произошедшего.
Или, совсем коротко: информация — это сообщение о событии, репортаж - это документальный рассказ о нем.
Там, где есть рассказ, должно присутствовать и мастерство рассказчика, довольно редкий дар среди журналистов. Вспомните, как часто вы читаете репортажи, из которых вам сразу же становится абсолютно ясно, что и как произошло. Совсем нечасто. Легче, как я уже однажды отмечал, авторам телерепортажей, ибо их, как минимум, двое — собственно журналист и телеоператор. Причем последний с помощью видеоряда может передать (рассказать) о событии гораздо больше и лучше, чем говорящий, показав масштаб события, его динамику, компенсировав косноязычие говорящего тележурналиста, его неумение подобрать точные эпитеты реальным видеорядом.
В чем проявляется мастерство журналиста при создании репортажа?
• во-первых, в умении точно и ясно рассказать о том, что случилось;
• во-вторых, в способности передать эмоциональное состояние участников событий или его свидетелей;
• в-третьих, в умении ввести в репортаж (а для этого — получить их) высказывания или оценки главных участников события, оттенив субъективность этих оценок своими объективными и короткими комментариями;
• в-четвертых, сделать всё это в предельно сжатой форме, ибо стандартный объем газетного репортажа (на теле-
322
видении еще короче) — 150—200 строк, что гораздо меньше среднего размера рассказа как литературного жанра.
С учетом существования ТВ необходимо выделить два типа репортажей. Первый — о событии, которое аудитория не наблюдала (или не наблюдает) сама. Второй — о событии, элементы которого или даже полный ход (спортивный матч, например) которого аудитории известен. Первый тип конечно же труднее — он требует гораздо большего мастерства рассказчика.
Вообще репортер — это отдельная профессия внутри журналистики и даже отдельный тип журналиста. Об этом я расскажу в специальной лекции, пока же отмечу, что все журналисты делятся на два главных типа и шесть их разновидностей (или подтипов).
Это (1) репортеры, то есть рассказчики. И (2) аналитики, то есть комментаторы.
Первые бегают, вторые сидят за столом в редакции. Но и газета, и телепередача не будут полноценными без произведений и тех, и других.
Если взять более дробную классификацию журналистских типов, то это:
• информационщики (умеют первыми добыть информацию о событии);
• репортеры (умеют рассказать о том, что уже случилось или происходит в данный момент);
• интервьюеры (умеют долго разговаривать с людьми, получая от них то, что не удается другим);
• аналитики (комментаторы, но не надо путать со спортивными «телекомментаторами», которые не более чем репортеры);
• публицисты — самый вредоносный журналистский тип, наиболее близкий, что очевидно, к по- литикам-популистам, но отдельные представители которого пользуются порой (как и политики аналогичного типа) бешеной популярностью; лучший пример — Сергей Доренко периода 1998-1999 годов;
• игроки, а точнее — модераторы игр (тип, хорошо известный старшему поколению наших людей по профессии «массовик-затейник»).
323
Разумеется, в чистом виде все эти типы встречаются редко, хотя в любой редакции все всегда знают, кто лучше добывает информацию, кто — лучше пишет репортажи, кто — удачнее берет интервью, а кому нужно заказывать аналитическую статью. Ну а редакционные балагуры и лицедеи, если повезет, перебираются на телевидение вести ток-шоу и игры.
Хороший репортер — это, в общем-то, большая редкость. А хорошей газеты без хороших репортажей нет, как и газеты вообще без каких-либо репортажей. О репортерской школе тех или иных изданий можно говорить отдельно. Некоторые наши издания славятся своими репортерскими школами. В свое (советское) время, например, считалось, что едва ли не лучшая репортерская школа в стране — это школа «Комсомольской правды». Сегодня лучшие репортеры работают, пожалуй, в «Коммерсанте», правда многие из них слишком часто путают собственные фантазии с реальностью.
Чем силен репортаж? Тем, что передает реальную жизнь не усушенной, как информация, и не препарированной чьей-то, часто спекулятивной, логикой, как статья, а непосредственно.
Не совсем научно (лучших терминов я пока не придумал) я делю все репортажи на прямые (не путать с тем, что называют прямым репортажем на ТВ) и обратные.
Прямой репортаж (основная разновидность) отличается простой вещью: в нем фабула (реальный ход событий) совпадает с сюжетом (ходом рассказа о событии). А обратный репортаж переворачивает сюжет на 180° по отношению к фабуле. Приемом обратного репортажа пишутся, как правило, так называемые журналистские расследования и вообще всё, что связано с какой-то тайной, а это обычно — репортажи о раскрытии преступлений. Обратный репортаж, естественно, детективен. В жизни (фабула) сначала совершается конкретным лицом преступление, затем оно раскрывается. В обратном репортаже (сюжет) сначала начинает раскрываться преступление, потом становятся известны всё более и более значимые его детали, в конце — называется преступник.
Но есть умельцы, и их довольно много в наших СМИ (как правило, они как раз из разряда писателей), которые изобрели разновидность скачущего, как я его называю, репортажа, когда сюжетная линия постоянно перебивается фабульной, и наоборот. Этот крайне неудобоваримый для чтения вид репортажа родился
324
во многом под влиянием телевидения с его техникой монтажа (ранее, естественно, изобретенного в кино). Дело, конечно, вкуса, но всетаки ясно написанный и хронологически последовательный репортаж (четко передающий ход какого-то важного для аудитории события), на мой взгляд, единственно приемлемая в журналистике разновидность этого жанра.
Это следует просто из определения того, что мы хотим узнать из рассказа автора репортажа (и почему, соответственно, родился этот жанр журналистики). А хотим мы узнать, как это случилось в реальной жизни.
А что такое по-настоящему хороший репортер? Это, конечно, не тот, кто настолько набил руку в писании в своем жанре, что способен написать репортаж с собственных похорон. Таких довольно много, и многих я знаю — по их творениям. Будучи участником многих событий, официальных и светских мероприятий, я часто с улыбкой (порой и с возмущением) читал или смотрел потом репортажи о том, что наблюдал своими глазами: при наличии всех внешних признаков репортажа, что не фраза, то неправда. И аудитория (а часто и редакция) об этом так никогда и не узнает. Одно время я находил особое эстетическое наслаждение в том, что отыскивал в репортажах с дипломатических и светских приемов, регулярно публиковавшихся в одной газете, претендовавшей на особую осведомленность, фамилии людей, которые на данном приеме не были. Журналистов пускают далеко не всюду, но списки гостей того или иного мероприятия достать не так уж и трудно. А пришел данный гость или нет — можно узнать лишь на месте, куда журналистов часто не пускают. Однажды (с чего и началось мое наблюдение за автором этих «репортажей») я нашел самого себя на приеме, на который был приглашен, но не смог пойти.
Это очень простое репортерство, требующее разве что бесцеремонности и хорошо подвешенного языка или пера. Но это, конечно, далеко от того, что делает репортаж
Что, кстати, кроме событий, интересует нас как обывателей в жизни? Ответ очевиден — другие люди. И этот фундаментальный
325
интерес отрабатывается с помощью специального и очень интересного, может быть, наиболее
