обозрение свои увесистые прелести.
— Что закажут братья монахи?
— Благослови тебя господь, милая, принеси нам постное — сегодня ведь среда. Камбалу у вас здесь жарят — вот ее и неси. Да посвежее! И по кружке эля — промочить горло.
Девица быстро вернулась с двумя кружками.
Выставив мокрые кружки на грязный стол, она нагнулась над моим плечом.
— Если есть полталера — ублажу хоть спереди, хоть сзади…
— Уймись грешница, не вводи в соблазн! Нет у нас таких денег, милостыней живем!
— А за еду и эль чем платить будите?!
— Три медяка за две кружки и тарелку рыбы имеется.
— Не три, а четыре!
— Побойся бога, девица, неделю назад было три!
— Давайте четыре или отца кликну!
Вздохнув, отец Дарлоу порылся за пазухой и высыпал на ладонь толстушки четыре медяка.
Я отхлебнул эля и сморщился.
— Это не эль! Скорее, пойло для свиней!
— Другого здесь не дают, брат Мартин.
Исподлобья я оглядел зал таверны. Моряки в своих любимых кожаных жилетах, в разной степени опьянения, составляли большинство посетителей. Что?то пили, жрали, чавкая и утираясь руками. Несколько потасканных девок ластились к морякам. Им наливали вино и лапали тут же при всех за груди и даже запускали руки под юбку. Девки хохотали. «Какой же мерзкий сброд!»
Девица принесла тарелку рыбы и небрежно шваркнула на стол.
Помолившись, мы принялись за еду.
Более отвратительно приготовленной рыбы я еще не ел в своей жизни. Ее передержали на огне. С одного бока она пригорела и теперь крошилась на мелкие кусочки.
Приборов здесь не давали, и отец Дарлоу невозмутимо брал кусочки рыбы в щепоть и отправлял в рот. Я последовал его примеру. Труха, а не мясо! К тому же и соли пожалели.
Мы покончили с рыбой и допивали свой эль, когда в дверь вошли двое моряков и решительно направились к нашему столу.
Они начали трясти нашего пьяного соседа.
— Вставая Бобби! Капитан приказал отплывать в Гарвест, он как с ума сошел, орет, бегает по палубе! Срочное отплытие! Вставай, сукин сын!
Пьяный нечленораздельно вякал что?то, не открывая глаз.
— Хватай его, Сэм, иначе посудина уйдет без нас!
— Дети мои, а не возьмет ли ваш капитан пассажиров?
Моряки, прилаживавшиеся закинуть руки пьяного товарища себе на плечи, повернулись на голос отца Дарлоу.
— Вас что ли?
— Нас.
— Пойдем с нами и спросите…
— А говорили, денег нет! — вклинилась толстушка, забирая на поднос наши кружки и тарелку с объедками.
Глава 7
Деревянные причалы Саггертона основательно подгнили, и то тут, то там виднелись дыры в настиле. Приходилось идти с осторожностью, не забывая смотреть под ноги. Множество людей сновало по причалам. Моряки, слуги, торговцы, мальчишки, попрошайки, потаскухи, расносчики еды и питья.
Вооруженные длинными палками и ножами угрюмые мужчины охраняли сложенные кучами свертки, бочки и прочие товары, то ли разгруженные, то ли готовящиеся к погрузке.
Моряки резво тащили своего ослабевшего товарища, и нам приходилось чуть ли не бежать за ними, лавируя между пестрой публикой.
Корабль к которому мы добежали, носил имя «Золотая лань».
У сходни стоял пузатый, бородатый моряк и, завидев пару товарищей с пьяным на руках, завопил во всю глотку:
— Быстрее! Капитан голову оторвет! Эти еще зачем? Монахов нам не надо!
— Возьмите нас до Гарвеста, уважаемый, мы оплатим проезд.
— Чем оплатите — молитвой? У вашей братии ни гроша нет!
— Мы хотим смиренно попросить вашего капитана…
— Кому нужен капитан?
Тираду отца Дарлоу оборвал картавый голос с борта судна.
Мы подняли головы. На палубе, ближе к приподнятой корме, стоял видимый нам только до пояса высокий человек в темно-синем камзоле и без головного убора. На груди золотая цепь. Лицо продолговатое, благородных пропорций, прямой длинный нос, аккуратно подстриженная темная, почти черная бородка. Вот только волос на голове человека не густо. Лысина начала войну на уничтожение против его волос и была близка к победе. На общий вид ему не более пятидесяти.
— Капитан?
— Я капитан «Золотой лани» — Фгенсис Видж, а вы кто?
— Мы монахи братства святого Ирвина — Дарлоу и Мартин, уважаемый сьерр Видж. Мы смиренно просим взять нас до Гарвеста. Дела церкви обязывают нас срочно прибыть туда.
— Денег конечно нет?
— Аббат вручил нам на дорожные расходы десять талеров, и их мы вам смиренно предлагаем…
— Хогошо, Сандегс, запусти монахов на богт и отходим! Только вам, бгатья, пгидется спать на палубе.
— Благослови вас господь, капитан Видж, вы добрый человек !
Мы ступили на борт, и боцман Сандерс — тот пузатый моряк, что встретил нас первым, провел нас и указал место на палубе, за высоким фальшбортом, у самого носа судна, не забыв забрать наши талеры.
Сандерс отдавал команды и порой пинки. Матросы носились туда–сюда и тянули различные веревки. Палуба дрогнула и едва качнулась. Корабль отошел от пристани.
Я стоял у борта и смотрел на ту часть бухты, что можно увидеть. Большой парус, что развернулся на мачте, закрыл от моих глаз значительную часть приподнятой кормы, где стояли рулевой и капитан.
Волны лениво плескались о борт корабля, неся всякий портовый мусор. Саггертон медленно уходил назад. Удалялся лес мачт, гомон толпы, стены и башни города. Удалялась городская вонь. На корабле конечно хватало и своих ароматов, но это было терпимо. «Хочу в горы!» — простонал мысленно я, и чистые белоснежные вершины гор над родной долиной встали перед мысленным взором.
На корабле поднимали еще паруса. Ветер их раздувал пузырями, и корабль набирал ход. От покачивания палубы меня ощутимо потянуло в сон. Прошлую ночь на тряской скрипучей повозке я провел без сна. Посмотрев вниз я обнаружил, что отец Дарлоу сидит, прислонившись спиной к фальшборту, и, закрыв глаза, шепчет слова молитвы. Лицо монаха позеленело.
— Брат Дарлоу, вам плохо?
— Морская болезнь… — монах процедил слова сквозь зубы.
С явным усилием монах приоткрыл глаза.
— Разве вас не мутит? Тошнота, апатия? Головокружение? Ах, да… Счастливчик…
Я сел рядом, прямо на палубу, вытянув усталые ноги в грязных сандалиях.
Надвинув капюшон пониже на лицо, я прислонился к борту и попытался задремать. У меня это получилось….
