Обождите минуточку…
Чекист вышел из машины, на ходу доставая черную коробочку мобильного телефона, и Саша понял: сейчас он будет советоваться с начальством. Не хочет говорить при нем — значит, не доверяет… Впрочем, его право. А может быть, у него какие-то собственные соображения на этот счет.
Чужая душа — потемки, а уж если это чекистская душа!
Куратор вернулся в машину и уселся за руль.
— Вам где и когда назначили встречу?
— В «Арлекино», — ответил Солоник. — В десять вечера.
— Можете отправляться. Побеседуйте, аккуратно прощупайте, что им от вас надо. За возможные последствия можете не волноваться — вас, как всегда, будут прикрывать…
Низкая, приземистая «Мазаратти», плавно взяв влево, заняла место на ярко освещенной вечерней стоянке перед ночным клубом. Выйдя из машины, Солоник внимательно осмотрелся по сторонам — ничего подозрительного.
Перед поездкой он немного колебался, каким образом ехать на стрелку: на своей тачке или на такси, но, поразмыслив, решил все-таки отправиться на собственной. Пусть шадринские видят, что он никого и ничего не боится. Впрочем, вчера у них уже была возможность убедиться в этом…
Автомобильная стоянка, залитая мертвенным электрическим светом, была почти пустынна. Лишь несколько человек курили у выхода; точки тлеющих сигарет казались в полутьме неестественно яркими. Солоник огляделся и невольно вспомнил, как сравнительно недавно ловил в оптический прицел карабина «СКС» Глобуса. Вот здесь Длугач нашел свою смерть. Саша невольно взглянул под ноги, напряг зрение — ему почему-то казалось, что следы крови и щербинка от пули на асфальте должны были сохраниться.
В десять вечера в «Арлекино» было достаточно многолюдно.
Известная эстрадная дива, заангажированная на этот вечер, пела что-то медленное и тягучее. Несколько пар танцевали.
Публика ничем не отличалась от той, что в вечер убийства Длугача. Те же бизнесмены в красных пиджаках с воротниками, обсыпанными перхотью, атлеты с выразительными лицами, буквально источавшими агрессивность, путаны в мини-юбках и вызывающей боевой раскраске…
Встав возле входа, Солоник профессионально оценил зал. Он пытался найти людей, которые, в случае чего, могли бы его подстраховать, но таковых не обнаружил. Впрочем, «контора» — на то она и «контора»: подстраховывать его мог и вон тот, прыщеватый малый лет двадцати пяти, одиноко скучавший у стойки бара, и те двое молодых мужчин явно бандитского антуража, увлеченно рассматривающие какое-то сообщение на экранчике пейджера, и даже та немолодая одинокая женщина, нервно мнущая кожаный ремешок ридикюля. Чекисты всегда славились изощренной конспирацией.
А вот шадринских он заметил сразу. Пацан с неестественно бледным лицом, руководивший отъемом машины, сидел за столиком в окружении братвы, внимательно изучая всех входивших. Сашу он заметил сразу и приветливо помахал рукой — давай сюда, ждем.
Солоник подошел, поздоровался — сдержанно, как и полагается человеку, знающему себе цену.
— Привет, пацан, давай, присаживайся к нам! — радостно ощерился бледный. — А мы уже думали, что ты не придешь…
— Мы на десять договаривались, — напомнил Саша. — А сейчас еще девять пятьдесят пять.
— Все правильно…
Бледный «бригадир» сделал какое-то едва уловимое движение, и пацаны из его окружения тут же, как по команде, поднялись, оставив собеседников вдвоем. По этой детали Солоник понял: разговор предстоит серьезный.
— Ну, что мы будем пить? — поинтересовался старшой.
— Сок, только сок, — ответил Солоник и, перехватив вопросительный взгляд, пояснил: — Спиртного не употребляю и не курю.
Шадринский взглянул на собеседника с явным пониманием и не стал настаивать на выпивке.
— Форму бережешь. Уважаю. Смотрю я на тебя, — он подлил себе в бокал какого-то цветного напитка, по-видимому, ликера, — и не верю, что ты один нас так построил…
Саша никак не прокомментировал это замечание — хочешь верь, хочешь не верь. Ты там был и все видел, а теперь можешь считать как угодно.
— А мы тут про тебя кое-что пробили, — «бригадир» пригубил ликер. — Значит, сам ты из Кургана, раньше работал в мусарне… Извини, друг, но сам понимаешь: из песни слов не выкинешь. Потом тебя почему-то свои же и сдали, судя по всему, подставили. По «мохнатке» на зону отправили, потом с блатными сильно подрался… Перевели куда-то в Поволжье, а оттуда ты по приказу «зеленого прокурора» в апреле и откинулся. И вот уже столько времени в бегах. Все правильно?
Осведомленность, высказанная малознакомым собеседником, впечатляла. Оспаривать информацию было бесполезно, да и незачем.
— Все, — Саша наклонил голову. — Только о своих подвигах я и без вас знаю. Или вы меня для того и пригласили?
«Бригадир» расплылся в улыбке.
— Да не менжуйся ты, Саша. Стучать в мусарню на тебя никто не собирается. Мы с тобой по другому поводу перетереть хотели.
— И по какому именно? — с едва различимым напряжением в голосе спросил Солоник.
— Во-первых, еще раз извини, что мы на тебя у магазина наехали, такой вот «рамс» вышел. А чтобы ты о нас плохо не думал, мы даже готовы возместить, так сказать, моральный ущерб. Как и положено. Есть для тебя один подарок…
— А может быть, лучше о делах поговорим? — осторожно перебил киллер.
— Можно и о делах… — говоривший наморщил лоб. — Мы тут подумали и решили: ты нам вполне подходишь. Правда, пацаны сперва немного кипешнулись: все-таки бывший мент…
— Если вас не устраивают какие-то факты моей биографии, закругляем базар и разойдемся краями, — Солоник выглядел на редкость независимо, но это только придало ему авторитета.
— Да выслушай сначала! — обиделся «бригадир». — Я о другом… Ты нас вполне устраиваешь, и мы хотим тебе предложить вместе работать.
— А чем вы занимаетесь? — Сашин вопрос прозвучал более чем естественно.
Бледный отодвинул от себя бокал.
— Ну, как тебе сказать… В зависимости от ситуации. Когда чем. В основном налог с барыг собираем, долги выбиваем, если какой карась бесхозный рисуется на горизонте — дербаним, как и положено.
— И какую роль вы хотите предложить в этом деле мне?
— Хорошую роль. «Звеньевым» пойдешь?
Саша отрицательно покачал головой.
— Почему? — «бригадир» слегка удивился. — А кем же тогда?
— Ты у своих пацанов главный?
— Ну, вроде как я…
— Если я и соглашусь с вами работать, то только на равных с тобой условиях… И в равных паях, — спокойно ответил Солоник.
— Высоко метишь. — «Бригадир» явно не ожидал такого ответа. — Ладно, мы подумаем. Давай так: через неделю в это же время и на этом же месте. Идет? А пока — подарок.
Сашин собеседник щелкнул пальцами, и к столику подвели молодую, хорошенькую блондинку, напоминавшую Мэрилин Монро.
— Нравится? — коротко хохотнул шадринский, поглаживая ее ниже спины.
— Класс, — оценил Солоник. Он не кривил душой — «подарок» действительно был хорош.
— Делает абсолютно все, — прокомментировал «бригадир». — Во все дыры, куда хочешь и по сколько хочешь раз, — заметив удивление собеседника, он поспешно добавил: — А самое главное то, что при ней можно о чем угодно базарить. Глухая…
В Москве, этом огромном, богатом и пресыщенном городе, есть немало мест, где можно заняться любовью в любое время суток. Москва может предложить что угодно: от вонючей дворницкой за бутылку бормотухи до изысканных апартаментов бывшей номенклатурной гостиницы, от подсобки винно-водочного магазина до дачи, когда-то принадлежавшей члену Политбюро.
Саша выбрал место столь же изысканное, сколь и экзотическое: на Москве-реке. Неподалеку от «Ударника» стояла старая баржа, переоборудованная под плавучий ресторан с корейской кухней. Впрочем, кроме ресторана, тут в носовой части было несколько со вкусом обставленных комнаток-каюток, любую из которых можно было снять за двести баксов. В каютках гарантировался не только комфорт, но, что немаловажно, и конфиденциальность.
Солоник завел блондинку в комнатку и, едва закрыв дверь, принялся раздевать. Та приветливо улыбалась, будто бы всю жизнь ждала этой встречи.
Несколько судорожных движений, шорох срываемой одежды, и спустя мгновение обнаженная девушка лежала на кровати поверх покрывала.
У нее были небольшие острые груди и созвездие родинок между ними. Разгоряченная страстью, она наваливалась ими на Сашу, скользила руками по телу, ласкала, гладила… Он хотел приподнять ее, упираясь руками в гладкий плоский живот, но руки словно подламывались…
Они любили друг друга яростно, щедро и беспамятно до самого рассвета. Заказали завтрак в каюту и, едва утолив голод, вновь упали в объятия друг другу.
Лишь в десять утра приземистая «Мазаратти» плавно отчалила со стоянки…
Саша выглядел так, будто бы всю ночь разгружал вагоны с углем: заострившийся нос, фиолетовые круги под глазами, ввалившиеся щеки. Он долго не мог попасть ключом в замок зажигания, а когда завел-таки машину и отъехал, обернулся и произнес негромко:
— Я тебя хочу еще…
И она поняла его. Наверное, по движениям губ, и потянулась к нему всем телом.
Наверное, это была одна из немногих ночей, когда он мог действительно расслабиться, не думая ни о грядущих «исполнениях», ни о досье на очередных клиентов, ни о собственном будущем…
Глава 16
