— И я, — сказал Савиан. — Надо убедиться, что ублюдки ничего не попытаются выкинуть.
Свит почесал пальцами в бороде.
— Разумно. Не повредит, если покажем им, что у нас есть железо.
— Я тоже пойду. — Маджуд похромал, кривясь так, что был виден золотой зуб, штанина болталась там, где Корлин разрезала ее, чтобы открыть рану. — Клянусь, никогда больше не доверю тебе заключать сделки от моего имени.
— Черта с два ты пойдешь, — сказал Свит. — Если все пойдет хреново, нам придется убегать, а ты никуда не добежишь.
Маджуд перенес немного веса на поврежденную ногу, снова скривился, затем кивнул на Шай.
— Тогда она пойдет вместо меня.
— Я? — пробормотала она, оглядываясь. — Говорить с этими уебками?
— Больше нет никого, кому я доверил бы торговаться. Мой партнер Карнсбик настаивал бы на лучшей цене.
— Мне начинает не нравиться Карнсбик, хоть я с ним ни разу не встречалась.
Свит покачал головой.
— Санджиду не понравится присутствие женщины.
Темплу показалось, что это решило вопрос для Шай.
— Если он мыслит практически, то переживет.
Они сели полукругом вокруг потрескивающего костра, может быть в сотне шагов от самодельного форта Сообщества; мерцающий свет их лагеря тускнел вдалеке. Духи. Ужасный бич равнин. Мифические дикари Далекой Страны.
Шай изо всех сил пыталась разжечь неистовую ненависть к ним. Но когда она думала о холодном Лифе под землей, все, что она чувствовала, была боль потери, и беспокойство за его брата. И за своего, который все еще был потерян. А еще она чувствовала измотанность, разбитость и опустошенность. Поэтому, и оттого, что теперь она видела их спокойными, без смертельных криков или потрясаний оружием, она видела теперь лишь жалко выглядящую группу людей — а она провела значительную часть жизни в отчаянной нужде, и большую часть остальной жизни с недостатком денег.
Они носили плохо выделанные шкуры, и оборванные меха, и потертые части дюжины разных костюмов из отбросов; голая кожа, что виднелась под этим тряпьем, была бледной и туго натянутой на кости. Один улыбался, возможно предвкушая богатство, которое им скоро перепадет, у него был по меньшей мере один сгнившийо зуб. Другой торжественно хмурился под шлемом, сделанным из медного чайника, носик которого торчал изо лба. Шай приняла старого духа в центре за Санджида. На нем была накидка из перьев поверх потускневшего нагрудника, который выглядел так, будто им гордился какой-то генерал Империи тысячу лет назад. У него было три ожерелья из человеческих ушей — как она предположила, доказательство его великой доблести; но его лучшие годы были далеко позади. Она слышала его дыхание, тяжелое и хриплое, одна половина его кожистого лица провисла, поникший уголок его рта рассеянно блестел слюной.
Могли эти нелепые маленькие люди и кричащие монстры, которые явились за ними на равнине, быть одной плоти и крови? Урок, который ей следовало помнить из ее собственного прошлого в качестве зловещего бандита, — от ужасного до жалкого совсем недалеко, и по большей части зависит от того, как ты на это смотришь.
Если уж на то пошло, старики по ее сторону костра сейчас пугали ее больше — языки пламени делали их лица с глубокими морщинами дьявольски незнакомыми; глаза блестели в холодных затененных глазницах; наконечник болта в заряженном арбалете Савиана холодно сверкал; лицо Ламба, который согнулся и искривился, как потрепанное бурей дерево, было вытравлено старыми шрамами, и не выражало ни намека на его мысли, даже для нее, хотя она знала его все эти годы. Возможно, особенно для нее.
Свит качнул головой и сказал несколько слов на языке духов, делая большие жесты руками. Санджид сказал что-то в ответ, медленно и скрипуче, закашлялся и сказал еще немного.
— Просто обменялись приветствиями, — объяснил Свит.
— Ничего приветливого в этом нет, — отрезала Шай. — Давайте закончим и вернемся.
— Мы можем говорить вашими словами, — сказал один из духов, на странном общем, будто у него был полный рот гравия. Он был молод, сидел ближе всего к Санджиду и хмуро смотрел через огонь. Его сын, возможно. — Мое имя Локвей.
— Ладно, — сказал Свит, прочищая горло. — Значит у нас тут ебаный проеб, а, Локвей? Сегодня не было нужды никому погибать. А теперь смотри. Трупы с обеих сторон, только чтобы придти к тому, с чего мы могли бы начать, если б ты просто сказал привет.
— Каждый человек, который посягает на наши земли, знает, на что идет, — сказал Локвей. Выглядело, будто он воспринимал себя весьма серьезно, что было большим достижением для человека, который носил порванные кавалерийские брюки Союза с бобровой шкурой в промежности.
Свит фыркнул.
— Я скитался по этим равнинам задолго до того, как ты начал сосать сиську, приятель. А теперь ты будешь указывать мне, где я могу ездить? — Он свернул язык и плюнул в огонь.
— Кого ебет, кто где ездит? — бросила Шай. — Эта земля не похожа на ту, на которую захочет посягнуть любой здоровый человек.
Молодой дух нахмурился, глядя на нее.
— У нее неприятный язык.
— Отъебись.
— Хватит, — прорычал Савиан. — Если мы собрались заключать сделку, давайте заключим и разойдемся.
Локвей сурово посмотрел на Шай, затем наклонился, чтобы поговорить с Санджидом, и так называемый Император Равнин мгновение обдумывал свои слова, а потом прохрипел ответ.
— Пять тысяч ваших серебряных марок, — сказал Локвей, — и двадцать коров, и двадцать лошадей, и вы уедете с ушами. Вот слово грозного Санджида. — И старый дух поднял подбородок и поворчал.
— Вы можете получить две тысячи, — сказала Шай.
— Тогда три тысячи, и животные. — Его торговля была почти такой же хреновой, как его одежда.
— Мои люди согласны на две. Это то, что вы получите. Что касается коров, можете взять дюжину, которых вы сдуру утыкали стрелами, это все. Лошадей — нет.
— Тогда возможно мы придем и заберем их, — сказал Локвей.
— Ты можешь придти и, блядь, попытаться.
Его лицо скривилось, чтобы заговорить, но Санджид потрогал его за плечо и промямлил несколько слов, все время глядя на Свита. Старый скаут кивнул ему, и молодой дух кисло пожевал ртом.
— Великий Санджид принимает ваше предложение.
Свит вытер руки об скрещенные ноги и улыбнулся.
— Значит ладно. Хорошо.
— Ух. — Санджид разразился кривобокой ухмылкой.
— Мы договорились, — сказал Локвей, не улыбаясь.
— Хорошо, — сказала Шай, хотя ей это удовольствия не доставило. Она была по горло утомлена, хотела просто заснуть. Духи зашевелились, слегка расслабившись, тот, что с гнилым зубом ухмылялся шире, чем когда-либо.
Ламб медленно встал, за его спиной был закат, он выглядел, как высящийся кусок черноты с багровым небом вокруг него.
— У меня есть предложение получше, — сказал он.
Искры взвились вокруг его щелкнувших пяток, когда он прыгнул в костер. Вспыхнула оранжевая сталь, и Санджид вцепился в шею, заваливаясь назад. Тетива Савиана спустилась, и дух с чайником упал с болтом во рту. Другой вскочил, но Ламб погрузил свой нож в верхушку его головы с треском, словно развалил чурбан.
Локвей вскочил на ноги, как раз когда Шай сделала то же, но Савиан нырнул и схватил его за шею,
