто-зелёной камуфляжной форме с автоматами наперевес повзводно окружили неприятеля. Вскоре появились боевые машины пехоты и танки. Последние двигались не торопясь, повернув орудия назад, чтобы не повредить их о крупные ветви деревьев. Большие стволы они объезжали, а молодую поросль сминали, будто солому.
Метрах в ста от позиций римлян техника остановилась. Танковые башни развернулись, а в открывшиеся башенные люки выглянули командиры и поднесли к глазам бинокли. Постепенно наступила тишина, даже вертолёты улетели подальше, чтобы противник мог услышать условия капитуляции.
«Здесь всё ясно. Подробности узнаю потом», — подумал я и решил проверить, насколько чётко выдерживается график развёртывания основных сил Военно-Морского Флота. Последняя эскадра, состоящая из двадцати военных и вспомогательных кораблей, только начинала входить в Гибралтарский пролив. Она направлялась к берегам Сирии и Иудеи. Эти земли я планировал оккупировать на завершающем этапе операции. Остальные десять эскадр уже отделились друг от друга, и каждая легла на расчётный курс. Сразу три крупных соединения Военно-Морского Флота устремились к Апеннинскому полуострову — центру Римской империи.
Голос старшего радиста вернул меня в помещение радиостанции:
— Сергей Семёнович! Вас вызывает эскадра номер два.
Я поднялся с кресла и подошёл к соответствующей рации. Одев наушники, произнёс в микрофон:
— Верховный Главнокомандующий на связи.
— Сергей Семёнович! — донёсся до меня голос командира соединения. — Возникли проблемы в районе города Новый Карфаген.
— Что случилось?
— При нашем появлении римляне отступили в город. Сдаваться отказываются, а в нём тысяч семьдесят мирных жителей.
Я некоторое время размышлял. Потом ответил:
— Примените тактику устрашения. Каждые полчаса посылайте несколько вертолётов со снайперами. Потом снова вступайте в переговоры. Гарантируйте сдавшимся жизнь. Особо подчеркните, что они не будут обращены в рабов, а вернутся в Рим.
— Вас понял. Разрешите выполнять?
— Выполняйте.
Снова устроившись в кресле, я «вернулся» на побережье пролива Ла-Манш. Здесь произошли большие изменения. При помощи выгруженной техники военные строители начали прокладывать сразу две дороги: на восток и в центр Галлии. Из спиленных деревьев возводили укреплённый городок, куда уже подтягивались две недавно высадившиеся армейские дивизии.
Пролив был заполнен кораблями различного назначения. С одних шла выгрузка военной и строительной техники, горючего в бочках, строительных материалов и продовольствия. Другие — возвращались в Англию. Третьи — направлялись к Гибралтарскому проливу, чтобы закрепить достигнутый успех, усилить высадившиеся на побережье Средиземного моря войска и обеспечить их на длительный период всем необходимым. Высоко в небе я заметил полк военно-транспортной авиации, который держал курс на юг Галлии.
При виде этого зрелища моё сердце наполнилось гордостью. Армия Империи сильна, как никогда раньше. Её численность превысила четыреста тысяч человек. Что могут противопоставить римляне этой чётко организованной силе? Партизанскую войну? Но здесь даже джунглей нет, как в Индокитае. Всё-таки придётся им жить по законам Английской Империи!
Я сместил обзор к окружённой группировке противника. Тут всё обошлось без единого выстрела. Римский легион принял условия капитуляции, и теперь по команде англичан манипул за манипулом без оружия, с поднятыми руками, выходил из лагеря. Наручников хватало на всех. Легионеры чуть шеи не выворачивали, проходя мимо танков. Ещё бы: лишь несколько часов назад они и представить себе не могли, что в мире существует такая техника.
Через некоторое время их построили в колонну и под усиленным конвоем повели к побережью, где, согласно условиям капитуляции, пленников посадят на корабли и отправят в Рим. «Союзников» ждала другая участь, так как они были местные. Их поселили в бывшем римском лагере, где они должны пожить некоторое время под надёжной охраной, привыкнуть к англичанам и понять, что римское владычество закончилось раз и навсегда.
Переводчики объяснят этим людям, что теперь границы их земель от нашествий других племён будут охранять английские солдаты. Сами же они вскоре вернутся к своим семьям и смогут жить спокойно, занимаясь повседневными делами. Англичане обязуются по мере необходимости оказывать им врачебную и продовольственную помощь, а взамен требуют полной лояльности к новым властям.
«Надо узнать, как идут дела в Новом Карфагене», — подумал я и вскоре рассматривал город с высоты ста пятидесяти метров. Сюда как раз прилетели пять вертолётов. Я отчётливо видел снайперов, которые стреляли в не успевших спрятаться римских солдат. Очевидно, это был уже не первый налёт, поскольку на улицах городка, состоящего в основном из одноэтажных каменных домов, я заметил два десятка неподвижно лежащих тел.
Один из вертолётов опустился почти до самой земли в районе городской площади. Его дверца была открыта. На полу, свесив ноги, сидел снайпер и высматривал противников в окнах ближайших домов. Внезапно дротик, пущенный меткой рукой, попал снайперу в грудь, но, вопреки ожиданиям покушавшегося, не причинил военнослужащему Империи ни малейшего вреда. Он отскочил от облегчённого сверхпрочного бронежилета, который скрывался под форменной одеждой, и упал на землю. Снайпер выругался, вскинул винтовку, и разрядил всю обойму в окно, из которого метнули дротик.
Такими бронежилетами были экипированы абсолютно все солдаты и офицеры, входящие в силы вторжения. Эти индивидуальные средства защиты выдерживали удар копья, ножа, либо меча. Я не исключал возможности, что некоторые римские солдаты смогут захватить оружие англичан и сумеют им воспользоваться, поэтому бронежилеты были также рассчитаны на попадание пули, выпущенной из огнестрельного оружия. У военных спецназовцев имелись ещё и бронированные маски с узкими вырезами для глаз, ноздрей и рта.
Кроме того, каждый взвод имел рацию для связи с командованием. Само собой разумеется, что все корабли, вертолёты, танки и боевые машины пехоты были укомплектованы надёжными рациями. На это ушли колоссальные деньги, но жизнь англичан я ценил дороже.
Прозвучало ещё несколько выстрелов, и вскоре вертолёты улетели. Едва затих их рокот, как тут же из мегафона послышалась латинская речь, призывающая гарнизон не доводить дело до крайности и немедленно сдаться. В случае согласия выдвигалось требование поднять белый флаг.
Постепенно улицы городка заполнились римскими солдатами, которые собрались в группы и спорили друг с другом, ожесточённо жестикулируя. Вскоре их военачальники, видимо, стали приходить к общему мнению, а ещё минут через десять я заметил, как один из солдат по приказу старшего командира залез на крышу самого высокого здания и стал прикреплять шест с белым полотнищем.
— Игорь! — обратился я к старшему радисту. — Немедленно вызовите командира второй эскадры!
Через минуту связь установили.
— Господин адмирал! Доложите обстановку!
— Только что римляне подняли белый флаг.
— Прекрасно! Приказываю обращаться с пленными уважительно. Помните: гуманность — прежде всего. Желаю удачи.
— Вас понял. Есть проявлять гуманность!
Глава 28
Оставшаяся часть дня прошла спокойно. Основные силы флота ещё не достигли намеченных для них районов боевых действий. Днём мне несколько раз звонили по государственным делам, не терпящим отлагательств. Около шести часов вечера я получил сообщение, что бoльшая часть Испании и Галлии взята под контроль. Все семь римских легионов сдались в плен, причём серьёзного сопротивления нигде не наблюдалось. Я приказал прекратить наступление и закрепиться на достигнутых рубежах для того, чтобы закончить операцию утром.
После этого связался с командиром пятой эскадры и распорядился атаковать позиции римлян в Нумидии в разных местах одновременно, то есть не раньше, чем в тринадцать ноль-ноль следующего дня. Быстрее корабли эскадры просто не могли прибыть в заданный район, в связи с тем, что римские владения в Северной Африке протянулись вдоль побережья почти на две тысячи километров.
Вскоре после позднего ужина я прилёг отдохнуть и сам не заметил, как уснул. Утром проснулся поздно. Взглянув на часы, обнаружил, что уже начало девятого. В помещении оставалось всё по-прежнему, но радисты и гвардейцы сменились. Они дружно поздоровались со мной. Я подошёл к старшему радисту и спросил недовольным тоном:
— Юра, почему меня не разбудили?
— Так никто вас не вызывал, чего зря беспокоить? Час назад приходила ваша жена, увидела, что спите, и ушла.
— Ну, хорошо. Спасибо.
Я в задумчивости поскрёб небритый подбородок и подозвал к себе двух гвардейцев:
— Принесите мне завтрак и бритвенный прибор.
Они козырнули и ушли, а я принялся расхаживать по радиостанции, поскольку сидеть после сна не хотелось. «Сейчас бы прогуляться на свежем воздухе, — мечтательно подумал я, — но нежелательно: вдруг я кому-нибудь срочно понадоблюсь».
Позавтракав и приведя себя в порядок, уселся в кресло и от нечего делать включил «внутренний телевизор». Битый час я обозревал просторы Галлии и Испании, но видел только собственные войска и местных жителей, которые предпочитали от них скрываться. Лишь кое-где начинали происходить первые контакты между представителями оккупационных войск и местной племенной знатью. «Это вполне естественно, — подумалось мне. — Свалились им, как снег на голову, вот они и боятся. А если боятся — значит уважают. Ничего, постепенно привыкнут».
В десять часов мне доложили, что оккупация Балеарских островов завершена, в двенадцать — захвачена Корсика, в час — никаких проблем не возникло на острове Сардиния. Атака Италии должна начаться в пятнадцать ноль-ноль. «Бедный Цезарь, — подумал я. — Лишился трети своих владений, а до сих пор так ни
