— Может быть.
— А почему ничего не сделал?
— Думаю, хотел посмотреть, что из этого выйдет, вот и не стал вмешиваться.
— Что, так просто?
— Ну да.
Гарри судорожно вздохнул и пробормотал:
— Пить хочу.
Я наколдовал ему чашку с водой. Он сделал несколько больших глотков, закашлялся, потом остаток воды вылил себе на руки, чтобы смыть полировку. Вода выплеснулась на штаны, и Гарри не то рассмеялся, не то всхлипнул.
— Никто не понимает, — сказал он. — И ты тоже, пап, только не злись. Даже Рон с Гермионой не понимают. Рон говорит: “Ну, Квиррелл же первый на тебя напал”… Разве это важно?
— А что важно?
— Что никому не было до него дела. Никто не пробовал помочь, а когда Квиррелл умер, ни один человек его не пожалел. Конечно, он заикался, был странный, все над ним смеялись. Но все равно… Может, он не сошел бы с ума, если бы… Да ладно, что теперь об этом говорить?!
— Вот именно, что об этом говорить, — механически повторил я.
Надо было сейчас сказать что-нибудь важное и серьезное, но я, как назло, не мог ничего придумать. Слишком много сегодня было серьезных разговоров…
Гарри еще немного посидел молча, потом поднялся.
— Пап, спасибо тебе. Я теперь пойду, ладно?.. Метлу не трогай, пусть тут постоит, чтобы высохла полировка. Все, спокойной ночи.
Он быстро поцеловал мою руку и сбежал по ступенькам, прежде чем я успел что-либо ответить.
Глава 15
— Больше всего я хочу изловить их командира, Питера Пэна, — страстно говорил капитан.
После разговора с матерью я не мог отделаться от ощущения, что что-то не так. Где-то она определенно недоговаривала… Впрочем, думать об этом было некогда. Надо мной висели невыполненные заказы, сроки поджимали, так что, когда через несколько дней мы вернулись из Седжтон-парка в Торнхолл, пришлось срочно браться за работу.
Да еще появилась новая головная боль — Пушинка. Я ведь обещал Гарри, что мы возьмем собаку, но с тех пор случилось столько всякого, что я совсем запамятовал об этом. Зато Гарри, как выяснилось, — нет. Можно было, конечно, отказаться от обещания. В конце концов, он сам меня обманул, когда «забыл» сказать, что у пса три головы. Но сейчас, когда мы только что помирились, поминать старое было не с руки, чем Гарри и воспользовался. Ничего не скажешь, удачно выбрал момент…
В начале июля Гарри вызвали на обследование в клинику святого Мунго. Заведующий отделением магических травм хотел убедиться, что ребенок поправился после нападения Квиррелла. Гарри с Беллой отправились в Лондон на «Ночном рыцаре» и вернулись только в шесть вечера. Когда я спросил, почему так долго, Белла в ответ разразилась возмущенной тирадой:
— Они, кажется, решили разобрать ребенка по косточкам! Одно обследование, другое, зайдите еще в тот кабинет, потом к такому-то специалисту… И везде надо по часу ждать своей очереди, потому что клиника забита старыми ведьмами, и у каждой миллион болячек!
— Что ж ты хотела от Мунго? Зато бесплатно… И что сказали?
— Что с Гарри все в порядке. Оказывается, у нашего ребенка уникально крепкий организм. Никаких следов происшествия! Посмотри, если хочешь, я там все равно ничего разобрать не могу…
Она сунула мне пачку исписанных листов. Хотя в свое время работа переводчиком в Мунго научила меня более-менее понимать почерк целителей, некоторые пассажи я все равно не сумел прочесть. Одно было ясно: колдомедики действительно обследовали Гарри вдоль и поперек и не нашли ровным счетом ничего, кроме шрама на лбу — но с этим все равно ничего нельзя было поделать. В остальном все было идеально. Такое впечатление, что не этот ребенок две недели назад лежал без сознания… Окончательный диагноз гласил: полностью здоров, годен для дальнейшего обучения в Хогвартсе.
— Что ж, хвала Мерлину, — сказал я, возвращая бумаги Белле.
— Хвала-то хвала, — хмуро ответила она. — А нам как теперь быть?
Дело в том, что мы твердо решили не отправлять Гарри в школу на второй курс. Если бы выяснилось, что ему требуется лечение, это стало бы отличным — и совершенно легальным — поводом перевести его на экстернат, так что даже Райкрофт не смог бы придраться. Но заключение целителей все осложняло.
— Может, свозить его к Биллингтону? Ну, помнишь, который лечил Гарри, когда тот был маленьким…
— Биллингтон — частный колдомедик, — возразил я. — Его заключение все равно придется подтверждать в Мунго. Ладно, попробую поговорить с главным целителем. Однажды он мне уже помог, вдруг поможет еще раз?..
Сказано — сделано. На следующий день я отправился в Лондон через общественный камин. Заодно захватил с собой Гарри. В свое время он заявил, что поработает на каникулах у Флореана Фортескью, — вот и пускай выполняет обещание. Не будет на каникулах болтаться без дела, а заодно получит пару галлеонов на карманные расходы…
Мне-то в его возрасте денег вообще не давали. В число гениальных педагогических идей моего папаши входило воспитание у детей самостоятельности, чтобы в случае чего мы не умерли с голоду. За обучение он был готов платить сколько угодно — одна моя художественная школа обходилась под сотню галлеонов в месяц, — зато на сладости и развлечения нам с Басти, с тех пор, как мы пошли в Хогвартс, не давали ни сикля. В результате, пока сверстники на каникулах наслаждались жизнью, мы с братцем подрабатывали, где придется: подметали стружки на фабрике метел, паковали посылки на совиной почте в Манчестере и мыли пробирки в одной из аптек в Косом переулке. Однокурсники изощрялись в насмешках на наш счет — точнее,
