вносили свою лепту и рассказывали душераздирающие истории про жизнь и смерть современников. Городская жизнь представлялась водоворотом, вселяющим ужас в души людей и перемалывающим их. Люди — «аморфная масса» — беззащитны, сбиты с толку, руководствуются мелкими эгоистическими интересами. Карьеризм и конкуренция истощают нервные силы. Самодеструкция и страхи «распространяются как инфекция»20.
В Швеции мы наблюдаем ту же картину. Врач Фритьоф Лен-мальм, один из самых известных в Стокгольме специалистов по нервным болезням, характеризует нервозность как новое и очень заразное явление. Он связывает его с повышением уровня жизни и всеобщим желанием приобщиться к финансовому благополучию. Нагрузки возрастают, и одновременно возрастает конкуренция. Люди не жалеют себя, делая карьеру. «Теперь уже и в университетах разыгрывается это драматическое действо: каждый знает, что у него сотни конкурентов, имеющих одну с ним цель... и стремится вперед, не зная покоя, без сна и отдыха, вперед любой ценой!» Удовлетворение амбиций сопряжено с увеличением ответственности и неуверенностью в будущем. Особенно уязвимы коммерсанты и ученые, а в некоторых профессиях — служащие низшей категории (почтовые работники, телеграфисты и телефонисты)21.
Из сказанного можно сделать вывод — когда состояние становится критическим, происходит срыв. Наступает гиперчувствительность к запахам, звукам, цветам, головокружение, бессонница и бессилие. Хаос чувств. И комок в горле.
Из историй болезни видно, что большинство пациентов, приходивших в начале XX века на прием к европейским (и в частности шведским) специалистам по нервным болезням, — мужчины, представители уже перечисленных социальных групп: коммерсанты, банковские работники, чиновники, люди с высшим образованием22.
Приведем примеры из журналов Ленмальма.
Он перечисляет весь известный репертуар симптомов. Раздражительность из-за мелочей. Грызущее чувство тоски и бессилия. Перепады настроения — от экстаза до отчаяния, причем по одному и тому же поводу. Панические состояния, сопровождающиеся дрожью и потливостью, сердцебиением и резким покраснением кожных покровов. От напряжения — головные боли. Недостаток внимания, невозможность читать и слушать музыку и даже, как ни странно, писать — из-за судорог в кистях.
Многие пациенты жалуются на гиперчувствительность. Квартира кажется тюрьмой. Малейший звук заставляет вздрагивать, причиняет физическую боль. Мучительно все — звуки пианино, мяуканье кота, скрип стула, звяканье прибора о тарелку. Свет настольной лампы кажется светом прожектора, от упавшей на пол пуговицы вздрагиваешь, как от выстрела. Нарушения зрения. «Извращенные фантазии». Навязчивые мысли. «Глаза на мокром месте», частые приступы рыданий. Кошмары и бессонница.
И тело и душа находятся в пограничном состоянии. Это не болезнь, но все чувства преувеличены. Сначала пациенты пытаются справиться с ситуацией сами и обращаются к врачу, лишь когда видят, что их работоспособность или сексуальные качества снижаются. О сексуальности они говорят много. Буржуазные условности не запрещали обсуждать эту тему с врачом. Поэтому в историях болезни содержится много детальных описаний эротических снов, мастурбаций и непроизвольных поллюций. Макс Вебер, как вы помните, открыто обсуждал ночные переживания с женой и матерью. Для нервного человека ночь перестает быть временем отдыха. Кровать превращается в «место пыток».
Со стороны невроз выглядит как резкие «переходы от экзальтации к унынию», нестабильность и противоречивость характера. С чужими людьми такие пациенты обычно обаятельны, а дома становятся «несносны, ворчливы и подозрительны». Их «эго» теряет целостность. Они могут производить впечатление высокомерных, чрезмерно требовательных, эгоистичных людей. В действительности им невыносимо тяжело, они пребывают в отчаянии, занимаются самокопанием и страдают от комплекса неполноценности. Отношение к самому себе в высшей степени критическое: «Он не может быть таким, каким хочет быть, и таким, каким в глубине души является... Он либо болтлив, либо скован и неловок, либо возбужден, либо застенчив»23.
Есть несколько особенно ярко выраженных типов неврозов24.
Например, гипомания. Она характеризуется непомерными требованиями к себе самому. Хорошо известный пример — Рудольф Дизель (1858-1913), изобретатель дизельного двигателя25. Его описывают как человека, «постоянно живущего под прессом», но страдающего не от депрессии, а от перфекционизма. Его требования к себе постоянно растут, кажется, будто он не человек, а машина. Он гонит себя вперед и вперед, постоянно находясь в «напряжении и возбуждении» и остро реагируя на любой импульс извне. Посетив Всемирную выставку в Париже в 1889 году, он пришел в такое волнение, что чуть не умер. «Я бегом выбежал оттуда, остановил извозчика и помчался к доктору... Успеть, пока не закончился прием... Я был так возбужден, что не мог...», — пишет он, и сумбурный стиль письма отражает сумятицу, царившую в душе изобретателя. Окружение Дизеля привыкло к его перепадам настроения. По свидетельству одного из друзей, жизнь знаменитого инженера представляла собой череду «прекрасных и кошмарных ситуаций, триумфов и унижений, небесного восторга и отчаянной меланхолии».
В 1898 году (в том же году, когда у Макса Вебера случился нервный срыв) Дизель жалуется, что «мозг кипит» и кажется, будто рядом разверзается пропасть. От всего этого он боялся сойти с ума. Врачи запретили ему работать и послали на полгода в санаторий (откуда он пишет письма и комментирует социальные причуды пациентов в стиле, свойственном Томасу Манну). Вскоре он снова возвращается к привычному темпу. По словам близких, он «то раздражен, то пребывает в возбужденно-приподнятом настроении», увлеченно занимаясь продвижением своего двигателя и реализацией утопических политических проектов. Изобретатель живет на пределе возможностей и сжигает себя на работе. Потом происходит самоубийство.
Дизель заранее наметил для него день, поставив в календаре карандашный крестик рядом с соответствующей датой.
Этот гиперактивный тип будет неоднократно описан в XX веке в книгах по психиатрии. Для таких людей характерны высокие амбиции, сильное психическое напряжение, неконтролируемые телодвижения и тики, работа на износ, компенсируемая жадным потреблением пищи. Список симптомов очень напоминает меланхолию XVIII века, представленную на примере Сэмюэла Джонсона.
Данный тип является непосредственным отражением современной действительности, которая находит в нем свое воплощение. Говоря о себе самих, они часто используют слова из области техники: набрать обороты, сбросить скорость, газовать, притормозить. Образ человека, страдающего гипоманией, ассоциируется с такими понятиями, как темп, включенность, скорость реакции. В 1920-е годы немецкий художник Фриц Кан создал серию иллюстраций с использованием визуальных метафор — моторов, нефтеперерабатывающих заводов, динамо-машин, коммутаторов и телефонов, — чтобы с их помощью изобразить символический организм. Его нервная система имела вид электронной сигнальной системы с кнопками, диаграммами и контроллерами. Мозг — фабрика, где находятся прожекторы, транспортеры и экраны. Движение крови по сосудам изображалось в виде поезда дальнего следования26.
Следующий тип нервного человека называется гиперчув-ствительным. Многие считают его интересным и полагают, что он возник под влиянием образа дез Эссента, персонажа романа Гюисманса. Для таких людей характерна зависимость от эстетической стимуляции, которая приводит их в состояние хронической гиперчувствительности. (В наши дни к этому расстройству также относят «синдром Стендаля», состояние эстетического перевозбуждения, в результате которого человек может слечь в постель на несколько дней27.)
Люди, страдающие данным типом нервозности, проявляют ее в виде обостренной чувствительности. Они полностью сфокусированы на собственных чувствах и ощущениях. Некоторые чувствительны к звукам, свету или погоде. Другие испытывают боли при грозе, кто-то реагирует на понижение давления. (Помню сама, как в детстве мои родители активно обсуждали погоду и, в зависимости от метеопрогноза, предполагали, насколько продуктивным будет день.) Подобная чувствительность в глазах общества свидетельствовала о неординарности человека и была привлекательной. Согласно расхожим представлениям, таким людям полагалось быть бледными и тонкими, с особым меланхолическим очарованием.
У этого типа нервозности есть множество различных проявлений, и врачебная документация предоставляет нам обширные материалы бесед с пациентами. Многие, по свидетельству врачей,
