же ничем не примечательный разговор о коньках и по сей день хранится в моем мозгу в целости и сохранности, словно записанный на магнитофонной пленке; произошел он в финале одного из тех упоительных апрельских деньков, когда даже самому скептичному цинику и маловеру становится ясно - все, зима, наконец-то, нас покинула и в нынешнем году больше не вернется; содраны последние клочки малярной ленты с оконных рам, и сквозь распахнутую форточку в комнату проникает вкрадчивый, многообещающий ветерок.
Итак, вечер; мы с профессором Калмыковым сидим в его кабинете, чаевничаем, болтаем о том о сем; Влад, с лицемерно-печальной улыбкой, вздыхая:
- Вот и еще одна зима ушла от нас навсегда. Юлечка, неужели вам ни капельки не грустно?..
Я честно ответила, что испытываю на этот счет двойственные чувства. С одной стороны, глыбины льда, в оттепель падающие с крыш и разбивающиеся на мелкие ледяшки, с детства дарят мне одно из самых острых эстетических наслаждений - держать такой слиточек на ладони, любоваться его «игрой», скопищем мелких пузырьков и трубочек внутри, - и, едва не плача от умиления, наблюдать, как он, тая, становится все трогательнее и прекраснее, пока, наконец, не прекратит своего существования вместе с Красотой, достигшей апогея. С другой стороны, у льда есть иная ипостась: он жутко скользкий… а, кроме того, зимой очень холодно и рано темнеет. Влад возмутился:
- Какое-то все ваше поколение странное - уже с пеленок начинаете рассуждать, как трухлявые пенсионеры! «Зима холодная»! «Лед скользкий»! Подумать только! И откуда у вас,
Честно говоря, у меня и простых-то не было, что привело Влада в еще большее неистовство:
- Да вы что?! Куда ж ваши родители смотрят?! Обязательно купите коньки - это ж такое удовольствие! Не-ет, как хотите, а следующей зимой мы с вами обязательно выберемся на каток - пора научить вас держаться на льду. В Москве, слава Богу, их
Я доверчиво предположила, что сам-то Влад, наверное, чертовски умелый конькобежец, раз говорит так; в ответ тот легкомысленно пожал плечами и высказался в том духе, что, дескать, невозможно узнать, умеешь ли ты плавать, не войдя в воду. Вот дождемся зимы - тогда и посмотрим, удастся ли ему, как много лет назад, посрамить моих ровесников быстротой и легкостью пируэтов…
- По правде говоря, - добавил он с мечтательным вздохом, - теперь мне уже и не вспомнить, когда я в последний раз вставал на коньки…
Это неожиданное признание ужаснуло меня; в панике я заявила, что предпочла бы сразиться с ним в каком-нибудь ином, более спокойном виде спорта - в шахматах, например. Конечно, я далека от того, чтобы подвергать своего друга возрастной дискриминации, - но ведь, как известно, к шестидесяти пяти годам координация движений существенно ухудшается, да и прочность костей уже не та. Уверен ли он в своих возможностях?.. В ответ Влад лишь снисходительно рассмеялся:
- Известно ли вам, Юлечка, - вопросил он, картинно уперев щеку рукой, - о таком явлении, как динамический стереотип?.. Вижу по вашему милому личику, что неизвестно. А между тем вы должны были проходить эту тему еще на первом курсе. Меньше надо спать на лекциях, дорогуша!..
Теперь возмутилась я: уж чего-чего, а заснуть на лекции я за все эти годы ни разу себе не позволила, - то были, как сказал бы Гарри, «грязные инсинуации». Влад нетерпеливо помахал рукой:
- Хорошо, хорошо (то есть я хочу сказать «ладно», а вовсе не оценить ваш ответ «четверкой», как вы, не дай Бог, подумали!). В таком случае, дорогая, вы должны не хуже моего знать, что телесная память - так называемый
Между тем опыт динамического характера - такой, как, скажем, умение кататься на велосипеде или коньках, - откладывается в подсознании навечно, и, даже если мы годами не вынимаем его оттуда, при первой же надобности наше тело совершает необходимые действия как бы само собой, словно получило необходимый навык только накануне. Так пальцы пианиста, даже если он долгое время не упражнялся в музицировании, «вспоминают» нужные движения, едва прикоснувшись к клавиатуре; если бы это было как- то иначе, мы никогда не услышали бы того множества чудесных музыкальных произведений, которые сегодня радуют наш слух: ведь ни один человек, даже самый способный, не в состоянии удержать в сознании столь сложную последовательность динамических действий, какая требуется для игры (не только на фортепиано, но и на любом другом инструменте!).
А теперь проведем небольшой эксперимент. Вот скажите-ка, Юлечка, в какую сторону поворачивается у меня вентиль холодного крана - вправо или влево?.. Не помните?.. Хе-хе, то-то же. А теперь встаньте-ка и подойдите к раковине. Подошли?.. А теперь поверните вентиль. Оп!.. Молодец!.. Видите, пошла вода. При этом вы даже и не задумались о том, куда крутить: просто повернули - и все. А между тем еще секунду назад вы даже под пытками не смогли бы припомнить направление движения, необходимое для того, чтобы достичь избранной вами - мною - цели. Вот это, Юлечка, и есть динамический стереотип. Итак, согласно изложенной мною только что теории, стоит мне только оказаться на льду, как мое тело самостоятельно, без участия сознания, вспомнит, как надо себя вести…
Сделав этот утешительный вывод, Влад удовлетворенно замолчал и несколько секунд прихлебывал чай, успевший уже слегка остыть.
Но, видно, тема коньков (а, может, коньяка?) разбудила в нем ностальгические настроения. Аккуратно выключая компьютер, убирая в шкафчик дочиста вымытую посуду, одеваясь, покидая со мною об руку кабинет, а затем и само пустынное здание (за разговорами мы и не заметили, как стемнело!), медленно и мучительно двигаясь к трамвайной остановке, расположенной над уровнем моря едва ли не километром выше, нежели мраморное факультетское крыльцо, профессор Калмыков балаболил и балаболил, не замолкая ни на секунду и, видимо, с головой погрузившись в
