— Охотники появились следом за вампирами. Это было закономерно. Первые вампиры были не чета нынешним: обезумевшие от жажды крови, ничего не понимающие создания. Они гибли пачками. Честно говоря, охотники того времени сами совершили немало ошибок: сражались один на один, делали вылазки под покровом ночи. Редко, очень редко удавалось одержать победу в таких схватках. Все эти случаи описаны в преданиях.
— Так кто побеждал: охотники или вампиры? — не выдержал я.
— Никто. Вампиры были предсказуемы, а охотники постигали средства борьбы с ними через гибель соратников. Шло время. Охотники набирали опыт, но и вампиры становились мудрее. Прорыв наступил несколько сотен лет назад — и дело не в новом вооружении, которое сделало смертных более опасными. Люди все равно значительно уступали вампирам и в скорости, и в силе, и в способности восстанавливаться. Ситуация изменилась, когда кому-то из охотников пришло в голову использовать телепатический блок, чтобы подкрасться незамеченным.
— Так поздно? — усомнился я. — А что, раньше телепатов не водилось?
— Возможна, эта идея поднималась и раньше, — согласился Дроботецкий, — но мир еще не был связан таким количеством путей сообщения. Всего за несколько десятилетий организация охотников стала неуязвимой. Теперь провал одного не означал гибели остальных. Попавший в плен охотник мог умереть в любую секунду, просто произнеся в уме кодовую фразу. Вампиры оказались бессильны. Им понадобилось около сотни лет, чтобы осознать это. Вот тогда — они взялись за нас всерьез. Но было поздно: охотники уже знали достаточно, чтобы вести партизанскую войну. С переменным успехом она ведется и по сей день.
— Сергей Викторович, а вы знаете, откуда взялись вампиры? Как они вообще появились? Легенда про Дракулу тут не подходит: Фаргелу, например, больше тысячи лет.
— Если только вампиры тебе об этом расскажут, — нехотя признался Дроботецкий. — Охотники этого не знают. Есть несколько теорий, но ни одной из них не удалось доказать. Так что я не могу ответить на твой вопрос. Извини.
— Да ничего страшного, — я смутился, — просто любопытно было. Вы сказали, что охотники иногда попадали в плен. А вампиров — вам поймать удавалось?
— Да, и не один раз. Только нашими пленниками всегда были новички. Старейших может удержать разве что темница из титана, но ведь они не войдут туда по доброй воле.
— А что… было с вампирами-новичками?
Не то, чтобы я за них переживал, или себя на их место ставил — спрашивал из праздного любопытства. Конечно, из любопытства. От нечего делать! Вот только в горле пересохло почему-то.
— А ты как думаешь? — Дроботецкий хищно прищурился и впервые, за все время общения с ним, мне стало страшно. — Вытягивали информацию, а затем…
Он не закончил, но и так все было понятно.
— Нет, тебя вовсе не ждет подобная участь.
— Почему нет? — я смотрел пристально. Не скрываясь.
— Хотя бы потому, что людей ты любишь куда больше, чем вампиров. И не пытайся прочитать мои мысли — это невозможно. Ты всегда знал только то, что я тебе показывал.
— Я чувствую себя жертвенным бараном…
— Иногда это полезно, — Серегй Викторович подбадривающее улыбнулся. — Говорят, без ошибок не бывает развития. Хотя у тебя ошибок не было. Просто я немного обманул тебя, уж прости: хотел присмотреться получше.
— Я не в обиде, — промямлил я, опуская глаза. Интересно, кого я решил надурить?
— Я знаю. Завтра займемся твоим развитием. Теперь все будет честно.
Глава 41
— На самом деле я буду тебя больше мучить, чем учить, — произнес Сергей Викторович, с комфортом развалившись на диване в своем кабинете. Мне он любезно предложил один из стульев. — Уж извини, не могу отказать себе в этом удовольствии: не часто выпадает возможность безопасно поизгаляться над вампиром. К тому же, чем жестче тренировки — тем легче будет потом. Увы, но все телепатические умения развиваются только через практику. Либо ты начнешь соображать, что нужно делать, либо пошлешь меня к чертовой матери.
Дроботецкий немного подумал и стонущим голосом сообщил:
— Судьба.
На меня его излияния мало повлияли. Как сидел — ушки на макушке — так и сижу. Жду, что дальше будет.
— Главное, что надо усвоить: дело не в мышцах. Тем более в мозгу их нет. Зато там есть ряд нужных нам зон. Важнейшая из них — волевой центр, отвечающий за принятия самостоятельных решений. Поскольку любая сознательная деятельность связана с использованием волевого усилия, пусть и в незначительной мере, нам нужно… мм… «обучить» твой волевой центр новому типу действий. Только так твое сознание овладеет тем, что ты уже знаешь инстинктивно. Доступно излагаю?
— Не очень, — сознался я, начиная ерзать на стуле в ожидании таинственной практики. Вот только никак она не начнется!
— Не страшно, — вздохнул Дроботецкий. — Хотя обидно. Ну, к стенке прижмет — додумаешь все остальное. Защищайся.
Я встал и зашагал по комнате.
— Сядь на стул! — потребовал Дроботецкий.
Я продолжал шарашиться взад-вперед.
— Сядь на стул! Это твое задание!
Извините, Сергей Викторович, когда у вас руки-ноги сами по себе двигаться начнут, тогда посмотрим, до стула ли вам будет?! Даже сказать это не получилось. Я запаниковал.
Тело остановилось возле дивана и, согнувшись в полупоклоне, дерзко отставило филейную часть. Дроботецкий иного предложения ждать не стал и от души хватил по ней подушкой.
Мне это не понравилось. Тело дрогнуло, но осталось в прежней позиции. Твою мать! Да в чем дело- то?!
— Защищайся! — гаркнул охотник, замахиваясь для повторного удара.
Я рывком выпрямился. От толчка подушки качнулся вперед, и чтобы не врезаться лицом в шкаф, вскинул руки. Поправка: руки мне не подчинились. Ой…
Удивительно, какую форму может принять стафленый ф смятку нос. Фременно, рафумеется.
Напрягшись, я отодрал себя от шкафа. Подволакивая норовистые ноги, подошел к стулу. Сел. Устало, но с торжеством взглянул на шефа:
— Задание выполнено.
— Детский сад! — заявил тот. — Ясельная группа, если быть точным. Будем взрослеть дальше?
Я согласно кивнул. Интересно, чем еще он собирается меня озадачить? Вряд ли чем-то сверхсложным: общий принцип сопротивления я уже уяснил.
— Ты так думаешь? — в глазах Дроботецкого бушевали веселые искорки. — Ясельная группа, жесткий вариант. Защищайся!
Я вскочил со стула и, наклонив голову, аки бык на корриде, понесся на выход. Дверь меня не остановила, но пред внезапно выросшей стеной удалось затормозить. Касание было легким, почти нежным.
Пританцовывая, я вернулся в кабинет, где, сам себе поражаясь, начал исполнять диковинные па. Мимоходом подобрался к выходу и прикрыл дверь.
— В тебе погиб великий танцор! — саркастически донеслось со стороны дивана.
Щас!! У меня на ногах пудовые гири, пудовые гири у меня на ногах. Мои ноги приклеены к полу. Нет, лучше прибиты гвоздями! Мои ноги прибиты гвоздями! Куда!!! Дернувшаяся было вверх нога замерла и
