Беллу.
Энн расхохоталась:
– И это говорит убежденный противник брака?!
Брайан покраснел, как мальчишка, понес околесицу, но его спас Пит, сидевший за роялем, который громко запел и отвлек внимание на себя.
В Лиссабоне Брайан собирался утащить Энн с общей экскурсии, но она проявила неожиданное упорство и одновременно несвойственную ей бесшабашную веселость. Ее как будто подменили.
Брайан недоумевал, неохотно плелся в толпе туристов и отчаянно завидовал «королям бала», которые громогласно сообщили всем, что отправляются в личный королевский тур по Лиссабону. Видимо, Энн нуждалась в более внушительной свите!
Все объяснилось во время сиесты. Когда проголодавшаяся толпа уже собиралась разбежаться по ресторанам, Энн вдруг объявила, что ей известно одно заведение, где можно отлично перекусить, а заодно и развлечься. Все были заинтригованы. Таинственно улыбаясь, она повела туристов к парку Эдуарда VII. Сеялся дождик, мелкий, теплый, легкий. Генри начал жаловаться на скверный климат, и Синди увлекла группу под навес, на дегустацию местного вина.
Брайан и Энн брели по аллее, отделившись от всех. Они не заметили ни дождя, ни исчезновения группы, ни того, как экскурсанты, понукаемые Синди, опустошили бокалы и двинулись к выходу.
Беседа становилась все бессвязнее, паузы – все длиннее, и вскоре разговор прекратился так же незаметно, как закончился дождь.
– Симпатичные цветочки, – заметил Брайан, переходя по деревянному мостику через пруд. – Хочешь, сорву на память?
Он сделал вид, будто готов прыгнуть в заводь. Энн засмеялась, повернулась, сошла с мостика и двинулась к аллее, сильно забирающей куда-то вверх, на холм.
Брайан догнал ее, решительно обошел, остановился, глядя прямо в лицо. Энн нахмурилась:
– В чем дело?
Брайан посмотрел на ее губы. Улыбнулся:
– Хочешь, угадаю твою тайну?
Губы дрогнули, сжались, глаза вспыхнули. Энн наклонила голову и глядя под ноги, произнесла:
– Говори.
– Ты такая же потомственная американка, как я! – весело сообщил Брайан. – У тебя не было предков из России?
Энн расхохоталась и так замотала головой, что заколка с розовой черепашкой сорвалась и шлепнулась на серые плитки аллеи.
– Угадал! А как ты угадал? – спросила Энн, наугад стягивая разлетевшиеся темные пряди в мягкий узел.
Брайан подобрал черепашку, обошел Энн и неловкими движениями начал прилаживать заколку на место. Энн не шевелилась, ждала ответа. Наконец Брайан проговорил:
– У тебя иногда проскальзывает какой-то необычный акцент… Стивен мне подсказал – у него бывали русские гости. А ты, значит, возвращаешься в Россию, так?
Энн не ответила. Заколка была устроена, а мягкие теплые ладони все плотнее сжимали голову. Брайн наклонился ближе, провел рукой по щеке, пытаясь повернуть к себе лицо Энн. Она высвободилась, сделала шаг в сторону, обернулась:
– Спасибо… Ах этот твой всеведущий Стивен!.. Он прав. Но это неважно. Не стоит говорить о моих предках… И мы же договорились, что не будем рассуждать о том, куда я еду и зачем? Достаточно и других интересных тем.
И быстро пошла вперед.
Брайан плелся за ней, болтая какую-то чепуху, и с ужасом понимал, что пропускает последние минуты, данные ему судьбой для того, чтобы успеть что-то изменить. Он вдруг сказал:
– А ты не поедешь со мной до Генуи?
Она покачала головой.
– Поздно, Брайан. Нас уже зовут, неудобно… Идем. Тем более – я обещала…
– Что обещала?
– Угостить народ! – улыбнулась Энн и закивала в ответ на призывные вопли, которые посылали им Синди и Генри.
Выйдя из парка, Энн завела истомившуюся по обеду толпу в маленькое кафе, совмещенное с книжным магазином. Она уверенно вошла в зал и вызвала менеджера. Менеджер радостно взмахнул руками. Со стороны это выглядело как встреча старых друзей после долгой разлуки. Брайану эта сцена показалась сюрреалистической.
Затем менеджер подвел посетителей к полке и указал на стопку книжек в ярких обложках. Брайан не знал португальского, но имя автора на обложке оказалось поразительно знакомым.
– Энн Уотерхауз… – прочитал кто-то. – Энн? Уотерхауз?
Энн стояла, держа в руках маленькую книжку, перебирала страницы и улыбалась, глядя то на нее, то на изумленных друзей. Портрет на обратной стороне обложки не оставлял никаких сомнений: это была Энн собственной персоной!
Толпа взорвалась радостными криками:
– Так вы писательница? И это все ваши книжки? Вы все их сами написали? А вас давно перевели на португальский?! А еще на какие языки?
Когда Энн ответила на все вопросы, настала очередь Брайана выразить свой восторг.
– Ну, и про что роман? – поинтересовался он. – Судя по обложке, типичное женское чтиво?
– Как, вы не знаете, про что пишет Энн Уотерхауз? – ахнула Линда. – Боже мой, Энн! Вы – моя любимая писательница!
– Спасибо, Линда! Мне это тем приятнее, что пишу я не так уж давно… Это моя третья книжка.
– И уже переведена на другие языки!
– Пока что лишь на португальский…
Линда не слушала:
– Вот что значит настоящий писатель! Как же я могла не узнать вас? Мы столько дней плывем на одном кораб ле… Но я думала, вы старше! Я и помыслить не смела о таком счастье! Вы так скромно держитесь… И знаете, я так близорука, у меня минус шесть…
Раскудахтавшуюся Линду было невозможно заткнуть, а народ тут же начал покупать книжки на незнакомом португальском языке и требовать автографов. Энн смеялась и с удовольствием подписывала книги, лукаво поглядывая на Брайана.
– Ну что, Брайан, а тебе автограф не нужен? Ничего, пришлю потом на английском! Или ты после Джойса никого не читаешь?
– А что, присылай! – улыбнулся Брайан. – Сравню с Джойсом, посмотрим, кто из вас двоих устоит!
– Ой-ой-ой! – запричитала Энн. – А знаешь ли ты, что я писала в университете по Джойсу курсовую? Про «Поминки по Финнегану», между прочим!
– Хм, ну раз так, может быть, тебя и стоит почитать!
Энн засмеялась. Брайан ехидно прищурился:
– Только что-то я сомневаюсь, что ты многому научилась у старика Джойса, если тебя печатают под такими пестрыми обложками! Небось, стеснялась своей продукции, вот и молчала всю дорогу, что мараешь бумагу!
– Стыдитесь, мистер Сандерс! – Энн приняла величественный вид. – А где же ваши пять веков аристократического воспитания? Как вы разговариваете с дамой!
– Дама, которая пишет книги, – это уже не дама, – парировал Брайан, – это мужчина в юбке!
– Фи-и-и! Прямо запахло солдатскими носками! – воскликнула Аманда.
– Нет, это тухлый мужской шовинизм так пахнет! – подхватила Джоан, горделиво разглядывая свою книжку с автографом самой Энн Уотерхауз.
– Деточка, – обратился к ней Брайан, – то, что ты купила книгу на португальском языке, которого не
