развлекало, и она украдкой поглядывала на мужа.
Не чувствуется ли какая?то зависть в этих взглядах? А может, и сожаление? Эл не стал об этом надолго задумываться. Маргарет Дюмон уже шла по коридору. И Эла, и ее поджидал большущий сюрприз.
Идея впервые зашевелилась в нем, когда закончилась опера. А на следующее утро — пока Эл смотрел на шлюпку, вырвавшуюся из кольца блокады и теперь с огромной скоростью уносившуюся прочь от камеры, а за нею следовал монструозный боевой корабль с заостренными рубками и нацеленными на нее лазерными пушками, — идея превратилась в полноценный план.
Почему «Безделица» должна пользоваться ингибитором памяти только для премьер? Почему люди должны ждать годы и выкладывать тысячи, чтобы посмотреть киноклассику у себя дома свежими и невинными глазами?
Элу всегда хотелось посвятить один из четырех залов своего кинотеатра старым фильмам, оформить его еще под те времена, по которым так тоскуют некоторые пожилые зрители. Но цифры для этого все как?то не складывались. Классику зрители могли посмотреть и дома. Опыта совместного переживания в зале тут недостаточно, чтобы привлечь публику. Может, на таком зале и удастся выйти по нулям, или даже чуть–чуть заработать, но прокатывать новейший голливудский продукт — это всегда инвестиция получше.
Теперь же все иначе. Теперь у него есть то, с чем не сравнится ни один домашний кинотеатр. Теперь Эл мог показывать научную фантастику сорокалетней давности — причем, некоторые спецэффекты выглядели бы гораздо свежее нынешних, — и в зале было бы битком. Он мог продавать людям ностальгию во флаконах, неразбавленную и без всякого осадка прошедших лет.
Это же будет такая
К последней сцене Эл весь уже горел от нетерпения — и не только после самого фильма. Только подойдя к аппарату, он понял, что у него в кармане — два чипа; и тут же увидел приклеенную к корпусу свою записку самому себе: «Не так быстро. Сначала посмотри
Память встряхнуло.
— Кто я такой, чтобы спорить с самим собой? — вслух произнес Эл и пошел на верх сделать себе сэндвич, а потом сел поудобнее и включил продолжение. Если он мог доверять своим инстинктам, впереди его ожидал стоящий поворот сюжета.
Большую часть вечера в «Безделице» они с Люси обсуждали, как им устроить «Вечер Свежего Взгляда». Был четверг, а по четвергам залы оставались полупустыми, и они быстро договорились, что это хороший день, когда можно отказаться от новых фильмов в пользу классики. Для начала хватит одного зала. Если сеансы будут распродаваться постоянно, можно добавить и другие — или сделать больше дней в неделю. Элу уже хотелось оживить свою старую фантазию.
— Но все зависит от публики, — предостерегла его Люси.
Он кивнул:
— Может, и так… а может, все зависит от того, какие фильмы для них мы выберем.
Это и было самое лучшее — составлять репертуар классических фильмов, балансируя между шедеврами для критики и любимыми фильмами для народа. Если Люси и нужно было еще в чем?то убеждать, то эти упражнения задачу выполнили.
А у Эла появилось множество вариантов для собственного утреннего сеанса в пятницу. Минут десять посомневавшись над списком, озлившись на собственную нерешительность, он перевернул страницу справочника и ткнул в нее пальцем наугад. Выпала «Касабланка».
Впечатление она оставила сильное, как он и ожидал, хотя Эл ощущал и смутное разочарование. Кульминационная сцена была подхлестнута снаружи, а не произросла изнутри. Рик никак не мог завладеть своей потерянной Ильзой — она была замужем, да еще и в таком возрасте. Контора Брина совершенно определенно подорвала этот конец, вынудив «Уорнер Бразерс» пойти на компромисс. Иначе они бы потеряли весь фильм. Сценаристы очень постарались оправиться от удара, но Элу было кисло от того, что им вообще пришлось это делать.
Он надел сеточку и приступил к реставрации. Его кожу на голове еще покалывало от слабых разрядов машины, а он уже понял, каким был дураком.
Сценаристам хотелось, чтобы Рик и Ильза остались вместе, но запрещал Кодекс. Затем они хотели их разлучить, но вмешалась война. Борца с фашизмом Ласло прикончить было никак нельзя, а убить Рика или отправить него концлагерь — об этом они тоже задумывались! — было невыносимо. Когда фильм был уже наполовину снят, конец у них по–прежнему оставался под вопросом: Рик выглядел жалеющим себя слабаком. «Уорнер Бразерс» вызвали на подмогу других сценаристов — включая некоего Кэйси Робинсона.
Робинсон, мормон и Юты, чужак, увидел то, чего не могли разглядеть обитатели Голливуда. По сравнению со всемирным крестовым походом против тирании страсти двух людей не стоят выеденного яйца. Ильза останется верна Ласло и его жизненной цели, а Рик обретет то, что, по его мнению, он утратил навсегда.
Ну а сценаристы огребут Оскар за лучший сценарий. Все, кроме не обозначенного в титрах человека, показавшего всему благородному собранию, что такое истинное благородство.
Эл плюхнулся на диван. Как же неверно оценивал он этот фильм — все из?за того, что забыл его историю, которую знал, еще даже не посмотрев сам фильм впервые.
Нет, не так — историю ему рассказала Элен уже после фильма.
Они вместе пошли на просмотр в Клермонтский клуб любителей кино — тогда они просто были сокурсниками, не больше. Эл что?то тупо заметил по поводу фильма — вероятно, сказал примерно то же, о чем думал сейчас, — и Элен отвела его в сторону и объяснила, что он не прав. В итоге проговорили они два часа, а через неделю уже бегали друг к другу на свидания. Она сохранила в нем интерес к кино — тот интерес, который Данфи всеми силами старался придушить.
Данфи. Еще бы. Он задал их курсу посмотреть «Касабланку», сначала испортив впечатление своими проклятиями «кодексу Хэйса». Именно его аргументы Эл попугайски повторил Элен, и его впечатление осталось отпечатанным в его мозгу, когда машинка сделала свое дело. Слава богу, что у него есть Элен. Вся ирония была в том, что она опровергала теории Данфи о внешнем влиянии примером другого внешнего влияния.
Эл рассмеялся, припомнив все это, а потом все его благодушие вдруг испарилось. Ни разу за весь фильм он не вспомнил об Элен. А ведь это —
Через несколько часов Элен нашла его в подвале. Из динамиков неслись звуки «Голубого Дуная».
— Прости, что задержалась, Эл, но у меня… — Неожиданно его руки обвились вокруг нее, а голова уткнулась ей в плечо. — Эл! — ахнула она и тоже обняла его. — Что?то случилось? Тебе разве не нужно сейчас быть в «Безделице»?
— Я попросил Люси подменить меня. — Он поцеловал жену в шею. — Я был занят.
— С этим угнетателем памяти? Я думала, он для кино, а не для музыки.
— С музыкой он тоже работает. — Он отпустил Элен и выключил проигрыватель. — У Родерика рынок может оказаться гораздо шире, чем просто кино. Концерты, живопись, опера, романы — все, для чего нужно свежее восприятие. Система работает везде. Подожди секундочку.
Он надел сеточку и вставил чип обратимости для «Космической одиссеи 2001 года». Теперь он мог уже припомнить весь вальс, а не просто обрывочки начала, задержавшиеся в мозгу. То же самое бывало раньше — когда он вспоминал «Звездные войны» или «Крестного отца», заблокировав у себя воспоминания о сиквелах. Память — штука не идеально изолированная, и машина Родерика предпочитала глушить всё по принципу «лучше перебдеть, чем недобдеть».
Элен склонила набок голову.
— Похоже, ты не сильно очарован. Эл, если ты не уверен в этой штуке, давай я испытаю ее на себе — у тебя тогда будет беспристрастное мнение.
— Это не обязательно. А кроме того… — Он взял ее за руку. — У меня у же есть план на вечер. Мы с тобой посмотрим такое кино, для которого никакие машинки не нужны.
— Вот как? Но, Эл, если ты не уверен…
