в себе сил уйти. Я не преследовал ее, хотя своим бегством она причинила мне боль…
— Но почему ты избегал меня все эти годы?!
— Я не хотел, чтобы ты знала меня.
— Не понимаю.
— Мне стыдно было с тобой встречаться, я не хотел, чтобы люди знали, что у моей замечательной девочки такой отец!..
— Поэтому ты ни разу не поинтересовался, где я, что со мной?..
— Я следил за каждым твоим шагом. Знал о каждом твоем успехе.
— Я не верю тебе! Ты просто бросил меня, и все!
— Нет, Мэри! Я совершил ужасный поступок, но никогда не бросал тебя. Ты забываешь, что я полицейский. В любой день я мог узнать, где ты находишься.
— Но ты не мог узнать, что творится в моей душе. Из-за тебя я утратила веру в искренность людей, перестала доверять им. Тебя не было рядом, и никто не мог подсказать мне, правильно ли я поступаю. Ты не видел, как совершенно неподвижно, в глубокой депрессии сидела мать и все время повторяла одно и то же: «Как он мог, как он только мог бросить нас с тобой!» Ты думаешь, можно пронести через все это любовь? Ты не подавал вестей о себе, и мы даже не знали, жив ли ты, я же не полицейский, как ты! Тебе неизвестно, сколько ночей я проплакала, повторяя твое имя, напрасно призывая тебя!
У Николаса дрожали руки. Он протянул их к девушке:
— Доченька, прости меня, ради Бога! Я так виноват перед тобой! Я тысячу раз проклял тот день, когда не послушался жены, страдал все эти годы, потому что не видел своей любимой, единственной дочери. Моя дурная жизнь уже позади, но я умоляю тебя: не сломай свою собственную! Я неизменно любил тебя, но никогда не задумывался над тем, что мое поведение может так повлиять на твое мировосприятие! Только тогда, когда ты приехала сюда, я понял до конца, что наделал…
— Мне не важны причины твоего ухода из семьи. Я безумно хотела хоть изредка видеть тебя рядом, говорить, чувствовать тепло твоих рук… Может, время залечит эту боль, но пока… Мне лучше пожить одной. Все должно стать на свои места.
— А как же Джордж?
— Я боюсь, Тан. У меня должен совершенно пройти страх. Тогда и только тогда я смогу стать нормальным человеком…
— Будет очень жаль, если вы с Джорджем расстанетесь…
— Мне тоже, Тан, но ничего не могу с собой поделать. Поэтому-то я завтра и улетаю.
— Мэри, а как поживает мать?
— Нормально. Она вышла во второй раз довольно удачно замуж и родила ребенка. Но я — уже давно отрезанный ломоть, и мне никто не нужен. Все люди разные. Она не боится предательства, а я боюсь.
— Мэри, доченька, если можешь, прости меня, — сказал Николас и заплакал.
По щекам девушки тоже текла соленая влага. Она плакала сама и утешала отца, приговаривая:
— Тан, родной! Тебе же нельзя волноваться! Перестань плакать! — Дочь нежно гладила седые волосы отца, понимая, что излечить душевные раны может только время. Она сходила на кухню, нашла что-то успокоительное и протянула отцу, заодно приняла лекарство и сама.
Постепенно им становилось легче. Оставалось еще много невысказанного, но девушка чувствовала, что силы ее на исходе. Ей предстоял тяжелый разговор с Джорджем; надо хоть немного успокоиться. Мэри еще некоторое время посидела молча возле отца. Все детские переживания вставали яркими картинами в ее памяти. Да, только время поможет ей окончательно простить Тана, хотя уже сейчас девушка совсем иначе относилась к этому пожилому человеку. Часы, проведенные возле его постели, пробудили милосердие в ее душе. В больнице, ухаживая за беспомощным отцом, девушка впервые почувствовала к нему дочернее сострадание; сейчас же ей впервые захотелось вычеркнуть из памяти детские переживания.
— Я надеюсь, что время нам поможет, Тан. Но завтра я улетаю. Обещаю регулярно звонить, надеюсь, что еще раз ты не исчезнешь, — сказала Мэри, направляясь в свою комнату.
— Доченька, подумай о себе. Я бы очень хотел, чтобы у тебя сложилась семья. Я всегда надеялся, что у меня появятся внуки, что я доживу до того дня, когда услышу слово «дедушка», обращенное ко мне. Если ты уезжаешь только из-за наших с тобой взаимоотношений, то не забудь: в этом городе остается еще Джордж, который горячо тебя любит. Если только неприятно жить со мной под одной крышей, я бы смог кое-что себе подыскать. Подумай об этом!
— Нет, я уезжаю отсюда! — решительно сказала Мэри. — Но это вовсе не значит, что я никогда здесь больше не появлюсь. Все станет на свои места рано или поздно. Человек быстро привыкает к переменам в жизни, какими бы тяжелыми они ни казались в первый момент.
Девушка вошла в свою комнату, взглянула в зеркало и поняла, что ближайшие пару часов ей не выйти из дома. Необходимо успокоиться и прийти в себя, подождать, пока не, исчезнет краснота глаз, вызванная слезами. Мэри отправилась в душ, думая о том, что ей сказать Джорджу, чем объяснить свой отъезд. Молодой человек был достаточно проницателен, чтобы уловить неискренность в ее словах.
Наконец Мэри решила: она сошлется на срочную необходимость помочь Майклу, о существовании которого Джордж знал.
Слегка успокоившись, девушка начала готовиться к отъезду. Она собрала вещи, проверила записи, сложила стопочкой брошюры и инструкции, которые всегда были с ней. Еще раз посмотрелась в зеркало. После душа она выглядела свежее, казалась только немного простывшей.
Отказавшись от соблазна использовать косметику, обычно ею не употребляемую, Мэри решила немного полежать с закрытыми глазами. Всего несколько часов назад здесь рядом с ней был ее любимый! Девушка опустилась на перину, еще хранившую отпечаток тела Джорджа. Она представила, как он удивится, узнав о ее решении, как огорчится, попытается отговаривать…
Мэри уже хорошо разбиралась в кухонном процессе и решила появиться в ресторане тогда, когда там будет самое напряженное время. Взглянув на часы, девушка начала медленно собираться. Руки ее все еще дрожали: слишком эмоциональным оказалось это утро. Мэри подумала и решила, что в таком состоянии ей нельзя вести автомобиль; она вызвала такси. На вопрос диспетчера, на какое время ей нужна машина, девушка, не задумываясь, ответила, что на полтора часа. Но все вышло иначе.
9
Такси подъехало к ресторану. Водитель не стал въезжать на стоянку, а затормозил у дорожки, ведущей от шоссе к входу. Мэри вышла, сделала несколько шагов и замерла: на пороге ресторана стоял Джордж, обнимая незнакомую Мэри женщину и радостно восклицая:
— Кора, дорогая! Я так рад тебя видеть вновь!
— Какое счастье, Джо, что я снова здесь!
Мэри находилась уже недалеко от них и все слышала. Джордж, не заметив ее, обнял женщину за плечи и провел в ресторан. Мэри постояла несколько секунд на месте, резко повернулась, подошла к такси и попросила водителя отвезти ее назад. Удивленный таксист не проронил ни слова: высаживая Мэри возле дома, у которого всего несколько минут назад он ее забирал, таксист протянул деньги:
— Вы ошиблись, мисс! Вот деньги за неистраченное время.
— Я действительно ошиблась! — воскликнула Мэри, думая о своем и не обращая внимания на протянутую руку с деньгами.
Слово, оброненное незнакомым человеком, полностью соответствовало ее внутреннему состоянию. Она ошиблась в Джордже, наделив его необыкновенными качествами. Впервые в жизни она попыталась пересмотреть взгляд на мужчин, на мотивы их любовного поведения. Мать права. Никому не следовало доверять. Все мужчины способны на предательство, и Джордж ничем не отличается от остальных.
Она сегодня получила наглядный урок. Разгневанная девушка даже не задумалась о том, кто такая Кора: теперь Мэри убеждена, что и Джордж из той породы людей, которые быстро и увлекаются, и остывают!
