Канъин-но оикими[316]:
Мукаси ёри Омофу кокоро ва Арисоуми-но Хама-но масаго ва Кадзу мо сирарэдзу С давних пор Любовь [мою], Как на скалистом берегу Прибрежные песчинки, Не исчислить[317]. Той же даме Фудзивара-но Санэки, который потом скончался, будучи в должности наместника страны Митиноку, послал стихотворение. Было это, когда его болезнь, очень тяжелая, немного его отпустила. «Как бы мне с вами увидеться?» – написал он.
Караку ситэ Осимитомэтару Иноти мотэ Афу кото-во саэ Ямаму то я суру Едва-едва Милую Жизнь удержать я сумел. Неужели даже встречи со мной Намерена ты прекратить?[318] — так сложил, и оикими отвечала:
Моротомо-ни Идза то ва ивадэ Сидэ-но яма Надо ка ва хитори Коэму то ва сэси «Вместе отправимся» не сказав, Гору смерти Отчего в одиночку Ты решил перейти?[319] — так сложила. И вот ночью, когда он к ней отправился, верно, случилось что-то, что помешало встрече. И он, не увидевшись с ней, вернулся обратно. Затем наутро кавалер из дома ей посылает:
Акацуки ва Наку юфуцукэ-но Вабиговэ-ни Оторану иэ-во дзо Накитэ кахэриси На рассвете Рыдающему голосу Поющего петуха Не уступая, Плакал я, домой вернувшись[320]. Оикими в ответ:
Акацуки-но Нэдзамэ-но мими-ни Кикисикадо Тори ёри хока-но Ковэ ва сэдзарики Поутру, на рассвете, Проснувшись, Прислушивалась, Но, кроме птичьего, Никакой голос не был слышен.
