должность, старлей, а ты ломаешься, как девка на сеновале! Кочевряжишься… 'Останусь - не останусь!' - передразнил интендант. - Главное, даже не в этом. Этих двадцать девять тысяч надо кому-то защищать, поднимать на борьбу с врагом… Ты единственный кадровый красный командир в районе, воевал. Больше некому. Стыдно, товарищ старший лейтенант!
Саломатин бешено глянул на лже-Брагина, а тот вдруг оскалил зубы, непонятно чему радуясь.
- Ну… Ты… Хоть не уходи сразу! - тихо попросил Саломатин. - Пусть у тебя другое задание, которого я не знать не должен, наверное, очень важное. Без тебя у нас не получится, - Саломатин внезапно подумал, что прогибается перед интендантом, но было не до гордости. - Ты свой у немцев, а нам следует знать, что они задумали. Не знаю, как тебя зовут по-настоящему…
- Савелий! - сказал уполномоченный. - Хорошее имя, да и люди привыкли. Савелий Ефимович Брагин, интендант.
- Ты это вправду? О генеральской должности? Среди партизан генералов не было.
- Были! - Крайнев едва не сказал: 'Ковпак!' - Денис Давыдов, например. Кадровый офицер, гусар. Начинал войну в малых чинах, закончил генералом.
Саломатин внезапно ощутил слабость в ногах и опустился на лавку.
- Полежи! - предложил Брагин. - Спешить некуда.
Саломатин послушно вытянулся на жестких досках и прикрыл глаза. А Брагин-Крайнев вышел на улицу и присел на лавочку у калитки. Неизвестно откуда появилась Настя, присела рядом. В руках у нее была глиняная миска с семечками подсолнуха. Крайнев молча зачерпнул горсть, и некоторое время они сосредоточенно грызли семечки, сплевывая шелуху на землю.
- Ты заканчивала десятилетку в Городе? - внезапно спросил Крайнев.
- На квартире жила! - подтвердила Настя. - Комнату у Валентины Гавриловны снимала, учительницы. Папа ей за это сало, картошку возил, меду давал…
- Хорошо городских знаешь?
- Не всех.
- Расскажешь?
- О ком?
- Я скажу.
- Это вам для подпольной работы нужно? - страшным шепотом спросила Настя. - У вас и вправду задание?
- Подслушивала! - покачал головой Крайнев. - Ай-ай-ай!
Настя потупилась и покраснела.
- Комсомолка? - строго спросил Крайнев.
Настя покачала головой:
- Папа не разрешил.
- Что так?
- Не любит советскую власть. Его отец до революции арендатором был, небогатым. Папа рассказывал: дедушка был мастеровой, все умел, папа в него пошел. Дедушка очень хотел, чтоб дети в люди вышли, образование получили. Сына в гимназию отправил. Папа успел к началу войны окончить. Знает французский, латынь, греческий… Немецкий в плену выучил. Он на войну добровольцем пошел, вольноопределяющимися их называли. Прапорщиком стал… А как из плена вернулся, большевики чуть не расстреляли. Отец эксплуататор - людей на работу нанимал, сын - царский офицер… Запретили отцу в городах жить, только в деревне, а здесь даже в бригадиры не позволяли. Сторожем на ферму…
- Сторож должен говорить по-французски! - заметил Крайнев. - С коровами - самое то!
- Я говорила папе, чтоб написал Сталину! - насупилась Настя. - Несправедливо! Но отец заупрямился.
- Папа твой мудрый человек, - возразил Крайнев. - Лучше сторожить коров, чем махать кайлом на Соловках.
- Странный вы какой-то! - поджала губы Настя. - С немцами воюете, а советскую власть ругаете.
- Одно другому не мешает…
Крайнев встал, отряхнул порты от шелухи.
- Пойдем в хату! - сказал в ответ на встревоженный взгляд Насти. - Расскажешь… Здесь глаз много…
8.
Крайнев торжественно развернул тряпицу и выложил на стол кус окорока. Лиза взвизгнула и захлопала в ладоши. Глаза Клауса едва не выкатились из орбит. Он наклонился над ветчиной, понюхал и зачмокал губами:
- Майнт готт! Русиш спецалитет!
- Сейчас попробуем! - сказал по-немецки Крайнев и взял со стола нож.
- Найн! - упредил его Клаус и нож отобрал. - Знаю, как русские нарезают! Разве можно кромсать деликатес?…
В подтверждение своих слов, Клаус приложил лезвие к краю окорока и бережно отделил тоненький пласт ветчины. Повторив эту операцию дважды, он разрезал ломти пополам и свернул каждый в трубочку. Одну сразу бросил в рот и медленно сжевал, закатывая глаза.
- Как будто только из коптильни! - воскликнул он в восторге.
- Так и есть! - подтвердил Крайнев.
- Господин Кернер, вы волшебник! - продолжил Клаус. - Чтоб мы делали без вас?! Где вы добываете такие вещи?
- Русские в таких случаях говорят: места надо знать!
Клаус глянул на него недоуменно.
- Помните бочки керосина?
- Со склада трофеев? Вы хорошо заплатили. Я еще недоумевал: зачем столько?
- В деревнях освещают дома керосиновыми лампами. Это в Городе пользуются электричеством.
Клаус пренебрежительно глянул на тусклую, засиженную мухами лампочку, висевшую под потолком, но спорить не стал.
- Керосина они не видели с начала войны, - продолжил Крайнев. - Ветчина - благодарность вам.
- Майн готт! - воскликнул Клаус. - Если вам что нужно…
- Лизонька! - повернулся Крайнев к женщине, прислушивавшейся к их разговору. - Сделай нам глазунью! Корзинка с яйцами в сенях…
Лиза убежала, Клаус проводил ее плотоядным взором. Крайнев тем временем достал из другой корзины, стоявшей на лавке, бутылку, вытащил газетную пробку и аккуратно разлил жидкость по стаканам. Клаус взял свой, понюхал.
- Тот, что привозили в прошлый раз?
- Тот! - подтвердил Крайнев.
- У вас и самогон спецалитет, - вздохнул Клаус, - мягкий, ароматный. На здешнем рынке продают какую-то гадость, двое солдат отравились. Господин комендант вынужден запретить немцам покупать самогон. Где солдату достать хорошую выпивку? Дикая страна!
- Привезу еще! - успокоил немца Крайнев.
Они выпили. Клаус бросил в рот ломтик ветчины, Крайне потянулся к тарелке, но, натолкнувшись на взгляд немца, передумал и зажевал хлебной корочкой. Лиза принесла сковороду с яичницей. Мужчины стали жадно есть, подставлял под капающий жир ломтики хлеба. Лиза слегка ковырнула яичницу и наколола вилкой кусок ветчины. Клаус хмуро глянул на нее, но смолчал. После того, как яичницу съели, Лиза унесла пустую сковороду и обратно не появилась - догадалась: мужчины хотят поговорить. Крайнев достал из кармана листок бумаги, развернул и положил перед Клаусом. Тот быстро пробежал глазами.
- Швейные иголки простые… иглы для швейных машин… А иглы для примусов не требуются? На складе полно…
- Русские крестьяне не пользуются примусами, - возразил Крайнев. - С утра они топят печь, даже летом, готовят пищу и оставляют в печи на весь день. Печь остывает долго, пища теплая…
- Богатые варвары! - проворчал Клаус. - Сжигать лес в печах! В Германии каждая дощечка на вес золота! Керосин… - продолжил он читать список. - Добудем… Бинокль? Зачем крестьянину бинокль?
- Это мне, - пояснил Крайнев. - Бываю в местах, где можно нарваться скрывающихся в лесах большевиков. С карабином не расстаюсь! Врага лучше видеть издалека…
- Не обещаю, - пожал плечами Клаус. - Возможно, среди трофеев… Бензин? Зачем вам бензин?
- Для зажигалок.
- Думал, обзавелись автомобилем! - засмеялся Клаус. Он сложил листок и сунул в карман мундира.
- Еще пистолетные патроны калибром 7,62. Есть русский ТТ, а патронов нет, - пожаловался Крайнев.
- Просите Краузе, - покачал головой Клаус. - В Городе нет. Надо заказывать в округе.
- Не хочется обременять господина коменданта мелочами, - вздохнул Крайнев. - К тому же это трофей, немецкая армия не использует русские патроны. Кому они нужны? Я хорошо заплачу.
- Сколько?
- По рублю за штуку.
- То есть марку за десяток, - прикинул Клаус. - Русский рубль - десять пфеннигов. Сколько нужно?
- Побольше… Ящик!
- Поищем, господин Кернер! - плутовато улыбнулся Клаус.
- Зовите меня Эдуардом! - предложил Крайнев. - Я не офицер.
- Договорились! - согласился Клаус. - Приятно иметь дело с умным человеком. А то чванятся некоторые… Я в Берлине жил, а Ланге пас свиней в Швабии. Теперь нос задирает… Вас он хвалил, Эдуард. Еще бы! Вы кормите его так, как полковники не едят!
- Господин Краузе тоже доволен?
- Ворчит… Не обращайте внимания. У него язва. К тому же он старый. Ждет не дождется конца войны, чтоб вернуться в имение тестя. Если б мой тесть владел имением, я б того же желал.
