Сюда со всей Империи на постоянное место жительства, не спрашивая на то их согласия, сотрудники Службы отправляли мужчин с похожей на меня внешностью. Мои двойники жили в специальной надёжно охраняемой колонии, в довольно комфортных условиях. Эта практика существует и ныне. Что поделаешь? Каждый уважающий себя диктатор должен уметь защищать свои интересы.
Глава 26
Напротив меня сидела красивая, зрелая женщина. Её манера одеваться, непринуждённо и, вместе с тем, с достоинством держать себя вызывала у впервые видевших её невольное восхищение. Я же просто любил свою жену. Хотя мы прожили вместе тридцать лет, чувства, которые я испытывал к ней в первый год совместной жизни, нисколько не угасли. Они лишь несколько трансформировались и заиграли новыми гранями, как красивый бриллиант, которому искусный ювелир придал безупречную форму.
Её полное имя — Елена. Елена-прекрасная, как частенько я её называл. Совершенный овал лица обрамляли слегка вьющиеся золотистые волосы. Красивые голубые глаза искрились, когда она улыбалась. Под коралловыми губами скрывались ровные белоснежные зубы. Она являла бы собой само совершенство, если бы не её нос.
Сам по себе он ничуть не портил её лица. Правильной формы, нормальной длины, с чувственными тонкими ноздрями — нос был даже красив. Однако сразу после свадьбы я заметил, что хозяйка суёт его, куда ей заблагорассудится. Чрезмерное любопытство оказалось её единственным недостатком.
Некоторое время я пытался с этим бороться, притворяясь рассерженным, но вскоре мне пришлось поставить молодую жену на место, показав ей, кто в доме (то есть во дворце) хозяин. Она успокоилась, но ненадолго.
Елена была очень умна и начитанна. Через месяц после свадьбы я с удивлением заметил, что её интересуют государственные дела и некоторые новые научные разработки, о которых в общих чертах упоминалось в газетах. Обтекаемые ответы её никак не устраивали, она хотела знать всё в мельчайших подробностях!
Тогда я, к своему великому стыду, заподозрил жену в шпионаже и на целых два года установил за ней наблюдение, которое велось повсеместно: во дворце (исключая спальню и ванную комнату) и в любом другом месте, куда она хотела поехать. По совету опытного агента Государственной Службы Расследований я раскрыл Елене несколько второстепенных государственных и технических секретов, но результат оказался нулевым: ни в чём предосудительном мою супругу сыщики так и не обвинили.
Тем временем жена успела вникнуть во все тонкости управления дворцовым хозяйством. Она знала по имени абсолютно всех слуг и добрую половину гвардейцев. Огромного труда мне стоило уговорить её не ходить на пятый этаж: всё равно гвардейцы не пропустят.
— Серёжа! Ну почему? Ну, скажи, что там такое? — в сотый раз спрашивала она.
— Нет, ну это ж надо! Сколько жён у меня было! Всем сказал один раз «нельзя», и всё в порядке. А тут — прямо кошмар какой-то.
— Ну, Серёженька, я честное слово никому не скажу!
Я посмотрел в её ясные глаза и интуитивно почувствовал, что она действительно никому не скажет. Да и данные двухгодичной слежки говорили о том же. Редкостное сочетание любопытства с умением держать язык за зубами — качество, которое трудно встретить среди женщин.
Тут я вспомнил, что у жены завтра день рожденья. Подарок куплен заранее. Но, если это сделает её счастливой… Я нежно чмокнул Елену в щёку и, взяв за руку, потянул к выходу из апартаментов.
— Серёжа! Куда ты меня тащишь?
— Сейчас узнаешь, любимая.
— Ой! — сказала она, оказавшись на лестнице, ведущей на пятый этаж, и неожиданно замолчала.
— Пропустите! — приказал я солдатам. Они распахнули дверь и тут же встали по стойке «смирно». Тем не менее, я готов был поклясться, что часовые еле сдерживаются, чтобы не рассмеяться, хотя внешне это никак не проявлялось. Елена вошла в помещение, я следом.
— Здравствуйте! — звонко сказала она гвардейцам и радистам. — Вы меня не пускали, а я всё равно пришла.
Радисты с изумлением уставились на непрошеную гостью. Кое-как в разнобой ответили:
— Здравствуйте, госпожа!
Гвардейцы ответили на приветствие чётко, сказалась многолетняя выучка. Я старался на них не смотреть: мне вдруг стало стыдно за свою слабость, проявленную перед женщиной.
— Серёжа! Что это за техника тут собрана? — спросила жена, повернувшись ко мне. Её глаза светились от счастья.
— Это радиостанция для связи с колониями, — ответил я чуть осипшим голосом.
— Как интересно! — некоторое время она рассматривала рации. Одна из них вдруг начала мигать красными лампочками, послышался треск помех. Радист повернул ручку настройки, доложил:
— Господин Верховный Правитель! На связи Новая Англия.
Я молча надел наушники и некоторое время разговаривал с Наместником, искоса поглядывая на реакцию жены. Закончив разговор, спросил:
— Ну, надеюсь, ты довольна?
— Ещё бы! Серёжа, а куда ведёт вон та дверь? — она указала на вход в секретный архив.
— Пойдём, радость ты моя! — решив полностью удовлетворить любопытство Елены, я взял её под локоть, и мы направились к таинственной двери.
— Отвернись, — попросил я жену.
— Зачем? — тут же спросила она.
— Отвернись и не подглядывай, тогда я пущу тебя внутрь.
Она послушно отвернулась. Я набрал коды и открыл дверь.
— Теперь заходи.
Оказавшись внутри, я закрылся и включил свет. Мы находились на небольшом свободном пятачке. Перед нами был длинный коридор, образованный двумя рядами стеллажей, заставленных металлическими контейнерами, на каждом из которых имелась надпись, понятная только специалисту. Направо и налево вдоль стены уходили коридоры покороче, от которых ответвлялись длинные проходы, аналогичные центральному. Кое-где проходы сужались: там стояли колонны, поддерживающие высокий потолок.
В абсолютной тишине Елена, прижавшись ко мне, почему-то шёпотом спросила:
— Любимый, что это такое?
— А ты как думаешь?
— Наверное, это какой-то склад. Но почему он так тщательно охраняется?
Она прочитала вслух надпись на ближайшем к ней контейнере: «Микроволновая печь».
— Серёжа, что такое микроволновая печь?
— Это такая хитрая духовка, которая очень быстро разогревает еду.
— И она находится в этой коробке?
— Нет, милая, тут только описание, как она работает, и подробные чертежи. Специалист, глядя на них, легко сможет её изготовить, были бы соответствующие детали.
— А в магазинах она продаётся?
— Пока нет.
— Почему?
— Я считаю, что рано.
Кивнув, жена прошла несколько метров по центральному коридору и прочитала надпись на двух стоящих рядом контейнерах: «Телевидение».
— Это тоже рано?
— Частично используется уже сейчас в военной области, а населению придётся подождать.
— Долго?
— Не очень, думаю, лет триста-четыреста, — ответил я вполне искренне. У обычного человека день на день не приходится: один тянется, а вeчера всё не видно, другой пролетает в трудах и заботах. Почти также и у меня, только счёт идёт на годы и десятилетия. Если кто не верит — пусть попробует прожить хотя бы пару тысяч лет, глядишь, и изменит своё мнение по этому поводу.
— О Высший Разум! Я совсем забыла, что ты не такой, как все. Ничего себе: четыреста лет — недолго!
Она прошла ещё с десяток метров. Я неотступно следовал за ней. Прикоснувшись пальцем к двум контейнерам, на которых было написано: «Лазеры», она улыбнулась и сказала:
— А это я знаю. Применяется в медицине.
— Правильно. Хотя возможности лазеров гораздо шире.
Елена вдруг обняла меня, и мне пришлось к ней нагнуться. Поцелуй получился долгим и страстным.
— Спасибо, любимый… — выдохнула она.
— За что?
— За доверие. Я поняла: это твой секретный архив.
Обнявшись, мы пошли дальше. Почти в конце коридора внимание жены привлёк целый ряд контейнеров с надписью: «ядерный реактор».
— Это что-то родственное с ядерной станцией на севере страны?
— Да.
— Как же здесь интересно! Серёжа, можно я иногда буду приходить сюда с тобой?
— Конечно, моя радость. Но не часто: у меня мало свободного времени.
— Знаю, — тяжело вздохнув, сказала она. — Пойдём обратно, поздно уже.
