неизбежность расставания как можно скорее, — Сима тряхнула головой. — Прости. Я снова все обобщаю. И о тебе, и о Дашке, и Пырьева вспомнила. Знаешь, я поняла, что все мы связаны пожизненно, до последнего вздоха. Дружба, любовь становятся частицей нашей души. Если пускаешь человека в душу, уходя, он обязательно оставит с тобой хотя бы свою тень. Невесомая, невидимая глазу, она время от времени будет играть с тобой в сравнение, в сожаление, в прорицание. Машка, все так сложно и так просто одновременно.
— Да, — Марина отпустила руки Симы, чувствуя, что во время ее откровений слишком сильно сжимала их. — Давай попробуем не усложнять?
— Давай, — улыбнулась Сима. — Все, я мою руки и готова помогать.
— Сим, — совсем другим, чуть дрожащим от волнения голосом обратилась к ней Марина. — Сим, а ты теперь не скоро приедешь?
— Не скоро, подружка. Я и сейчас не должна была этого делать, но я бы себе не простила, не окажись я здесь. Будь что будет! Я перестала заниматься предсказаниями даже для себя. Ясно, что сначала меня ждет развод. Потом свадьба, а потом. Род получил работу в Штатах, контракт на три года. Я еду с ним, буду искать работу там. Так что я сейчас в совершенно подвешенном состоянии, но меня это радует, представляешь? И даже мои прагматичные родители рады — вот этого я понять не могу. Но лучше так, правда?
— Правда.
— Я боюсь даже говорить о счастье, но кажется, оно у меня в руках. Представляешь, это происходит со мной!
— Что мне представлять — я вижу. Ты только что не летаешь от радости! — засмеялась Марина.
— Ладно, хватит лирики. Обозначай поле деятельности, — Сима завязала фартук и застыла в ожидании заданий.
Ее помощь оказалась весьма кстати. Если бы не Сима, Маринка явно и к семи не была бы готова к приходу гостей. Стол был полон, Лидочка вертелась у зеркала, рассматривая новые бантики и платье. Марина привела себя в порядок и теперь что-то переставляла на столе, добавляла приборы. Она явно волновалась. А ровно в половине седьмого приехали родители Сергея, следом за ними Даша с Артемом Тропининым. К его появлению Марина была совершенно не готова. Она сразу вспомнила красивую, яркую внешность свидетеля на Симкиной свадьбе. С тех пор он стал еще привлекательнее. Кстати, Сима тоже застыла от неожиданности — в их последнюю встречу Даша ни словом не обмолвилась о том, что встречается с ним.
Когда Тропинин вслед за Мариной зашел в комнату, чтобы поближе познакомиться с Лидочкой, родителями Сергея, Сима ущипнула Дашу, задержав ее в коридоре.
— Это что значит?! — восхищенно спросила она.
— Пока ничего, — улыбнулась Даша.
— Остается надеяться, что ты ничего не хочешь говорить, не желая сглазить.
— Симка, давай поговорим потом, — умоляюще сложила руки Даша. — Я сама не понимаю, что происходит, а ты просишь объяснений. Я так обленилась за последнее время, что не могу заставить себя ни о чем думать. Пусть все пока зыбко и необъяснимо, но я рада хотя бы тому, что стараюсь не оглядываться. Возврата в ту жизнь нет, а больше я ни в чем не уверена.
— Аадно, ладно. Мы с Машкой поможем тебе разобраться! — подмигнула Сима. — Пойдем, а то твой что-то уж очень растерянно выглядит. Требуется группа поддержки.
Началась суета первых минут за праздничным столом, когда ни хозяйка, ни гости еще не расслабились и чувствуют себя немного скованно. Марина убедилась, что все заняли свои места, и предложила открыть шампанское. Артем взялся за это, хотя предупредил, что может получиться очень шумно. Никто не возражал по поводу шума. И в этот момент раздался звонок в дверь. Марина почувствовала, как у нее задрожали губы. Она попыталась скрыть это за улыбкой, но губы плясали, выдавая ее волнение.
— Мам, иди открой! Это к тебе, — хитро улыбаясь, сказала Аидочка. — Ну, иди же. А то подумают, что никого нет дома, иди!
— Одну минуту. Сейчас начнем. Кажется, к нам пришло пополнение, — пробормотала Марина и вышла из-за стола. — Извините, я скоро.
— Да я уверена, что дверью не ошиблись, — наклонившись к сидящей рядом Симе, сказала Аидия Павловна. Сима вопросительно подняла брови, но та больше ничего не стала говорить.
Марина, не посмотрев в глазок, решительно распахнула дверь и застыла — на пороге стоял Незванов с огромным букетом алых роз. Его серые глаза смотрели на нее с некоторой опаской, но через несколько мгновений Сергей справился с собой.
— Добрый вечер, — сказал он, и Марина почувствовала, что у нее подкашиваются ноги.
— Добрый вечер, — она не могла заставить себя улыбнуться, напряженно ожидая, что он скажет дальше.
— Здесь еще принимают гостей или я безнадежно опоздал? — вопрос прозвучал двусмысленно.
— Здесь очень рады гостям. Проходи, — Марина отступила в глубь коридора. — Проходи, пожалуйста.
Незванов закрыл за собой дверь и только теперь протянул ей букет.
— С днем рождения, Маришка, — он наклонился и поцеловал ее в щеку. Сердце Марины было готово выскочить из груди.
— Спасибо, я очень рада, что ты пришел. И главное, что мы только сели. Так что ты очень вовремя. То есть я хочу сказать, что ты бы в любом случае не опоздал, — быстро-быстро заговорила она, и это выдавало ее волнение.
— Ты не обратила внимания на главный подарок, — раздеваясь, сказал Незванов.
— Как? Цветы прекрасны.
— На одном из них ты увидишь что-то кроме шипов. Присмотрись.
И только теперь Марина увидела на толстом колючем стебле связку ключей, два ключа с брелоком в виде сердечка. Испуганно подняв глаза, Марина не могла произнести ни слова.
— Что это значит? — прошептала она.
— Это ключи от нашей квартиры. Нашей или твоей, в зависимости от того, как ты на это посмотришь.
— Это означает. Это означает, что. Ты простил меня? — Марина не слышала ничего. Она так волновалась, что не была уверена, услышит ли она ответ. Поэтому внимательно смотрела на его губы, надеясь, что так она не ошибется.
— Я не могу без вас. Не могу. Я не жил все это время. Пытался выбросить все из головы, работал как каторжный. Потом решил испробовать другие способы, чтобы заставить себя не думать о вас.
— Вино, бары, девочки, — Марина даже попыталась усмехнуться.
— Дежурный набор, но дальше бара не пошло. Мне никто не нужен, никто. Вы — то, ради чего я живу. Я люблю тебя, люблю Лидочку. Она моя дочь, и я не хочу вспоминать ни единого слова из тех, что ты мне сказала тогда в больнице. Ничего не было. Я хочу быть отцом ей и мужем тебе. Ты согласна? Ты можешь не говорить сейчас, я все пойму.
— Ты еще спрашиваешь. Я чуть не умерла без тебя. Я люблю тебя, Сереженька!
Марина отложила букет в сторону и, подойдя к Сергею, обняла его, поцеловала. Ей казалось, что в этом поцелуе не может быть больше любви, благодарности. Прижимаясь к Сергею все крепче, она закрыла глаза и почувствовала, как кружится голова. Марина улыбнулась и, открыв глаза, увидела отражение в зеркале. Только сейчас это было какое-то неправильное зеркало, в котором все было мутно, расплывчато. Марина не чувствовала, что плачет. Она все пристальнее вглядывалась в ровную сияющую поверхность. То, что она увидела, заставило ее сердце замереть: сначала лицо Славы Коршунова, его виноватую улыбку. Первая любовь, первый мужчина, первое разочарование. Прошло несколько мгновений, и добродушное лицо Славы сменило самодовольное и надменное, красивое и порочное — Андрея Власова. Как же она страдала, как любила, сколько глупостей наделала. Странно, но Марина не могла сейчас вспомнить даже цвет его глаз. А когда-то ей казалось, что без него жизнь остановится. К тому же до сих пор она его должница. Она так и не отдала Власову денег, которыми тот щедро расплатился с ней, открещиваясь от возникших осложнений в их отношениях. Марина всхлипнула и снова крепко зажмурила глаза. В своем прошлом она не видела ничего такого, что раньше казалось ей таким важным. Вот разве только беременность, которую она тогда прервала. Марина покачала головой, пряча лицо на груди Сергея. Несколько мгновений — и вся жизнь как на ладони. Такое, говорят, бывает после клинической смерти. А у нее всегда все не как у людей. Ну и пусть. Главное, что тени прошлого навсегда остались там, в зазеркалье. Марина злилась на себя за то, что так наплевательски относилась к себе, к своей жизни. Она больше не имеет права так ошибаться. И никому она ничего не должна. Никому! Пожалуй, лишь для одного-единственного человека она готова стать пожизненной должницей. И как же сладко ощущать, что ты можешь себе это позволить!
— А теперь пойдем к столу, — вытерев слезы, сказала Марина. В зеркале она снова видела себя и Сергея. — Гости заждались, неудобно.
Марина взяла Сергея под руку, и они вместе вошли в комнату.
— Добрый вечер, — улыбнулся он, и услышал в ответ нестройный ряд голосов, приветливо ответивших ему. Лидочка в ту же секунду повисла у него на шее. Незванов поцеловал ее в щечку. — Здравствуй, солнышко.
— Садись на свое место, — сказала Марина Сергею. — Оно заждалось тебя. Лидочка, если хочешь, устраивайся рядом с папой.
Девочка кивнула и радостно запрыгала, не зная, как еще выразить свою радость.
— С удовольствием иду на свое место, — ответил Сергей, присаживаясь во главе стола напротив именинницы. Они обменялись многозначительными взглядами.
— Надеюсь, здесь все знакомы? — Марина, улыбаясь, посмотрела на Артема. — Вас представлять друг другу не нужно?
— Обижаешь, — ответил Тропинин. — Мы встречались пару дней назад, когда Сергей оформлял коекакие бумаги.
— Вот и замечательно. Шампанское в бокалах? Тогда я жду тост. Кто первый? — Марина еще никогда не чувствовала себя такой счастливой. Это было совершенно новое ощущение — впору взлететь!
— Я! — Аидочка подбежала к маме и, обняв ее, посмотрела в глаза. — Мамочка, я люблю тебя.
— И я тебя, милая. Спасибо, — Марина поцеловала пахнущую свежестью макушку дочки и не успела обнять ее, потому что она уже спешила к отцу.
— За именинницу! — зычно произнес Степан Сергеевич.
Раздался приятный звук соприкасающихся бокалов, слившийся с самыми теплыми пожеланиями. Марина кивала головой, улыбалась, но смотрела только вперед, где напротив нее с бокалом в руке стоял Сергей. Он приподнял его в приветствии, и она ответила ему тем же. Они допили шампанское, продолжая неотрывно смотреть друг на друга. А когда все сели за стол, Аидочка снова подбежала к Марине.
— Мама!
— Что, милая?
— А я ведь предупреждала, что лишнего не говорю! Помнишь? — прошептала девочка ей на ухо. И не давая маме опомниться, тут же стремительно умчалась на другой конец стола. До Марины не сразу дошел смысл сказанного, а потом она поняла, что и дочь, и родители Сергея знали, что он обязательно
