НЕ БЕРИТЕ ИНТЕРВЬЮ У ТОГО, КОГО ЛЮБИТЕ, И У ТОГО, КОГО НЕНАВИДИТЕ, - ТОЛЬКО У ТОГО, КТО ВАМ ИНТЕРЕСЕН ПРИ В ЦЕЛОМ НЕЙТРАЛЬНОМ К НЕМУ ОТНОШЕНИИ.
Понятно, что нейтрально журналист относится к очень немногим, да и задание редакции может идти вразрез с тем, о чем я говорю. Но думаю, мысль моя ясна: нельзя идти на интервью с предубеждением к человеку, положительным или отрицательным — неважно. Смирите свои чувства хотя бы на два-три часа разговора. Иначе своей любовью или ненавистью, во втором случае, разумеется, скрытой от собеседника, вы просто исказите его образ, даже представленный его собственными ответами. Второе правило интервьюера:
СОСТАВЬТЕ НАКАНУНЕ ВСТРЕЧИ КАК МИНИМУМ 20-30 ВОПРОСОВ К ГЕРОЮ ИНТЕРВЬЮ.
334
Если всё, что вы хотите узнать, завершается на пятом вопросе, дело плохо. Раз вам нечего спросить, значит, вы ничего не узнаете. Разговор будет банальным. Правда, все 30 вопросов задать почти никогда не удается. Но зато вы уже мысленно прокрутили все варианты разговора, всю его тематику. Зашли туда, куда интервьюируемый, возможно, и не собирался вас пускать, но пустит, если вы постучитесь в эту дверь.
Кроме того, «лишние» вопросы (самые небанальные, но, конечно, не высосанные из пальца), всплывая в памяти, часто помогают, когда: (1) собеседник отвечает очень содержательно, одним своим ответом покрывает сразу три-четыре, в том числе и еще не заданных вами, вопроса; (2) когда собеседник из-за банальности первых вопросов, начинает скучать, и беседа проваливается; (3) когда собеседник очень популярен и часто дает интервью: в голове у него наезженная пластинка, он бойко оттараторивает ответы, которые давал не раз, на ваши десять вопросов (если их всего десять), разговор быстро заканчивается, и, вроде бы достигнув желаемого, вы после расставания обнаруживаете, что абсолютно ничего нового в тексте взятого вами интервью нет.
Третье правило интервьюера: для совсем уж изощренных в этой работе:
НЕ ТОЛЬКО ПОДГОТОВЬТЕ 20-30 ВОПРОСОВ К СВОЕМУ ГЕРОЮ, НО И САМИ ПИСЬМЕННО (ИЛИ ХОТЯ БЫ МЫСЛЕННО) ОТВЕТЬТЕ НА НИХ ЗА ИНТЕРВЬЮИРУЕМОГО.
Это поможет, во-первых, в реальном разговоре быстрее миновать все неизбежные банальности (вы уже будете знать ответы), а во-вторых — и это главное, — в результате такой работы вы, скорее всего, откажетесь от 10—15 вопросов, ответы на которые и так известны или неинтересны, зато у вас появится десяток новых, действительно оригинальных вопросов, которыми вы безусловно заинтригуете интервьюируемого, то есть расположите его к себе.
Я уверен, что на 60—80% удачное интервью — это результат вашей работы с вопросами. Никто и никогда не отвечает интересно на неинтересные ему лично вопросы.
Четвертое правило интервьюера придумано не мною:
335
Действительно, наибольший интерес для большинства людей представляют они сами, а их симпатии к незнакомому человеку вспыхивают именно тогда, когда незнакомец (в данном случае журналист) демонстрирует, что он искренне и глубоко интересуется собеседником и знает о нем такое, что самому человеку приятно вспомнить.
Наконец, пятое правило интервьюера:
Относительно глупости. Я никого не хочу обидеть. Журналист не может знать всего, он, как известно, знает обо всем понемногу. А оттого каждый из нас часто оказывался в положении профана, которому нужно задать точный вопрос специалисту. Эти моменты надо чувствовать и уметь либо избегать их, либо ловким маневром — преодолевать. Иной раз полезно откровенно сказать: извините, я не понял вашу мысль. А иной раз, напротив, сделать вид, что понял — потом, в редакции, коллеги помогут разобраться.
Я бы порекомендовал придерживаться еще одного, шестого, правила:
Что, точнее кто, имеется в виду? Начну с примера. Довольно уже давно позвонил мне Дмитрий Быков, поэт и журналист, ныне еще и телеведущий и даже романист, а тогда он трудился, если не ошибаюсь, в «Собеседнике». Попросил встречи для интервью и, что, конечно, бывает крайне редко и делает честь Дмитрию Быкову как журналисту и человеку, предупредил меня: только вопросы будут очень острые, так как я (т. е. он, Дмитрий Быков) «Независимую газету» не люблю (или вас лично — я уж не помню, кого или что конкретно Дмитрий Быков тогда не любил). Я сказал: пожалуйста, вопросы любые
— ответы мои. На том и договорились. Встретились. Дмитрий Быков задал свои вопросы, я
336
ответил. Интервью закончилось. И тогда я спросил: и где же острые и неприятные вопросы, о которых вы меня столь любезно предупреждали, я что-то их не заметил. Ответ был таков: вы же профессионал, вы всё равно сумеете ответить так, как вам нужно.
Первый тип профессиональных интервьюируемых, которых надо не бояться, конечно, а опасаться журналистам, — это просто профессионалы, слишком хорошо знающие и свою профессию, и ее слабые стороны, вызывающие интерес у журналистов, словом, профессионалы, умеющие давать убедительные ответы на самые, казалось бы, острые вопросы.
Второй тип — это люди, которые дают интервью десятками, для которых — это часть их работы, причем даже не столько работы, сколько их личного пиара или саморекламы. Это — большинство поп-звезд, даже тех, что горят несколько месяцев, и многие политики. Владимир Жириновский — ярчайший пример. Я до сих пор не читал ни одного интервью Жириновского, где бы он не сказал то, что хотел, а журналист получил бы от него хоть что-то сверх желания самого Владимира Вольфовича. Всех обыгрывает, всех. Потому что умен и хитер и потому что не нарвался еще на настоящего профессионала. Точнее — и настоящие профессионалы в силу ряда причин, о которых сейчас не место говорить, не хотят (или не рискуют) говорить с Жириновским по-настоящему. Оттого эта интереснейшая фигура нашей политики до сих пор остается до конца не раскрытой для публики и специалистов, которые тоже предпочитают ограничиваться лишь стереотипными суждениями о популизме, продажности и беспринципности «Вольфовича».
Третий тип профессионального интервьюируемого — афорист. Этот тип легче всего показать на примере ныне покойного Александра Лебедя. Злые языки утверждают, что в свое время он выучил почти наизусть сборник афоризмов Станислава Ежи Леца и затем вполне сознательно и почти всегда к месту вставлял эти афоризмы как фразы собственного изобретения в свои интервью и особенно пресс- конференции, к которым всегда специально готовился. Я данную гипотезу не проверял, поэтому ничего такого утверждать не стану, но два-три раза в довольно приватной обстановке встречался с Лебедем и подолгу говорил
337
с ним. Во-первых, это был человек весьма далекий от своего привычного имиджа. Во-вторых, безусловно, не слишком уверенный в себе, а оттого внешне демонстративно самоуверенный. В-третьих, никакими афоризмами он не сыпал. Кроме того, сейчас, думаю, вполне очевидно, что Александр Лебедь
— абсолютный неудачник в политике (достаточно указать лишь на то, как стремительно его убрали с поста секретаря Совета Безопасности — за несколько недель — в 1996 году, и на провал его работы в Красноярском крае).
Так вот Лебедь, неоднократно менявший свои политические взгляды на прямо противоположные, и прежде всего — по Чечне, за счет заемных или собственного сочинения афоризмов, громкого хриплого голоса, генеральской стати и безапелляционности превратился в СМИ чуть ли не в образец политического мыслителя России, каковым, конечно, он не был. Соответственно, и все интервью, взятые у него, крутятся в кругу афоризмов, не приложимых к политическим реальностям, банальностей и утопий. Треску много, а содержательности никакой.
Четвертый тип профессионального интервьюируемого — это лица, занимающие официальные посты,
