эффективно...
Рано утром, когда солнце только — только осветило старые стены Танжера — у одного из зданий в дорогом районе Шарф остановились две машины. Серо-стального цвета, «четырехглазый» британский Даймлер с двенадцатицилиндровым мотором и сопровождавший их Данжель-504, пикап с двойной кабиной, переделанный из легкового универсала Пежо. Визит был явно недружественный — но сторож на воротах старого двухэтажного дома — безропотно открыл ворота. Он знал — кого следует гнать пинком и проклятьями, кого угрозами — а кому следует открыть, пока не стало хуже. Приехавший человек относился именно к такой, последней категории.
Проехав короткой, мощеной брусчаткой дорогой, похрустывая брусчаткой под широкими шинами, Даймлер остановился на поворотном круге у старой виллы — поворотный круг образовывал здесь старинного вида фонтан, в котором воды не было лет пятьдесят. Данжель остановился на подъездной дороге — и из него совершенно открыто выбрались люди с автоматическими винтовками и помповыми ружьями.
Высокий, благородного вида старик, чьи поседевшие бакенбарды выдавали французское происхождение — держа себя как на военном параде, с достоинством поднялся на три ступеньки к двери и постучал по ней тростью, набалдашник которой представлял собой голову орла. После небольшой заминки — дверь открылась.
Молодой человек, можно даже сказать мальчик — черноглазый, с босыми ногами, одетый в черную безрукавку и белые свободные штаны — поклонившись, повел человека анфиладой комнат. Когда то эта вилла была построена для европейца — но сейчас в ней жил мусульманин, правоверный. Дом был перестроен с тем, чтобы отделить женскую половину от мужской, и чтобы женщины — могли существовать в этом доме, лишний раз не пересекаясь с мужчинами, тем более что с гостями. Отчего — большой дом превратился в некий лабиринт, в котором даже живущим в этом доме с трудом можно было сориентироваться...
Мальчик — привел гостя в комнату, в которой ничего не было, кроме натертого воском пола и киблы на стене — указателя направления на Мекку. Луч света медленно полз по навощенному паркету пола к голому по пояс, лысому человеку, который совершал сейчас намаз, истово совершая поклоны, и бормоча слова какого -то по счету раката...
Мальчик — оставил их одних.
Гость огляделся — но присесть было некуда, в комнате совершенно отсутствовала мебель. Тогда он прислонился к стене и постучал тростью по полу.
— Твои грехи не замолить, Мухаммед, как бы ты не пытался, слышишь?
Хозяин дома не ответил — он продолжал молиться.
Северная Африка — место, где ислам побеждает традиционные верования африканских народов, в основном примитивно — анималистические. На севере Африки — негритянская кровь мешается с арабской и с кровью египтян — загадочного и древнего народа, давая миру как великих мореплавателей, купцов, воинов — так и великих подонков. Человек, который сейчас столь усердно просил Аллаха о прощении — безусловно, относился к числу последних. В той же Франции ему бы грозила гильотина совершенно определенно. Наркоторговля, работорговля, детская проституция, разбирательство людей на органы, незаконная торговля драгоценными камнями — полный набор, в общем. Но здесь, в свободном городе Танжере ему не грозило ничего — но только до тех пор, пока он и его люди соблюдали правила игры. Если нет — суд мафии более скор и жесток, чем суд государства. И гость прибыл в этот дом, чтобы напомнить хозяину об этом.
Наконец, произнеся заключительные слова молитвы и дважды совершив символическое вуду — омовение — хозяин дома поднялся. Несмотря на возраст — он вовсе не производил впечатление дряхлости, и четверо его жен с многочисленным, постоянно пополняющимся выводком детей — подтверждали это. Он был лыс, крепок, суров и чем-то напоминал янычара. Или палача султана...
— Зачем ты приехал? — спросил хозяин дома, сверля гостя черными, злыми, паучьими глазами
— Передать тебе решение Копполо.
— Вот как? Почему же тогда меня не позвали, а?
— Потому что ты — не из нас. И твои люди — не из нас. И ты творишь зло в этом городе. Слишком много зла.
— Можно сказать, что вы — божьи ангелы.
— Нет. Но мы нарушаем закон, чтобы заработать деньги и защитить свои семьи. А ты нарушаешь закон, потому что твой гребаный Аллах приказывает тебе это делать...
Хозяин не двинулся с места.
— Разве у меня не стало верных людей, что ты приходишь и оскорбляешь меня и моего Бога в моем же собственном доме?
— Нет, Мухаммед, у тебя много людей. Пока. Твои люди устроили перестрелку в порту, убили одного русского, ранили другого и похитили третьего. Это было сделано без разрешения общества и это может вызвать проблемы у всего общества.
— Это были не мои люди!
— Неважно. Это ты привел их сюда, это ты дал им кров и стол. Это ты даешь им деньги, чтобы они лили кровь. Общество — дает тебе сорок восемь часов срока, чтобы найти русского и вернуть его. И убрать из города всех, кто создает проблемы. Если нет — тогда убирайся сам вместе со своими многочисленными людьми.
Хозяин дома нахмурился
— Попробуй убрать меня сейчас.
— Я здесь не для этого. Я все сказал. Дорогу назад найду сам...
Мухаммед Фатих, лидер мусульманской общины Танжера и одновременно — главарь организованной преступной группировки Касба — с мрачным видом смотрел в окно на отъезжающий британский лимузин. Он сохранил лицо перед гостем — но не решил, ни единой проблемы из тех, которые готовы были свалиться на него подобно самосвалу кирпичей. Да, его группировка первая по численности, они плотно держат порт, контролируют грузовые компании, заправляют в профсоюзах моряков и грузчиков. Да, он может найти за день сотню готовых на все отморозков, на него работают даже бывшие испанские и французские легионеры, ставшие профессиональными убийцами и наемниками. Но если сицилийцы, которые последнее время приобрели очень большое влияние в городе — объединятся против него, они пустят ему кровь и выбьют из порта. И было бы из-за чего...
Мерзость какая...
В дверь — скользнул мальчик.
— Пришел Аслан-эфенди, аба...
— Пусть войдет...
Аслан-эфенди отвечал за работу припортовых кабаков, баров, наркоторговцев в них и шлюх. Бары Танжера широко подходили к понятию «хорошие практики обслуживания» — например, в кальяне, который вам подадут — в курительной смеси может оказаться трава-мурава, и на следующий день вы очнетесь на пустыре, с пустыми карманами и жутко болящей головой. Многие апартаменты на втором и третьем этаже домов — оборудованы видеокамерами, так что не удивляйтесь, если маленькое пикантное приключение превратится в большой-пребольшой шантаж. И много чего другого было в припортовых кабаках Танжера — но вот исламским экстремистам там разгуляться не давали.
— Аллах, да благословит вашу руку, эфенди! — покорно приблизился Аслан
Руки для поцелуя не предвещалось, он понял, что чем-то провинился и встал на колени, чтобы поцеловать туфлю хозяина. Но хозяин — поддел его ногой под челюсть так, что Аслан с жалобным заячьим криком отлетел назад.
— Ты что делаешь, сын шакала? — спросил хозяин — мало того, что ты давно погубил себя своими грехами. Так ты хочешь погубить и меня!
Аслан-эфенди — был... скажем так, небесно-голубого цвета. Имея доступ к десяткам, даже сотням шлюх, не все из которых были окончательно затасканными — он жил с маленькими мальчиками, меняя их одного за другим.
