- Ты видишь, что там творится? – спрашивает Химик.
Андрей пожимает плечами. Он не видит, но слышит, как сминается хребет команды Краба под натиском неизвестной силы, вышедшей из тумана. Как трещат автоматы и со звоном рикошетят свинцовые пули. Он даже слышит, как кричит Краб, пытаясь гнать свою команду мародеров вперед, но те не поддаются его приказам и пули вонзаются им между лопаток. Андрей все это слышит, но только пожимает плечами, не зная, что говорить.
- Мы не поможем им? – задает вопрос Химик и смотрит на Андрея.
- Не сейчас, - говорит он в ответ и не отводит взгляда.
- Они мародеры, - подает голос Захар. – Зачем нам им помогать? Этот Краб, будь его воля, бросил бы меня в городе без зазрения совести.
- Выходит, мы поступаем так же, - констатирует Химик.
- Сань, - Андрей смотрит другу в глаза. – Мы не такие.
- Я знаю, - соглашается тот. Хочет сказать еще что-то, но долго молчит, не находя слов. – Но он…было в нем что-то…не знаю.
- Кто на нас напал? – спрашивает Стим, уводя разговор в сторону.
- Люди…это были люди, - Кислинка елозит ладонями по скулам, растирая чужую кровь. Андрей смотрит на него и понимает, что его друг походит на сумасшедшего, заигравшегося в индейцев и ковбоев.
- Кислинка? – спрашивает он. – Ты как, окей?
- Все со мной в порядке. Просто эта…ситуация…к такому трудно привыкнуть.
Они молчат, слушая, как звуки ожесточенной перестрелки сходят на нет. Андрей выглядывает из-за машины и всматривается в поредевший туман. Вся дорога вокруг разбитой Газели и УАЗа усеяна мертвыми телами. Они лежат на сером асфальте, словно тени манекенов, жарящихся в витринах магазинов. Неподвижные, застывшие в странных, показательных позах, они выглядят до ужаса обычными в здешнем мире. А из тумана, с противоположной стороны дороги, выходят фигуры вооруженных людей. Их много, они выступают из хмари, будто богатыри из морских недр, а во главе их идет огромный, широкоплечий человек в форме цвета хаки и военных ботинках. Андрей пытается разглядеть его лицо, но не замечает ничего, кроме белых волос, торчащих ежиком, и темной повязки на одном глазу.
- Это люди, - шепчет он, оседая за груду металлолома, бывшую когда-то машиной. - Люди…
- Кто они такие? – таким же шепотом спрашивает Стим.
- Я не знаю, но они… - он обрывается, услышав несколько пистолетных выстрелов, разнесшихся по округе, - схватили Краба.
- Откуда ты?.. – начинает было Химик, но тут же его прерывает крик Краба, полный отчаянья и боли.
Андрей смотрит на друзей и снова выглядывает из-за укрытия. Он видит, как несколько человек вытаскивают Краба из салона Газели, где он пытался укрыться, и тащат к Одноглазому. Он стоит чуть в стороне, поставив ногу на бетонный поребрик, и упирает руки в бока. Краба подтаскивают к нему, они перекидываются парой слов, а потом Одноглазый со всего маху бьет его в живот. Краба сгибает пополам, и он повисает на руках держащих его людей.
- Они утаскивают его, - говорит Андрей. – Они оставили его в живых и куда-то утаскивают.
- Что будем делать? – спрашивает Стим.
Но никто ему не отвечает.
26
В этом сквере, когда-то, при закатных лучах перезванивались церковные колокола Вознесенского собора. По узким асфальтовым дорожкам, между зонами озеленения, гуляли молодые мамы с колясками, а влюбленные пары без стеснения целовались и держались за руки. На лавочках, в тени кленов, отдыхали пенсионеры, а с теннисного корта, спрятанного в углу парка, неслись звуки ударов мячей о гравий. Когда-то в этом парке бывал и отец Андрея – одинокий старик с костылем, в серой кепке и темных очках. Бродил в раздумьях по затененным аллеям и подавал милостыню попрошайкам. Все тогда здесь было иначе. Теперь же только разруха, запустение и смерть – умершие от жажды фонтаны, хлопающие на ветру рекламные тенты и выбитые окна кафе. А над всем этим церковные купола – словно Голгофа с тремя крестами над разрушенным Иерусалимом.
Андрей с друзьями разглядывают сквер из-за серых развалин городского цирка. Старое овальное здание из стекла и бетона не выдержало тряски – ввалилось внутрь, оголив ржавый арматурный скелет. Тяжелая, конусообразная крыша, наделенная архитекторами вздыбленным козырьком, рухнула первой, завалив ряды кресел и арену камнями. Теперь цирк, где выступали мировые звезды, представляет собой погребальный курган из стекла и железобетона.
- Они увели его туда? – спрашивает Стим у Андрея. Их противогазы подняты кверху, и друзья видят запотевшие лица друг друга.
- Думаю – да, - кивает Андрей. – Потащили в свое логово.
- Кто они?
- Оставшиеся. Выжившие. Те, кто не захотел уходить.
- Фанатики?
- Похоже…
- Как думаете? – встревает в разговор Химик – его маска-противогаз тоже задрана на лоб. – Кто-нибудь мог там выжить?
Он смотрит в сторону и остальные следят за его взглядом.
