Тысяча журавлей. Антология японской классической литературы VIII—XIX вв.

Сосна и бамбук, даже под снегом остающиеся зелеными, а также слива, зацветающая зимой, с давних времен считаются на Дальнем Востоке символами не только вечной молодости, но и крепости духа. Нередко изображаются вместе, составляя «нерасторжимую троицу».

295

Текст печатается по изданию: Летние травы. Японские трехстишия. М.: Толк, 1993.

296

«Женская краса» [яп. оминаэси] — валериана, осенний цветок.

297

Согласно древней китайской легенде, отшельники-чародеи могли летать на журавлях.

298

Мацукура Ранран (1647—1693) — один из учеников Басё и его ближайший друг.

299

Тодзюн (ум. в 1693 г.) — отец Кикаку, талантливого поэта школы Басё.

300

Во время своего последнего путешествия Басё получил грустную весть о смерти монахини Дзютэи (ее прежнее имя неизвестно), которая была подругой его молодости. Она скончалась в шестом месяце 1694 г. В свое время Басё дал приют ей и ее троим детям в своей «Банановой хижине» и заботился о них до самой своей смерти.

301

Сономэ (1664—1726) — талантливая поэтесса, жена врача в г. Осака, принимала поэта у себя в доме незадолго до его смерти.

302

Князь Эмма [санскр. Яма] — божество индийского происхождения, верховный судья в царстве мертвых; изображается краснолицым демоном с торчащими изо рта клыками.

303

Текст печатается по изданию: Ветер в соснах: Классическая поэзия эпохи Эдо. СПб.: Гиперион, 1997.

304

Сверчки различных видов, цикады и прочие «поющие» насекомые ценились в Японии наряду с певчими птицами. Любители держали таких насекомых дома в специальных клетках. Голос сверчка — традиционный образ, передающий покой одиночества.

305

Мусаси — большая равнина в Центральной Японии, на которой был расположен и г. Эдо.

306

Ёсино — воспетая в творчестве великих поэтов местность в древней провинции Ямато. Славилась цветением вишен. Традиционное место отдыха императоров.

307

Японский образ угуису не соответствует европейскому соловью. В действительности это короткохвостая камышевка, чье пение, однако, по красоте не уступает соловьиному. Отсюда и традиционный для европейских языков перевод «соловей».