— Мэри, не кипятись: я только помогу и уеду. Вам с отцом мешать не буду: знаю, что в такие радостные минуты посторонние не нужны, — с обидой в голосе сказал Джордж.
Девушка, спохватившись, что опять обидела Джо, пояснила:
— Радостные минуты могут быть только у тех людей, которые всю жизнь не расставались, а мы четырнадцать лет не знали друг о друге ничего. Абсолютно ничего! Ты это понимаешь?! — Последние слова девушка почти выкрикнула.
— Мэри, дорогая, успокойся, не надо так волноваться! Я хочу только помочь!
Девушка молчала. Чувствуя, что она начинает оттаивать, Джордж продолжил:
— А ты никогда не задумывалась над тем, что только благодаря отцу ты живешь на свете? Вот такая замечательная, красивая, умная, добрая! Он, и только он — твой отец. Пока Николас жив, все еще поправимо. Но когда он уйдет безвозвратно, ты уже не сможешь ничего изменить, как бы тебе ни хотелось. Родителей не выбирают, Мэри; ты — его дочь и будешь ею всегда. Судить — дело Бога, а не людей. Пойдем в отделение. Николас, наверное, уже ждет тебя!
Слова Джорджа полностью совпадали со вчерашними мыслями девушки об отце, но она не хотела признаваться в этом даже себе.
— Скажи, а ты смог бы четырнадцать лет не видеть свою единственную дочь? — спросила Мэри, останавливая направившегося в сторону лифтов Джорджа.
— Не знаю… Как можно говорить о том, чего не испытал! Это беда твоего отца, не стоит примерять ее на другого человека. Мне кажется, что ты сумеешь все понять, переговорив с Николасом. Я очень бы этого хотел! Ну пойдем же!
Картер уже поджидал дочь. Он не удивился, увидев стоящего рядом с ней молодого человека, поняв, что это Джордж Соудек. Профессиональным взглядом полицейского он мгновенно оценил его. Николасу понравился этот красивый молодой человек с добрым и мужественным лицом.
— Познакомься, отец. Это Джо Соудек. Я тебе о нем говорила.
Мужчины пожали друг другу руки.
— Я вижу, что ты уже собрался, значит, врач выписал тебя?
— Да. Мне осталось пройти курс лечения уже дома. Сегодня мне сделали контрольную кардиограмму. Все в норме. К мотору претензий нет, — весело сказал Николас, похлопав себя по левой стороне груди.
— Я хотел бы помочь Мэри довезти вас до дома, — объяснил Джордж свое присутствие в палате.
— Спасибо, — с благодарностью кивнул Николас. — Я слишком тяжел для малышки Мэри. Пока мне надо быть предельно осторожным. Не дай Бог споткнуться. — Он подошел к Джорджу, оперся на его руку, а девушка взяла небольшой пакет с вещами отца.
Не спеша они отправились к выходу; каждый шаг тяжело давался Картеру. Медсестра поджидала их на посту; она вручила Николасу рецепты и, прощаясь, сказала:
— Всего хорошего. У вас замечательная и заботливая дочь, и я надеюсь, что мы не увидим вас вновь на больничной койке. Рада была с вами познакомиться, — обратившись к Мэри, сказала она.
Девушка всегда смущалась, когда ее хвалили, а сейчас похвала определенно незаслуженна — ведь она действовала по необходимости, а не по душевному влечению. К смущению примешивался стыд. Молча все выслушав, Мэри подняла глаза и посмотрела на Джорджа. Он светился гордостью за нее; Мэри охватила нежность к этому большому простодушному ребенку, который был ей намного дороже, чем родной отец.
Наконец, они достигли первого этажа. Джордж принес стул и усадил Картера передохнуть. Мэри и прежде поражала заботливость Джо, но сейчас он был особенно внимателен. Со стыдом девушка подумала, что, будь она одна, то не догадалась бы так позаботиться об отце. Любовь, благодарность и жалость одновременно жили в ней по отношению к человеку, которого она любила. Впервые в жизни. Никогда прежде Мэри не испытывала ничего похожего на то чувство, которое связывало ее с Джорджем. Но девушка знала, что им предстоит разлука: завтра она улетает. Решение принято, и отменять его Мэри не собиралась.
Поднявшись по ступеням в дом, Николас тяжело опустился в кресло. Джордж направился к выходу, но неожиданно завернул на кухню.
— Ты что-нибудь здесь забыл? — удивленно спросила его девушка.
Джордж, ничуть не смутившись, открыл и захлопнул дверцу холодильника: он был пуст.
— Мне было ужасно интересно, что ты приготовила к возвращению отца, — пояснил молодой человек.
Мэри всплеснула руками, спохватившись:
— Ой, я же совсем забыла!
— Это я уже понял по пустому холодильнику. Не беспокойся, сейчас все исправим.
— Джо, не трать время, у тебя же работа! — Но тот уже не слышал ее; через несколько секунд раздался звук отъезжающего автомобиля.
Девушка вернулась к отцу. Тот спокойно сидел в кресле, в руках его были обрывки письма, на которое вчера наткнулась Мэри.
— Не могу найти корзину для мусора, — обратился он к дочери. — Ты ее случайно не переставляла? Хочу выбросить уже не нужные бумаги.
— Нет, не помню, чтобы я видела ее. Давай, отнесу на кухню в мусорный ящик. — Девушка протянула слегка подрагивающую руку, и Картер понял, что дочь видела письмо и поступила точно так же, как и он сам, окажись на ее месте.
— Я пойду на кухню, приготовлю что-нибудь поесть, — солгала Мэри, чтобы нарушить тягостное молчание.
— Хорошо, дочка. Я так рад возвращению домой, что могу немного побыть и один: поздороваюсь со стенами!
Не успела Мэри дойти до кухни, как раздался звонок у входной двери. На пороге, нагруженный огромными пакетами с продуктами, стоял Джордж.
— Ты случайно не перепутал? Твой ресторан находится совсем в другом месте, — загораживая проход, строго сказала девушка.
Ни слова не говоря, молодой человек осторожно отодвинул ее плечом.
— Ты что, не слышишь? Я тебя спрашиваю! — не сдержалась Мэри.
Джордж вытащил оставшиеся пакеты и захлопнул багажник.
— Прекрасно все слышу. Но ты же видишь, как мне некогда, — весело ответил он, поравнявшись с девушкой.
— Зачем ты притащил такое огромное количество продуктов? Ты с ума сошел! У отца, по всей вероятности, строгая диета, а ты хочешь его убить!
— А ты — уморить голодом! У вас же пусто в холодильнике!
— Я как раз собиралась за продуктами.
— Послушай, дорогая! Ты же сама прекрасно знаешь, что готовка отнимет у тебя уйму времени и сил, а для меня это — огромное удовольствие. Я решил приготовить праздничные блюда. Только итальянская кухня.
— А меня спросить ты не удосужился?!
— Зачем мне тебя спрашивать? Я ни разу не видел, чтобы моя стряпня тебе не понравилась. — Джордж отправился на кухню. У Мэри больше не было аргументов для спора, ей нечего было возразить. Она прекрасно знала, что у Джорджа все и всегда получается великолепно.
— Но как же несчастный Джузеппе? Не очень-то ты его жалеешь, как я посмотрю.
— Джузеппе велел тебе кланяться. Он-то как раз и продумал меню, чтобы порадовать твоего отца!
Джордж распаковал все продукты, заполнил ими холодильник и приступил к работе. Девушка даже не пыталась ему помогать, зная, что помощники-дилетанты только раздражали его. На какое-то мгновение ей показалось, что они уже давно женаты, что мир и покой царят в этом доме. Ей даже почудились детские голоса. Она представила себе, что у них двое детей. Всегда, когда Мэри представляла себя матерью, ей казалось, что у нее двое детей: мальчик и девочка.
Как правило, дети, выросшие в одиночестве, не имевшие ни братьев, ни сестер, становясь взрослыми
