- Уверен?
- Видел собственными глазами.
- Был с немцами? - скрипнул зубами Саломатин.
- Прятался в кустах.
- Почему?
- Оружия не было.
- А если б было?
- Не дал бы убить.
Саломатин недоверчиво хмыкнул.
- Немцы, которые застрелили Брагина, лежат там, - спокойно сказал уполномоченный, указывая в угол поляны. Саломатин повернулся и увидел осыпавшийся песчаный холмик. Его тоже венчал крест из не ошкуренных березовых жердей.
- Кто их убил?
- Я.
- Говорил: не было оружия!
- Подобрал карабин Елатомцева.
Саломатин смотрел недоверчиво, уполномоченный открыл висевшую на боку командирскую сумку и протянул Саломатину две солдатские книжки. Тот взял, листнул. Рядовой Шмидт, ефрейтор Шнайдер…
- Почему?
- Не люблю, когда стреляют в безоружных. Брагин лежал в телеге раненый, Елатомцев поднял руки.
- Послушайте, Кернер! - сердито сказал Саломатин, возвращая документы. - Я не знаю зачем вы…
- Кернер я только для немцев, - прервал его уполномоченный. - Для остальных - Брагин, Савелий Ефимович. Можно на 'ты' - мы, похоже, одних лет.
- Зачем тебе имя Брагина? - спросил Саломатин, с трудом переходя на 'ты'. Это сближало, а он не хотел.
- У меня не было других документов. К тому же я и в самом деле интендант третьего ранга. Только в запасе…
- Чего ж ты хочешь, 'интендант'? - зло спросил Саломатин, выделяя последнее слово.
- Поговорить, - ответил лже-Брагин, присаживаясь на траву. Саломатин невольно последовал его примеру. - Знаю, что собираешься бежать, пробиваться к своим.
'Кто предал?' - ворохнулось в голове Саломатина. Ворохнулось и стихло. Интендант смотрел на него строго и спокойно, Саломатин понял: никто не предавал. Но этот знает.
- Сделать это просто, - как ни в чем не бывало, продолжил интендант. - Ночью школу охраняют двое мужиков, разоружить их легче легкого - сами винтовки отдадут… - лже-Брагин будто читал мысли старшего лейтенанта, Саломатин невольно поежился. - Все бойцы с тобой не пойдут, но многие увяжутся. Только не дойдете.
- Почему? - хриплым голосом спросил Саломатин.
- Проголодаетесь, зайдете в деревню хлеба просить. Кто-нибудь да предаст - не все советскую власть любят. Прикатят немцы - что сделаешь с двумя винтовками? Опять плен?
- Кто-нибудь доберется! - не согласился старший лейтенант.
- Может быть, - не стал спорить интендант. - Но того, кто выйдет к своим, сразу потащат в особый отдел. Спросят: 'Был в плену?' 'Был!' 'Рассказывай, как немцы завербовали, какое задание дали?' Повезет - поверят, отправят на передовую. Только не батальоном командовать - рядовым! Не повезет - поедешь в Сибирь, или того хуже - расстреляют сгоряча.
'Откуда знаешь? - хотел спросить Саломатин, но промолчал. - Может, он сам из НКВД? - подумал невольно. - Со спецзаданием? Держится больно уверенно…'
- Красная Армия отступает, сдает город за городом, - продолжал интендант. - В ставке - лихорадочные поиски виновных. Особые отделы зверствуют - в каждом пленном видят шпиона…
- Так на немцев работать? - закипая, спросил Саломатин.
- Почему на немцев? - удивился лже-Брагин. - Им отдаем центнер с гектара, большая часть хлеба остается людям. Есть-пить им надо? Излишки зерна и мяса немцы меняют на мыло, соль, спички, керосин… Советская власть не привезет… Она велела ничего не оставлять врагу. Жги, взрывай! А как же свои? Те, у кого дети на фронте кровь льют? Наплевать? Лес рубят - щепки летят? Не многовато ли щепок? Пусть дохнут с голоду, раз Сталин и его окружение врага проспали? Пакт с ним заключали, пили за здоровье фюрера?…
'Он не из НКВД! - понял Саломатин. - Он хуже…' Что 'хуже' он не смог сформулировать, но слушать было страшно. Не потому, что лже-Брагин хаял Сталина - в мехдворе голодные бойцы не такое кричали. Интендант говорил правду. Страшную… Саломатин тоже пил за здоровье фюрера! Пусть не пил, но за столом, где пили, сидел. Могут припомнить. Когда время придет…
- Тебя и твоих бойцов я выкупил за центнер масла, - улыбнулся интендант. - Чуть больше килограмма за голову. Дешево ценят немцы красноармейца, обученного воевать.
- С двумя винтовками навоюешь! - хмыкнул Саломатин, мгновенно поняв смысл слов интенданта. - И патронов мало.
- У хорошего хозяина найдется! - сказал лже-Брагин, вставая. - Поехали?
Они вновь взгромоздились на коней. В этот раз Саломатин не строил из себя орла - позволил подсадить в седло. Они миновали маленькую деревню, состоявшую из короткой улочки. При виде всадников из ближнего дома выскочила худенькая девчушка, интендант помахал ей рукой и крикнул:
- На обратном пути, Настя!
Девчушка заулыбалась и помахала в ответ. Улыбалась она так радостно, что Саломатина кольнула зависть: интенданта здесь встречали с любовью. Так прихвостень он или нет?…
Спустя полчаса Саломатин узнал дорогу и понял, куда направляются. К его удивлению впереди показался завал из спиленных елей, преграждавших путь.
- Твои люди валили, - пояснил интендант, спрыгивая наземь. - Народ по деревням любопытный, найдут - вмиг растащат…
За завалом не оказалось знакомого Саломатину шлагбаума и шалаша - как и не бывало. 'Убрали!' - догадался Саломатин. Зато боеприпасы были на месте: штабеля винтовочных патронов и снарядов шрапнели под маскировочной сетью.
- Должны были взорвать! - удивился старший лейтенант, гладя окрашенный бок ящика. - Взвод НКВД охранял. Строго! Боеприпасы выдавали по бумаге с подписью и печатью командира полка, хорошо Брагин заранее заготовил…
- Сбежали 'энкавэдисты'! - хмыкнул его спутник и вздохнул: - А Брагин не доехал. У него в телеге взрывчатка была…
- Для двух винтовок много патронов! - хитро улыбнулся старший лейтенант.
- На поле боя мы подобрали шестьдесят, - стал перечислять интендант. - Еще семнадцать дали немцы. Думаю, еще с полсотни выпросить - полицию надо вооружать. Есть 'максим' - Семен собрал один из двух разбитых. Кожух кое-как залатали - стрелять будет. Ну и орудие - трехдюймовка. В лесу припрятана. Семен - старый артиллерист, расчет обучит. Вопросы есть?
Вопросов не последовало, и они тронулись в обратный путь. В деревеньке (интендант сказал, что она называется Долгий Мох) они подъехали к уже знакомому дому, спешились. Индендант завел Саломатина в сарайчик: тот на высоту человеческого роста был завален шинелями, плащ-палатками, обувью, ремнями и другой амуницией.
- Человек тридцать-сорок обмундируем, - деловито сказал лже-Брагин. - Остальным придется в штатском. Партизанам к лицу…
Дожидавшаяся во дворе Настя повела их обедать. Они молча выпили самогону (Саломатина с непривычки чуть повело), похлебали горячих щей с холодной вареной картошкой. Она заменяла хлеб - сегодня он не удался. Саломатину понравилось, ел с удовольствием. Запив обед холодным молоком, мужчины покурили (интендант угостил Саломатина ароматным табаком), тем временем Настя прибрала со стола и вышла за дверь. Интендант разложил на освободившейся столешнице карту-километровку и долго объяснял, водя карандашом по дорогам и населенным пунктам. Саломатин кивал - замысел был прост и понятен, он и сам поступил бы также.
- Уборочная заканчивается, - сказал интендант, складывая карту. - Отбери десятка три десятка верных бойцов и начинайте строить зимние землянки- блиндажи - Семен покажет места. Лес для них уже свалили. Как построите, перевезешь боеприпасы - в балке хранить их нельзя. Два десятка людей направим в полицию - самых сообразительных. Что с остальными делать - решай сам. Хотят - пусть присоединяются, хотят - идут к линии фронта. Многие пожелают просто остаться - безмужних баб и девок в деревнях полно. Пусть! Будет резерв…
- А ты куда? - спросил Саломатин, понимая: человек, назвавшийся Брагиным, совсем тот, каким он себе его представлял.
- У меня другая… (Крайнев едва не сказал 'миссия') задание. Мне не следовало здесь быть. Вмешиваться… Получилось случайно.
- Нас с мехдвора вытащил случайно, оружие собрал случайно, боеприпасы сберег случайно?… Зачем темнишь?! - Саломатин чувствовал, что закипает. - Или трусишь?
Интендант вздохнул:
- Я русский человек и не могу видеть, как враг топчет нашу землю. Ясно? Что до меня лично… Могут отозвать.
- Кто?
Интендант покачал головой, показывая, что не может ответить
- Когда?
- Неизвестно. Может, завтра, может, через полгода.
- Вот что, - решительно сказал Саломатин, закладывая пальцы за пояс. - В таком случае и я не останусь! Сам заварил эту кашу - сам и расхлебывай!
Некоторое время оба молчали.
- Сколько людей в батальоне? - внезапно спросил лже-Брагин.
- По штату - семьсот.
- В районе двадцать девять тысяч жителей. Немцы провели перепись. Три полнокровные дивизии, можно сказать, корпус. Тебе предлагают генеральскую
