На дыбе тянут, дух струится, Из глыб висков ручьи бегут. А на завалинках вселенной Века в прическах всех былых, И нюхают табак священный Из табакерок зорь и мглы. И желтый след закатом стынет На пальцах уходящих дней, И молний клинопись отныне Выбалтывает тьму ясней.
117
Ветер, ветр, поэтический пес На луну завывает на каменной площади. Вам я, улицы, крылья принес, Вы ж белье фонарей в мутной сини полощете. Ах, луна распустила свой лен. То земли неизменный в столетиях пудель. Ветер, ветер столетья влюблен, Ни и воде, ни в огне, никогда не забудет. В роковой фиолетовый час, Рассказав о заре опьяневшему ландышу, Он, в окно золотое стучась, Камень бешеной скуки положит мне на душу. И в глазастую ночь октября, Вея запахом плоти, и гнили, и сырости, Он зайдет ко мне в гости не зря, Солнце мая в душе моей вырастит. Верен ветер всегда и, метелью дымяся, У крыльца он последний свой вал. Потому что певец своим огненным мясом, Мясом сердца его годовал.
118
По дереву вселенной синей, Что ветер магнетизма гнет Холодными руками осени, – Я мчусь не белкой – мчусь огнем. Не след от лапок строфы эти, Колючки строк не коготки. От тренья медленных столетий Решетки вспыхнули тоски. Позабыл святую проповедь: В травах рая ползай ты. Захотелось мне отпробовать Звездных яблок высоты. Два вечных палача в рубахах там Из заревого кумача. Восток и Запад. Кроют бархатом, Да рубят со всего плеча…
119
Теперь я знаю, отчего Гарем берез – пожар зеленый, Когда мелькает каждый ствол, Руками ветра опаленный.
